Посланник культуры имел даже наглость попытаться посмотреть список и групповое фото выпускников 1982 года, надеясь отыскать в них знакомые фамилии и лица, но представленная ему подготовленная заранее обманка, в виде списка выпускников без фамилии Гаврилов-Кочет, успокоила его.

В этот же тяжёлый период, 19 сентября 1999 года, Исабель Родригес де Мендес родила сына, названного в честь деда – Диего. А тот теперь взял на себя всю финансовую, и не только, тяжесть содержания семьи дочери.

Со временем аргентинским следственным органам с помощью ЦРУ, представившего весьма убедительные доказательства того, что ему было известно о разведывательной деятельности Руди, удалось кое-что предъявить «русскому», и по приговору закрытого суда, всё же обвинённый в убийстве и шпионаже в пользу России, тот был посажен в тюрьму на длительный срок.

Исабель же объявили, что её муж Рауль посажен в тюрьму за давнее мадридское убийство, свидетелем которого она сама же и была.

Поначалу Вячеслав встретил свой арест, как катастрофу, и у него даже промелькнула мысль покаяться. Но тут он вспомнил слова Леонида Владимировича Шебаршина, сказанные по какому-то случаю ещё на Кубе:

– «Катастрофа – это вершина действия, а не его конец. Это момент разрешения напряжённой борьбы! А покаяние – лишь индульгенция на новые грехи!».

И он успокоился. Ведь аргентинским спецслужбам теперь стало известно и о его деятельности по американским представителям в Аргентине. И объединённая противная сторона теперь жёстко держала свою позицию.

А его Родина – российская сторона, видимо из тактических соображений, пока всё это время хранила дипломатическое молчание.

Зато не хранила молчание резидентура ЦРУ в Буэнос-Айресе. По личному заданию резидента Вильяма Ортмана его представитель Фрэнк Браун посетил Рауля в тюрьме, задав ему неожиданные вопросы.

– «Руди, или как Вас там? Мы прекратили Ваше финансирование. Более того, за Вами накопился долг за последние месяцы!» – сразу начал он с места.

– «Если за время нахождения здесь, то да, согласен с Вами! А если за время до ареста, то я с Вами категорически не согласен! Фрэнк, я в тот период действительно всё ещё работал на Вас. Так что деньги заработал честно и долгов перед Вами не имею ни финансовых, ни моральных. Так я думаю» – не согласившись с ним, ответил Рауль.

– «Ну, ладно, ладно! Я пошутил. Меня просили только узнать о Ваших дальнейших планах… после тюрьмы».

– «Так мне надо сначала выйти отсюда!».

– «Выйдите, выйдите…, скоро выйдите!».

– «Благодаря кому?».

– «Да всем! Да Вашим, конечно, прежде всего!».

– «Кому это?!» – с трудом сдерживая неожиданно нахлынувшую радость, формально спросил Рауль.

Такая весть из уст представителя ЦРУ показалась ему такой важной, что даже сам Фрэнк показался ему сейчас умным.

– «А Вы, как будто и не знаете, кто? Да бросьте, Руди! Нам всё о Вас известно! И так, что с Вашими планами на будущее, сразу же после тюрьмы?» – повторил свой вопрос Фрэнк.

– «Так я ведь раскрыт, как Ваш агент! Какие могут быть тут планы?».

– «Но всё же, на кого Вы потом собираетесь работать? Определитесь же: на США, на Россию или на Аргентину?».

– «Фрэнк, во-первых: я работал только на Соединённые Штаты!; а во-вторых: …а нельзя ли всем этим странам жить в согласии и в дружбе?!».

Тот пожал плечами, но ответил:

– «Конечно, в принципе, наверно можно?! Но мы действуем согласно своей разведывательной доктрине. И другие, уверен – по своим законам!».

– «Но у меня, Фрэнк, теперь выбора нет! Только семья! И я задолжал Аргентине, как гражданин. Так что я остаюсь здесь, в Аргентине, со своей семьёй, если меня конечно оставят. И буду работать на благо Аргентины. Я сделаю всё, чтобы и дальше улучшать её отношения со США, причём теперь только… на поле… Аргентины!».

– «Хорошо! Я так и доложу шефу! До свидания!» – доброжелательно закончил беседу Браун.

– «Счастливо, Фрэнк! Передавайте приветы Вильяму и Полу!» – тоже весьма дружелюбно ответил ему Рауль.

Но борьба за Рауля Хоакина Мендеса велась и самими хозяевами дома.

Учитывая сложившиеся в меру доверительные отношения между Мендесом и Бараньей, руководство аргентинской контрразведки поручило именно ему озвучить их предложение.

– «Мне поручено через Вас, Рауль, выяснить, готова ли российская разведка пойти на установление негласного контакта с аргентинскими спецслужбами с целью обмена информацией по американцам и их союзникам!» – на очередной встрече спросил его комиссар Баранья.

Сам Гектор, в принципе, был бы не против этого, но из-за молчания Москвы, он опасался, что его тогдашнее руководство всё же предало своего агента Гектора в угоду сближения с США и Аргентиной.

Учитывая это и боясь провокации, Рауль не мог своим сейчас соглашением выдать себя напрямую, поэтому, по-прежнему отвергая свою принадлежность к СВР РФ, он неожиданно ответил комиссару:

– «Хоакин, я вполне понимаю желание руководства такой независимой страны, как наша! Но мне, по сути, нечем Вам помочь! Поэтому я лишь могу Вам сейчас сообщить, что некогда я знавал одного человека из российского посольства – культурного, умного, интеллигентного, даже тактичного, и, судя по всему весьма о многом осведомлённого, с которым этот вопрос, как мне кажется, вполне можно предварительно обговорить, конечно, представившись ему уполномоченным аргентинской контрразведки!».

Тот доложил о разговоре полковнику Мендосе, а он – их общему руководителю Хорхе де ла Руа.

Комиссар Баранья ещё несколько раз встречался с заключённым Мендесом, нащупывая почву для взаимопонимания. Но дальше дело так и не пошло. Все попытки перевербовать Мендеса не удавались. Рауль явно играл в дурачка, упорствуя в своей «чистоте».

Поэтому со временем комиссар Баранья, не разъясняя причин, дал знать, что дальнейшие их встречи больше невозможны.

Причиной же этого было не лопнувшее его терпение, приведшее в конце этого года к повороту в их отношениях, а замена руководства СИДЕ.

В том же 1999 году, в декабре, после избрания Фернандо де ла Руа президентом Аргентины, уйдя на повышение, Хорхе де ла Руа поставил на своё место своего давнего друга Фернандо де Сантибаньеса, поруководившего СИДЕ до 2001 года. Но видимо теперь, наоборот, в новом руководстве аргентинской контрразведки, в отличие от нового президента Аргентины, на этот раз взяли верх прозападные, проамериканские силы.

Хотя поначалу тот, по настоянию бывшего руководителя СИДЕ Хорхе де ла Руа, решил отблагодарить участников разработки Рауля Хоакина Мендеса. Полковника Мендосу, невольно ставшего камнем преткновения в отношениях с американцами, он предложил наградить и перевести сразу в подсекретариат внутренней разведки, а на его место назначить также награждённого Хоакина Баранью, присвоив ему звание подполковника.