Сохраняя спокойное выражение лица, я отвечал, что нам уже рассказали о том, как интересовались нами Далекие Королевства, но я не знал, что даже кораблекрушение судна Л'юра было зафиксировано.

— Но, ваше высочество, из бесед с его величеством я понял, что народ Вакаана мало интересуется тем, что лежит далеко за его границами.

— В основном верно, — сказал Равелин. — Но встречаются и исключения. Я — одно из этих исключений, и именно об этом мы в основном и будем говорить. Но для начала вернемся к первой теме: за вами не только наблюдали, но временами и испытывали. Например, в Гомалалее.

— Разумеется, если бы мы не оправдали ваших ожиданий… — сказал я, не заканчивая предложение.

— Да, тогда вряд ли бы вы были достойны того, чтобы стать одними из тех, кто действительно добрался до Вакаана.

Я разозлился, вспомнив убитых, покалеченных, заболевших и отчаявшихся людей, которых ждала смерть от жажды или магии, но я совладал со своими чувствами. Однако же не без сарказма я выразил удовольствие по поводу того, что нас все-таки оценили.

— Но продолжим, — сказал Равелин. — Значит, вы прекрасно осознаете, что интересы королевства Вакаан к западным землям невелики, распространяясь разве что на то, чтобы обменивать наши знания или товары в какой-нибудь точке за пределами наших границ на ваши товары и произведения искусств, которые покажутся нам интересными.

Я ощутил легкое волнение. Несмотря на пренебрежительный тон, сам брат короля взялся за мое дело, а значит, я могу рассчитывать на успех. Я скромно улыбнулся. Надо ли говорить, что мне ни в коем случае не стоило болезненно реагировать на то, что я малоинтересен Далеким Королевствам.

— Вы выглядите довольным, — заметил Равелин. — Хотя сам я, например, полагаю, что такая сделка слишком ничтожная награда за то, что все вы, и в особенности капитан Серый Плащ, вытерпели за эти годы. И поэтому после трапезы давайте обсудим, как могут сложиться отношения между западными землями и этим королевством в случае, если обстоятельства… изменятся.

С этими словами он поднял крышку над одним из блюд и принялся раскладывать еду. Я не запомнил, что за яства мы вкушали, могу отметить лишь их совершенство и то, что каждый кусочек взрывался букетом вкуса на языке. Больше всего меня поразила манера обслуживания. Слуги отсутствовали, но каждый раз, когда Равелин снимал крышку с какого-нибудь блюда, там оказывалось новое кушанье. Не слыхал я и звуков какого-нибудь механизма, подающего смену блюд снизу, и потому решил, что все совершается магическим путем. К тому же и наши тарелки всегда оставались чистыми. Я отведывал от каждого блюда, отвлекаясь лишь на то, чтобы рассмеяться над очередной остроумной шуткой Равелина, и, словно чувствуя, что этого деликатеса я вкусил достаточно, тарелка тут же становилась вновь чистой. Я подумал — интересно, Равелин всегда трапезничает таким образом, что не появляется ни улыбающийся слуга, ни хорошенькая служанка, не виден сияющий от похвал повар? Может быть, так было заведено из-за особенностей характера хозяина, но скорее всего, решил я, для того, чтобы пресечь распространение слухов по городу о том, что обсуждается за этим столом.

Не помню я, о чем мы болтали во время трапезы, но только мы ни словом не коснулись ни торговли, ни Ориссы, ни даже нашего пребывания в королевстве. Большая часть разговора вилась вокруг придворных интриг, впрочем не опускаясь до неприличных деталей. Также обсуждали мы живопись и музыку Вакаана. Выяснилось, что принц знает о нашей с Омери любви. Он тактично поведал мне, что она по праву может считаться для меня подарком судьбы, впрочем, как и Янош и остальные бойцы нашего отряда. Я благодарно кивнул и не расценил его слова как угрозу, хотя понял, что Равелин просто старался убедиться, понимаю ли я, что есть много возможностей повлиять на меня.

Когда мы покончили с едой, мы перешли в другое помещение. Здесь стояли кушетки, и когда я опустился на одну из них, она меня приняла так мягко, как руки любовницы. Рядом появился столик с напитками, и мы с Равелином взяли по рюмке фруктового ликера. Напротив кушеток висело большое, слегка выпуклое, изумительно чистое зеркало. Я понял, что это волшебное зеркало, и приходилось лишь гадать, что же собирается продемонстрировать мне Равелин. Прежде чем сесть, он коснулся зеркала рукой, и оно ожило. Я увидел небольшой отряд людей, идущих вдоль реки. Я наблюдал за моим собственным открытием, как мы продвигались по пустынным землям долины за Перечным побережьем. Так видеть нас мог один из наблюдателей.

— Да вы не шутя наблюдали за всеми моими странствиями, — только и смог я выговорить.

— Каждый раз, как вы пересекали Узкое море, тут же появлялись наши наблюдатели. Признаю, однако, что последняя ваша экспедиция была организована очень мудро. Наши соглядатаи вас не заметили до самой Вахумвы.

Он махнул рукой, и на поверхности зеркала появилось новое изображение. Теперь я смотрел на Ориссу, словно находясь на невидимой башне высотою в тысячу футов в самом центре города. Меня захлестнула тоска по дому, тем более что я понял — я вижу сегодняшнюю Ориссу. Там как раз только-только наступал рассвет, но кое-где еще виднелись огоньки. Я узнал улицу Богов, цитадель магистрата, храм Воскрешения. Постарался отыскать мой собственный дом.

— Повторю: я больше интересуюсь западными землями, чем мой народ, — сказал Равелин. — Вот почему после некоторого периода моего скептического отношения к вам и вашим намерениям я стал вашим самым ревностным сторонником. Я понял, что в будущем Вакаан должен развиваться в новом направлении… вместе с Ориссой и Ликантией.

— Какую же форму приобретут интересы Вакаана? — спросил я осторожно.

Равелин сделал глоток:

— Не думаю, что способен ответить вам на ваш вопрос подробно. Но достаточно сказать, что вскоре после того, как некий дисбаланс при нашем дворе будет выправлен, отношения с Ориссой станут намного теснее. — Лицо его стало серьезным и жестким. — Я не допущу, чтобы Вакаан упустил такую возможность. Мы используем этот момент. Вот для чего мне потребовалась ваша компания этим вечером. Я предполагаю употребить все мое влияние, чтобы открыть двери на запад. — Он снова стал благодушным. — Когда все свершится так, как я задумал, мне понадобится представитель, мой личный представитель в ваших землях. И этот пост я предлагаю вам, дорогой Антеро.

— Но ведь я торговец, — сказал я. — А вы, насколько я понял, с пренебрежением относитесь к торговому делу.

— Нет, я весьма уважаю людей, которые занимаются честным товарообменом, хотя сам предпочитаю другие способы добычи денег. Но дело тут не в торговле. Мне нужен здравый смысл, ваше ясное понимание вещей, уважение, которым вы пользуетесь в Ориссе. Мне нужен человек, которому бы я доверял, человек, занимающий верховное положение в вашем магистрате. Вы будете моим рупором в Ориссе, а может быть, и в Ликантии.

Я не мог позволить, чтобы Равелин видел чувства, отразившиеся на моем лице, поэтому встал и прошелся. Мне было ясно, что интересы Вакаана, по замыслу принца, могут быть только завоевательские. А я никак не собирался участвовать в покорении собственного отечества, тем более из низкопоклонства перед каким-то кудесником. Но я быстро отбросил все эти мысли, полагая, что в этом месте не обошлось без заклинаний, читающих чужие мысли. Не зная в точности намерений Равелина, я должен был тщательно выбирать мысли, слова и жесты. И не только потому, что я чувствовал ответственность перед родиной, как человек, впервые вошедший столь неожиданно в опасный контакт с Далекими Королевствами, но и потому, что, открыто выказав Равелину враждебность, я мог запросто оказаться там же, где и остальные исчезнувшие.