Любители музыки объединялись в музыкальные филармонические клубы, члены которых делали взносы на содержание оркестра и могли слушать его без ограничений. Праздники в домах вельмож не уступали в великолепии дворцовым. Регулярными стали так называемые «дворянские балы». Самые богатые дворяне держали «открытый стол». Это означало, что если человек получил от хозяина приглашение пообедать, то мог отныне появляться за столом хоть каждый день. «Причем, – пишет мемуарист, – чем чаще бывали мы за этими радушными обедами, тем становились более дорогими гостями и как будто сами делали одолжение, а не принимали его».

Казанова писал, что летом 1766 года Екатерина II поручила А. Ринальди построить на Дворцовой площади деревянный амфитеатр для карусели. Это был один из семи каруселей (в те времена слово «карусель» относили к мужскому роду), состоявшихся за два века истории империи. Естественно, карусель XVIII века – совсем не тот аттракцион, к которому привыкли наши читатели. Это был грандиозный праздник, пришедший на смену рыцарскому турниру. Он открывался на огромной арене ярким театральным действом, шествием герольдов, трубачей, парадом участников. Карусель состоял из нескольких туров, называемых кадрилью, – в 1766 году их было четыре: славянская, римская, турецкая и индийская. Участники его – мужчины и женщины высшего света, одетые в старинные наряды, должны были обладать совершенными навыками верховой езды, управления колесницами, иметь хорошо выдрессированных лошадей благородных кровей. Во время непрерывного движения по огромному кругу арены (отсюда и название действа, так как по-итальянски carosello – круг) колесницы и всадники совершали самые сложные маневры, выполняли на полном скаку различные трюки с пиками, кольцами, шарами, и все это к восторгу тысяч зрителей на трибунах. В продолжение всего этого зрелища играли оркестры. На главной трибуне сидела императрица и судьи, называвшие победителей кадрилей. Их награждала драгоценными подарками сама государыня. Лучшими наездницами первой карусели 1766 года были признаны три дамы: графини Н. Чернышева, Е. Бутурлина, А. Лопухина. Во второй карусели триумфатором объявили Григория Орлова.

Для народа на Дворцовой площади устраивались представления попроще. В праздничные дни толпе отдавали на растерзание водруженного на помост зажаренного быка, которого набивали жареной же птицей и мясом. Неподалеку из специальных фонтанов в бассейны били струи вина. Такие дармовые раздачи всегда заканчивались безобразной свалкой и побоищем вокруг тела быка и особенно вокруг его головы, за доставку которой во дворец полагалась сторублевая премия. Как обходился народ с фонтанами и бассейнами вина, догадаться нетрудно.

Театр был одним из главных развлечений столицы. Если в Эрмитажном театре, построенном Дж. Кваренги в 1783—1785 годах на месте петровского Зимнего дворца, собиралась на французские пьесы только избранная, сверкающая бриллиантами публика, то в других театрах было демократичнее. В Малом театре ставились пьесы даже самой Екатерины II – сочинителя небесталанного. Впрочем, ей было не под силу тягаться с плеядой блестящих русских драматургов того времени. С восторгом смотрели зрители «Вадима» Я. Б. Княжнина, «Ябеду» В. В. Капниста, «Мота, любовью исправленного» В. И. Лукина и, конечно, творения гениального Д. И. Фонвизина «Бригадир» и «Недоросль». В 1782 году «Недоросля» выбрал для своего бенефиса любимец публики актер Иван Дмитревский. Кроме него гром аплодисментов, точнее, по традиции того времени – дождь бросаемых на сцену кошельков, вызывала игра П. А. Плавильщикова – прекрасного актера и драматурга. Славились также актеры С. Н. Сандунов и Т. М. Троепольская. Непревзойденным комиком был тогда Яков Шумский, сыгравший в «Недоросле» роль Еремеевны и доведший своей игрой зал до колик. Теперь по прочтении текста пьесы такая реакция публики кажется загадкой.

Вид площади и Большого театра в Петербурге.

В начале 1780-х годов в Петербурге впервые открыли каменный Большой театр, поразивший всех своей величиной и внутренним убранством.

Современник писал: «Театр построен в новом роде, совершенно еще не известном в здешнем краю. Сцена очень высока и обширна, а зала, предназначенная для зрителей, образует три четверти круга». По обычаю тех времен в театре ставились и оперы, и драматические спектакли, и балеты. Самой популярной была комическая опера О. А. Козловского на темы народных сказок «Мельник, колдун, обманщик и сват». Музыку для спектаклей, как здесь, так и в Эрмитажном театре, писали итальянские композиторы Б. Галуппи, Т. Траэтта, Дж. Паэзиелло. Их произведения звучали и при дворе – на балах, маскарадах и обедах. Своими кантами славился Джузеппе Сарти, а в церковной хоровой музыке и камерных операх не было тогда равных Дмитрию Бортнянскому – руководителю Придворной певческой капеллы. Он, как и другой композитор, М. С. Березовский, был выходцем с Украины, получил образование в Италии, и без него немыслима история русского искусства, возникновение русской национальной оперы. При дворе и в лучших домах Петербурга наслаждались игрой виртуозного скрипача, бывшего крепостного, Е. И. Хандошкина, а когда с хоров дворянских особняков раздавались звуки популярнейшего полонеза О. А. Козловского «Гром победы раздавайся» на слова Гавриила Державина, мало кто мог оставаться равнодушным – так торжественна и величава была эта музыка. Она была своеобразным гимном царствования Екатерины II.

Академия художеств при Екатерине стала важнейшим центром развития искусства в России XVIII века. Хорошо устроенная по продуманному плану, под внимательным и добрым присмотром ее куратора И. И. Шувалова, Академия художеств была «оранжереей», в которой произрастали русские таланты. Среди художников, вышедших из Академии, выделялись Ф. С. Рокотов, Д. Г. Левицкий, В. Л. Боровиковский, А. П. Лосенко. Воспитанные на общих принципах классицизма, благодаря своему таланту они были так непохожи друг на друга. Федор Рокотов пришел в Академию в зрелом возрасте и стал автором коронационного портрета Екатерины II. Но прославился он тем, что стал блестящим мастером камерного портрета, мгновенно улавливая в портретируемом человеке его главную черту. Довольно рано он покинул Петербург и поселился в Москве, где вдали от двора стал одним из модных в то время художников.

Дмитрий Левицкий около 20 лет возглавлял портретный класс Академии художеств и воспитал целое поколение русских портретистов. Сам он прославился портретами «в рост». Образцом может служить портрет вальяжно-небрежного богача и чудака П. А. Демидова. Но более всего Левицкий прославился серией портретов смолянок – выпускниц Смольного института. Левицкий нашел необычную форму парадного портрета девушек в виде различных персонажей на сцене. Ему удалось передать необыкновенную грацию, изящество своих героинь; в его портретах много юмора, изящного любования своими героинями.

Владимир Боровиковский был близок к кружку интеллектуалов Н. А. Львова, обладал обширными знакомствами и стал модным «семейным» художником, отражая на холсте целые кланы знати. Он много писал Екатерину II, ее сына Павла Петровича, внуков императрицы Александра, Константина и других. Он оказался долгожителем и успешно работал еще при Александре I, оставаясь блестящим мастером камерных портретов. В них нет интимности Рокотова, юмора и жизнерадостности Левицкого, но есть красивая нарядность, изящество поз и положений фигур, которые все больше приобретают скульптурную законченность. Боровиковский много работал над миниатюрами и писал иконы, что для художника его круга было необычно.