В ходе работ над ракетным оружием, которые в США проводились еще с 1930 года, на Абердинском испытательном полигоне в штате Мэриленд (недалеко от загородной резиденции Рузвельта Шангри-Ла) был создан, в 1942 году испытан, запущен в производство и затем поставлен на вооружение ручной противотанковый безоткатный гранатомет, получивший название «базука».

Огромное значение для ведения войны представляли, наряду с вооружениями, новые стратегические материалы, которые в мирных условиях применялись почти исключительно в быту. Таковым был, например, нейлон — искусственная ткань, созданная в 1930-х годах химиками концерна Дюпона. Еще до войны появились нейлоновые чулки, зубные щетки и т. п. В военное время нейлон был объявлен материалом стратегического значения и пущен на пошив парашютов, тентов, военного обмундирования и походных рюкзаков.

Впрочем, даже нейлоновые чулки использовались для укрепления обороноспособности. Голливудские звезды, чтобы собрать средства для военных нужд, стали выставлять их на благотворительных аукционах. На одном из них цена чулок актрисы Бетти Грейбл подскочила до 40 тысяч долларов. То, что американки по талонам могли купить только шесть пар нейлоновых чулок в год, ситуацию с «чулочной эйфорией» не меняло: в теплую погоду дамы чулок не носили, а покрывали ноги светло-коричневой краской, которую немедленно запустили в производство косметические фирмы.

Программы ленд-лиза не только оказали огромное влияние на увеличение производства продовольственных товаров, но и привели к технологической революции в обработке пищевых продуктов. Необходимо было, чтобы отправляемое за границу продовольствие занимало на кораблях как можно меньше места. Так стала развиваться технология сублимирования (обезвоживания) продуктов при сохранении их питательной ценности. Появились высушенные овощи, яичный и молочный порошки; производство последнего в 1940—1943 годах выросло в 20 раз.

Постепенно приобретал более четкие очертания проект работы в области атомной энергии, получивший название Манхэттенского. В августе 1942 года его еще сильнее засекретили и сконцентрировали. Рузвельт знал, что аналогичные работы интенсивно ведутся в Германии, и опасался, что немецким физикам удастся опередить американцев.

Распоряжением президента на Манхэттенский проект были брошены огромные силы и средства. Было построено около сорока испытательных установок в одиннадцати штатах, а также в Канаде, с которой США секретно сотрудничали в этой области. Ответственным за проект в сентябре 1942 года был назначен бригадный генерал (затем генерал-лейтенант) Лесли Гровс, а его научным руководителем — физик-теоретик, профессор Калифорнийского университета в Беркли, член Национальной академии наук США с 1941 года Роберт Оппенгеймер. Рузвельт лично поддерживал связь с Оппенгеймером. 29 июня 1943 года президент напомнил ему о необходимости не дать Германии возможности обогнать США в деле создания атомного оружия. Впрочем, для такого внушения необходимости не было — Оппенгеймер и другие ученые прилагали все силы для скорейшего выполнения проекта.

Президент рано осознал, что атомное оружие явится не только мощным средством решения чисто военных проблем грандиозного противостояния, но и средством, которое можно будет эффективно использовать в решении вопросов послевоенного мира. Он полагал, что угроза применения атомной бомбы может оказаться более эффективной, чем возможности международного сотрудничества.

Имея это в виду, он стремился не допустить распространения информации об американских работах, причем его особенно волновало, чтобы о них не стало известно в СССР, поскольку опасался, что в руках Сталина атомное ядро может стать средством захвата соседних с СССР стран с перестройкой большой части Европы и Азии по советскому образцу. Исполнительный генерал Гровс быстро понял намерения своего главнокомандующего. Он писал: «Через две недели после того, как на меня было возложено руководство проектом, я полностью лишился иллюзий в отношении того, является ли Россия нашим другом, в частности в отношении информации о проекте».

С санкции Стимсона, который во всех случаях консультировался с президентом, были избраны наиболее засекреченные места проведения исследований: Оук-Ридж в штате Теннесси, Лос-Аламос в штате Нью-Мексико, Хэнфорд в штате Вашингтон.

Гровс одновременно руководил разведкой работ над атомным оружием в Германии, прилагал все усилия для недопущения проникновения германских шпионов в лаборатории. Он установил многократную перекрестную проверку всех занятых в проекте. По указанию Рузвельта атомный проект финансировался зашифрованными статьями различных разделов бюджета, чтобы ни наиболее хитроумные конгрессмены, ни искушенные аналитики, ни тем более вражеские шпионы не могли догадаться, на что в действительности расходуются огромные средства.

Тем не менее Гровсу не удалось предотвратить проникновение советской разведывательной сети в святая святых Манхэттенского проекта.

В наиболее крупный атомный центр в Лос-Аламосе, расположенный в отдаленной лесной местности к северо-западу от столицы штата Санта-Фе, удалось внедриться, в частности, коммунисту Джулиусу Розенбергу, сотрудничавшему с советской разведкой с 1938 года. Он привлек свою жену Этель, шурина Дэвида Грингласса и невестку Рут. Грингласс, сержант американской армии, работал механиком в Лос-Аламосе. Розенберг уверил его, что речь идет не о примитивном шпионаже, а об обмене научными сведениями с союзной страной. В результате Розенберги получили чертежи атомной бомбы, которые через связника, химика Гарри Голда, передали советской стороне. Обо всём этом американским властям стало известно только через пять лет после кончины Рузвельта, который понятия не имел, что столь тщательно оберегаемые им и его сотрудниками секреты атомного оружия доставались СССР[35].