Джихан посмотрел на Белтара и спросил:

— Это имеет отношение к реке и источникам хаоса?

Элдирен нахмурился.

— Что это за постройки там, внизу? — осведомился Белтар, указывая на четыре здания, стоявшие у подножия холма, возле дороги, выходившей к главному тракту на Армат.

— Гостиница и серные источники. Но ты же сам выгнал оттуда всех...

— Вот именно! — Белтар широко ухмыльнулся. Элдирен разинул рот в изумлении:

— Но ты ведь не...

— Испытай меня. Это гораздо дешевле, чем терять солдат.

Худощавый Белый маг снова бросил взгляд на реку Арма.

— Это потребует некоторых усилий, но я смогу продержать реку кипящей, может быть, даже в течение восьмидневки. Ну а уж если это не поможет... — Белтар пожал плечами.

— Похоже, ты вовсе не любишь использовать войска.

— Не люблю, но ведь приходится! По дороге сюда из Рильярта солдаты немало потрудились.

— Ну, то были лишь мелкие стычки.

— Если противник не способен ни на что, кроме мелких стычек, разве это моя вина? Мы провели наступление, они отступили и укрылись в городе. Мои солдаты вовсе не хотят класть головы при штурме. Может, ты сам рвешься на стены, Элдирен?

Маг покачал головой.

— А ты, Джихан?

— Конечно нет. Как и большая часть бойцов, особенно копейщиков.

Белтар закрыл глаза и сосредоточился. Вскоре земля задрожала, а из-под строений у подножия холма стали сочиться серные пары. Скоро вонь стала столь нестерпимой, что солдатам пришлось замотать лица мокрыми платками. Потом желтая вода выплеснулась из источников, и горячие ручьи устремились через пространство в сто локтей к реке Арма.

К тому времени когда Белтар открыл глаза и тяжело опустился на раскладной стул, над рекой вовсю стелился вонючий пар.

На противоположном берегу поднялся переполох. Жившие у реки люди выбегали из своих хижин и устремлялись вверх по склону, прочь от едкого тумана. Некоторые пытались угнать с собой овец, быков и прочую живность.

— Они это надолго запомнят, — пробормотал Джихан.

— Надеюсь, — буркнул Белтар, опять закрывая глаза. Земля содрогнулась еще раз, и к реке побежали новые желтые ручьи.

Элдирен, морщась от зловония, закашлялся и прикрыл рот ладонью.

— Сами-то мы не задохнемся?

Джихан повернул коня и направился назад, вверх по склону. Элдирен последовал его примеру. Спустя мгновение их нагнал Белтар.

— Помнится, кто-то утверждал, будто войны не выигрываются с помощью магии, — проворчал он с хмурой ухмылкой.

— Магия срабатывает, — рассеянно отозвался Джихан, — однако с каждым твоим успехом возрастает и вероятность того, что ты не переживешь неудачи.

— Так или иначе настоящей неудачи не переживет ни один Белый маг, — заметил Белтар.

Элдирен ехал позади. То и дело оглядываясь на устремлявшиеся к Армату клокочущие потоки, он старался заставить свой чувствительный желудок не реагировать за смрад зловонных испарений.

— Как он это воспринял? — спросил Гуннар.

— Главное, он избавился от порошка, — отозвался Турмин, озирая с террасы серебрящуюся гладь Восточного океана. — Ложный свинец — отвратительная штука! Отвратительная, отвратительная, отвратительная! — Маг содрогнулся.

— Но как тебе удалось его убедить? — осведомился Гуннар, поведя плечами, словно с намерением их размять. — Джастин не из тех, кто легко отступает от задуманного.

— Я предложил ему бороться с хаосом не с помощью того же хаоса, хотя бы и скованного гармонией, но средствами чистой гармонии. И подсказал способ — гармонизация света с помощью кристаллов.

— Свет как оружие против хаоса? Гармонизированный свет? Да, в теории это возможно, нечто подобное упоминалось и Доррином... но добиться нужного эффекта на практике пока никому не удавалось.

— Эту мелкую подробность я предпочел опустить.

— Ты поступил не совсем честно, — сказал Гуннар.

— Но то, что он замышлял, было куда хуже.

— Может быть... Однако вдруг ему удастся осуществить затею с кристаллами?

— Многие пытались добиться этого на протяжении двухсот лет. Ни у кого ничего не вышло.

— Среди этих «многих» не было Джастина.

— В любом случае от опытов со светом меньше вреда, чем от взрывчатых веществ из ложного свинца.

— Надеюсь, что так оно и есть. Очень надеюсь.

— Как и все мы, Гуннар. Поверь мне.

Бросив взгляд на безоблачное весеннее небо Джастин вытащил из сарая конструкцию, смонтированную на раме диковинного вида.

Установив раму на каменной плите мостовой и подсунув под нее лист простого железа, он расположил укрепленную на раме линзу так, чтобы пойманный ею солнечный луч сфокусировался точкой на железном квадрате. Железо легко поглотило свет, как поглотило бы всякий магический импульс.

Джастин выждал некоторое время, однако поглощенная энергия не произвела в структуре металла никаких изменений. Тогда он подставил под луч щепочку. Очень скоро она начала обугливаться, а потом воспламенилась. Наблюдая за этим, Джастин сосредоточивался не на дереве, а на потоке света, улавливая энергетические нити, проходящие сквозь линзу.

Может ли он направить туда больше света? Сделать нечто противоположное созданию светового щита — не отвести свет прочь, а, напротив, собрать его как можно больше и направить на определенный объект? Он осторожно коснулся чувствами светового потока — тончайшего, словно паутина, но прочного, как железо, — чтобы свить и направить в линзу более мощный луч.

Когда от напряжения на его лбу выступили бисеринки пота, инженер почувствовал, что железо нагревается, и приметил на листе слабое красноватое свечение.

При попытке расширить паутину, сплетенную силой его сознания, вокруг него пали тени, как будто небо закрыло невесть откуда взявшееся облако.

На поверхности железного листа загорелась, рассыпая искорки, яркая световая точка.

— Джастин! — крикнула Элизабет.

Он покачал головой. Тени исчезли. Взмокший от пота инженер снова стоял на свету.

Сестра сбежала по ступеням, сделала несколько шагов по дорожке и, становившись, пробормотала:

— Прости. Я все испортила, да?

— Ничего, — отозвался Джастин, потянувшись и сжав ее плечо. — Что-что, а повторить опыт я смогу. Главное теперь ясно — это срабатывает.

— Знаешь, Джастин, то, что ты делаешь, порождает очень странные ощущения, — поежившись промолвила Элизабет. — С крыльца я увидела тебя в тенях, хотя облаков не было и в помине. А потом металл загорелся. Он ведь горел, верно?