— Да как ты смеешь!— Мерриман был шокирован.— Терра обращается с военнопленными благородно!

— В таком случае,— сказал ульфанец,— катись к чертовой матери.

В ярости Мерриман сорвал маску, но наглотался табачного дыма и вынужден был снова вытянуть ее. Он кашлял и задыхался, резиновая маска ужасно надувалась и хлопала при каждом спазме, а видимые части лица окрасились в вишневый цвет.

— Не надо было говорить ему этого, сэр,— колотя Мерримана по спине, произнес Динкл.— Разрешите попробовать с ним по-другому?

— Что...— Мерриман подсунул под маску палец и вытер слезы.— Что вы ему скажете?

— Посочувствую, сэр. Это всегда помогает. Смотрите.

Он извлек из кармана две каких-то плоских пачки, раскрыл одну из них и нагнулся к пленнику. В пачке оказался ряд белых тонких цилиндриков. Динкл протянул ее ульфанцу.

— Бери.

— Спасибо.

Ульфанец взял цилиндр, засунул его в рот и несколько раз жадно затянулся. По его лицу расплылась блаженная улыбка.

— Что такое?— потребовал объяснений Мерриман.— Он даже не зажег эту штуку! Что вы дали пленному?

— Ульфанцы пользуются ими вместо сигарет, сэр.— Динкл встал и протянул пачку лейтенанту.— На прошлой неделе мы захватили целый грузовик. Туземцы дышат табаком всю жизнь, а взбадривают себя, посасывая чистый воздух через фильтры. Этот сорт — для самых закорене

лых воздушников, хотя многие, и среди них почти все женщины, употребляют сорта послабее.

Динкл открыл вторую пачку и показал всем ряд цилиндриков, очень похожих на земные сигареты, только наоборот — длиннющий фильтр и коротенький слой табака на одном конце.

— Отвратительная привычка!— сказал Мерриман.— Ну, посмотрим, что у нас получится.

Динкл вернулся к пленному и отдал ему обе пачки.

— Бери все, приятель. Подарок от Легиона!

— Спасибо.— Ульфанец заглянул поочередно в обе пачки.— Купонов нет?

С несколько виноватым видом Динкл вытащил из кармана стопку синих прямоугольничков.

— Ну, а теперь? Рассказывай!

Ульфанец глубоко затянулся.

— Сгинь!

Пис, считавший пленника своей собственностью, гневно шагнул вперед, чтобы отнять у негодяя антисигареты, но тот с искаженным от страха лицом отполз подальше.

— Не подпускайте его ко мне!— торопливо запричитал он, умоляюще глядя на Мерримана.— Не разрешайте ему прыгать на меня!

Мерриман подозрительно уставился на Писа.

— Что вы с ним сделали?

— Просто... прыгнул на него, сэр. Рукопашная схватка, понимаете ли...

— Я же говорил — Пис это нечто особенное!— сказал Райан Фарру.— Спорим, он вытянет из ульфанца все, что нужно!— и, повернувшись к Пису, добавил: — Ну-ка, сигани на него, а мы посмотрим!

— Я все расскажу!— завопил ульфанец, хватая Мерримана за ногу.— Видите, я уже говорю! У нас нет людей в этом секторе, только техника и разведчики. Стреляют роботы, а их легко выключить, если подобраться сзади.

— Нет людей?— переспросил Мерриман.— Почему?

— Потому.— Ульфанец показал на черную лужу, из которой только что выбрался Пис.— Это табачная смола. Ребята отказываются дышать таким дымом, хотя лично я считаю, что он не вреднее любого другого. Дедушка дышал им каждый день и дожил до девяноста лет. Так что если...

— Молчать!— рявкнул Мерриман.— Не очень-то я верю твоим россказням. Не иначе, это грязный ульфанский трюк. Роботы одинаково стреляют и по своим, и по чужим.

Пленник отрицательно затряс головой:

— У нас есть такие устройства... они непрерывно передают кодированный сигнал. Возьмите мое, но тогда уж не отпускайте меня далеко.

— И точно,— сказал Пис,— пока он с нами, не слышно ни взрывов, ни выстрелов.

— Благодарю за службу, рядовой Пис! Голос лейтенанта затерся где-то в недрах респиратора.— Это может стать поворотным моментом битвы, а может быть, и всей кампании. Я сейчас же доложу капитану Хэнди.

Лейтенант поднес наручный коммуникатор к области рта, и что-то забормотал, а Райан схватил руку Писа и энергично затряс. Даже Фарр изобразил что-то вроде дружелюбной ухмылки.

— Великолепно, Уоррен, просто изумительно!— трещал Райан.— Если бы не пленник, нам не прожить здесь и недели, а теперь... похоже, скоро будем праздновать победу! Мне всегда хотелось въехать в город на танке. Девушки бросают мне цветы, сигареты... бросают ДЕВУШЕК!!!

Тут его внимание отвлек слабый, но безошибочно недовольный оттенок в голосе лейтенанта. Он был тем заметнее, что оказался совершенно неожиданным.

— ...со всем уважением, сэр,— говорил Мерриман,— но я не верю, что ульфанцы ударятся в панику, когда услышат, что мы стройными радами маршировали прямо на их роботов. Точнее сказать, я уверен, что они умрут со смеху. Да, я понимаю, как вы расстроены, не получив подтверждений своей теории, но...

Некоторое время Мерриман слушал, кивая головой.

— Я совсем не хотел сказать, что вы...

Он послушал еще немного и — невероятно!— плечи его опустились.

— Так точно, сэр, я понимаю, какая это честь — умереть за Терру...

Райан схватил Писа за руку.

— Мне это не нравится, Уоррен!

Лейтенант Мерриман выключил радио, вздохнул, повернулся к солдатам и снял маску, ухитрившись при этом даже кашлянуть. Рот его пополз вверх и вправо и принял форму запятой, долженствующей, очевидно, выразить своей формой крушение иллюзий. Пису стало его жалко. После короткой паузы лейтенант сказал:

— Капитан Хэнди шлет свои поздравления. Вы показали себя настолько ценной боевой единицей, что в штабе решили отправить вас на планету Трелькельд. Вы будете там через пару часов. Я, естественно, отправлюсь вместе с вами.

Привлекая внимание лейтенанта, Райан пошевелил пальцами.

— Этот Трелькельд... что за планета?

— Мы теряем на Трелькельде больше людей, чем успеваем туда переправить.

— Боже мой!— Райан повернулся к Пису и вперил в него прокурорский взгляд.

— Это ты виноват, Уоррен, мы еще не успели выпить по чашке кофе, а уже торопимся на вторую войну.

Пис ответил самым неприличным из всех ругательств, но мысли его были заняты другим. Для того, чтобы хоть как-нибудь продлить свою жизнь, существует один-единственный способ — каким бы невозможным это не казалось на первый взгляд, какие бы трудности не поджидали его — он обязан вспомнить, что случилось с ним в прошлой жизни и расторгнуть контракт с Легионом. Начинать было совершенно не с чего, шансы встретить человека, знающего Писа на Земле — ничтожны.

Труся в составе ценной боевой единицы к месту посадки в звездолет, Пис не переставал думать о тайне, окутавшей его прошлое. Все, кому не лень, твердят, что он погряз во грехе, но, покопавшись в себе, Пис не обнаружил никаких антиобщественных устремлений.