— Совершенно серьезно, сэр!

— Ну... В таком случае, спасибо. Такого мне раньше никто не...

Мерриман несколько раз моргнул, потом достал носовой платок и высморкался.

— Иногда мне хочется, чтобы побольше людей в Генеральном Штабе стали похожи на генерала Найнингела, который запретил пользоваться усилителями в своей дивизии... Ведь я никогда не узнаю, прирожденный я лидер, или нет!

— Да, сэр, это серьезнейшая проблема. И все потому, что кто-то вделал в ваше горло дурацкую мембрану, и она вибрирует... с какой частотой? Десять килогерц?.. Восемь?..

— Двенадцать,— автоматически ответил Мерриман.— Знаете, Пис, я получил огромное удовольствие от нашей беседы. Мне и в голову не приходило, что вы так чувствительны и... Куда вы, Пис?

— На передовую, сэр!— И Пис указал на зеленоватую стену джунглей — границу освоенной человеком территории.

Время от времени полумрак под деревьями разрывался пурпурными вспышками, слышны были крики людей, заглушаемые ревом, хрипом и шипением разнообразнейшей фауны, изгоняемой из своих владений. Подбегая к линии огня, Пис почувствовал себя слегка виноватым в том, что облапошил ничего не подозревающего лейтенанта, но если жизнь дорога ему, нельзя быть слишком разборчивым в средствах.

Он внимательно осмотрелся и через несколько секунд заметил то, в чем испытывал крайнюю нужду — запас электронных компонентов. Запас этот имел форму валяющегося под кустом лучевого ружья, чудовищно изуродованного неким таинственным актом насилия. Пис не сомневался, что владелец его пребывает в столь же плачевном состоянии и, подняв ружье, с облегчением обнаружил, что к нему не прилипло ни единого ошметка органического происхождения. Пис вытащил из приклада блок лучевого генератора и засунул себе в карман.

В этот момент взрослый кнутолом, занятый мыслями исключительно о том, как бы эффективнее оправдать обе части своего имени, прыгнул на него с дерева, и последующую минуту Пис провел, отбиваясь от него искареженным ружьем, в то время как исправное болталось у него за спиной. Когда ему удалось наконец сбить зверюгу на землю и прикончить, он взмок и чуть ли не верещал от страха.

Инцидент напомнил Пису, что может случиться, стоит расслабиться и ослабить бдительность. Он решил отложить планирование побега до тех пор, пока обстановка не станет более благоприятной для мыслительных процессов. Следующее напоминание пришло через час, когда всего в нескольких метрах от него человек с латинскими чертами лица, имени которого Пис так и не запомнил, был подхвачен каким-то чешуйчатым монстром, и с прощальным "Мамма миа!" запихнуть в разверзшуюся пасть.

Когда темнота подвела итог дневной битве, остаткам взвода лейтенанта Мерримана было позволено вернуться в лагерь, насладиться котелком болтанки и отдохнуть на кучках сухой травы. Как ни устали солдаты, мало кто мог уснуть, потому что сено было местного происхождения, и каждая составляющая его травинка двигалась по собственному усмотрению, норовя пустить корни в каждом телесном отверстии, до которого могла добраться.

Пис уселся в углу и, отвлекаясь только на то, чтобы отшвырнуть чересчур расшалившуюся травинку, принялся разбирать генератор. Освещение в палатке было явно недостаточное, но Пис с радостью обнаружил, что его пальцам темнота ничуть не мешает. Если бы его представления об электронике разошлись с действительностью так же далеко, как и представления о звездолетах, это означало бы крушение всех планов.

Пис работал еще два часа и, благодаря всевышнего за то, что пуговичные терминалы дают возможность обойтись без паяльника, соорудил устройство, хотя и с ограниченным радиусом действия, но способное нейтрализовать все звуковые колебания частотой двенадцать килогерц. Еще десять минут заняла маскировка устройства в шлеме, и довольный Пис улегся на шаловливую травку. Украдкой наблюдавший за ним Райан приподнялся на локте.

— Эй, Уоррен, что это за штуку ты запихал в шлем?

— Потише!— прошипел Пис.— Мне совсем не хочется, чтобы про нее узнал весь взвод!

— Но что это такое?

— Это... э-э... микроплеер.— Пис несколько раз взмахнул руками, словно дирижируя невидимым оркестром.— Куда бы я ни шел, хочу, чтобы в ушах звучала музыка!

— Хотелось бы мне смастерить что-нибудь подобное!— с восхищением прошептал Райан.— Все, что я знаю про хи-фи, так это то, что у него есть сниматель и говоритель, а между ними...

— Хватит!— оборвал его Пис.— Это древняя шутка, Верни, и устарела она в ту же секунду, когда ее изобрели. Не возражаешь, если мы немного поспим?

— Я хотел подбодрить тебя, Уоррен. Тебе что, не нравятся розыгрыши?

— Если бы у меня были розы...

Смертельно уставший Пис уснул прежде, чем успел закончить фразу, и снились ему ночью простые, короткие сны, которые и должны сниться человеку, чья память уходит в прошлое всего на три дня.

Выйдя из-под власти специальных обертонов командирского голоса, Пис обрел некоторую свободу. Приходилось, конечно, выполнять все именные приказы, но стоило Пису скрыться от офицерского ока — а сделать это при всеобщей неразберихе было до обидного легко — какой тут же начинал заниматься своими делами. Юному лейтенанту-идеалисту ни разу не пришло в голову спросить, чем это Пис занимается, достаточно было напустить на себя угрюмый и решительный вид.

Обретя свободу, Пис первым делом посетил равнину, на которой садились звездолеты, и убедился, что его новые идеи о космическом транспорте оказались неверными по крайней мере в одном важном пункте. Избавившись от представления о звездолетах как о грациозных сверкающих иглах, он тем не менее думал, что на каждом железном ящике висит табличка, на которой указал порт назначения. Обнаружив, что это не так, Пис понял — воспоминания эти связаны с каким-то другим средством передвижения.

Он доказал самому себе, что все еще прекрасно разбирается в электронике, однако машина в Форт-Экклс, предназначенная исключительно для того, чтобы стирать греховные и преступные воспоминания, решила изъять все сведения о звездолетах и управлении ими. Значит ли это, что жизнь его была связана с космосом? Кем он был? Пилотом? Конструктором?

Пис позабавлялся немного с идеей, что сможет определить кем был, просто-напросто вычеркивая из воображаемого списка области знания, в котором он был полной невеждой. Однако трудно было различить невежество натуральное и искусственное. Он ничего не знает о способах спаривания и размножения жучков-древоточцев, но значит ли это, что он занимался спасением от них мебели?

Решив, что действие лучше размышления, Пис вернулся в настоящее. Он определил цель — Аспатрия, и все свободное время отирался поблизости от космодрома, надеясь пробраться на звездолет, идущий в нужном направлении. Сперва он хотел порасспрашивать об этом звездолетчиков, но после десятка виденных стартов начал подозревать, что корабли управляются