Второй страшной потерей стала дочь Калерия — Лерочка.

Та, что сейчас стоит у операционного стола такая взрослая, такая серьёзная.

Любуясь дочерью, Людмила Степановна заметила, как врач сказал Лере что-то на ухо, а потом, чтобы не испачкать руки, вытер потный лоб о ткань халата на её плече. Чутьём человека, одной ногой переступившего черту жизни, Людмила Степановна угадала, что с этим человеком Лера проживёт долгую и счастливую жизнь. У них будут дети — её внуки. Мальчик и девочка. И девочку назовут Людой в её честь.

Воспоминания служили Людмиле Степановне чем-то вроде наркоза, и боль в искалеченном теле не появлялась.

Когда выяснилось, что муж написал на неё донос, Лерочку пришлось оставить. Это случилось накануне переезда в новую квартиру, и она даже не узнала, куда поставили кроватку ребёнка и где у Лерочки кукольный уголок с тряпичным зайцем, которого она сшила ей в подарок. Михаил всегда был слабым человеком, ну, и перестраховался. Он сам сказал ей про вызов к следователю и про то, что ей «шьют дело».

Людмила Степановна не стала ждать, когда под окна дома приедет «чёрный ворон» и на глазах у дочки увезёт в заключение. Пересуды соседей, клеймо «ЧСИР» — член семьи изменника Родины, закрытые двери учебных заведений…

Она решила, что Леру не должен коснуться ужас изгоя общества. Собрав вещи, Людмила Степановна отправила сестре прощальную посылку с сахаром (интересно, дошла она или нет?) и сама лично явилась к следователю.

Суд присудил три года лагерей с последующей высылкой на сто первый километр. Так Людмила Степановна оказалась в Вологде, а перед самой войной переехала в Ленобласть, поближе к городу. Надеялась разыскать Леру и посмотреть на неё хоть издали, а уж умереть на руках дочки Людмила Степановна и мечтать не смела.

Шум в палатке нарастал. Наверное, привезли новую партию раненых. Лера, подозвав санитаров, куда-то убежала, и Людмила Степановна испугалась, что умрёт раньше, чем дочь вернётся. Но Лера вдруг возникла около её носилок.

— Вот видите, я пришла, как обещала. Давайте, посмотрим, что с вами.

Хотя онемевшие губы почти задеревенели, Людмила Степановна смогла тихо позвать Леру:

— Доченька.

— Я здесь, — сказала Лера.

От Лериных рук шёл запах эфира и йода. Они прохладно гладили Людмилу Степановну по лбу, по щеке, нежно поддерживали под голову.

— Доченька!

Людмила Степановна почувствовала невыразимый покой и радость.

Мутнеющим взглядомона увидела, как с брезентового потолка плавно опускается золотой полог, сквозь который просматриваются две распахнутые ладони, готовые милосердно принять её душу. Во время революции Людмила Степановна разуверилась в Боге, но теперь ясно видела, что Он есть и ждёт её, словно неразумное дитя, заплутавшее в трёх соснах.

…Лера дождалась, когда сердце женщины перестанет биться, и закрыла ей глаза. На войне привыкаешь к смерти, но эта гибель отозвалась странным, тягостным чувством утраты, как будто умерла не случайная женщина, а близкий человек.

Поднявшись с колен, Лера махнула рукой санитарам:

— Скончалась. Освобождайте место для раненых. — Она ещё раз всмотрелась в застывшее лицо с умиротворённой улыбкой. — И всё-таки я её где-то видела.

* * *

18 января 1943 года взвод разведки под командованием старшего сержанта Кириченко, 284-го полка Ленинградского фронта, подошёл к деревне Липки. Позади осталась неделя ожесточённых боёв, впереди — последний рубеж обороны противника, за ним — войска Волховского фронта.

Чувствуя скорую гибель, фашисты оборонялись со звериным упорством. Каждая пядь мёрзлой приладожской земли была изрыта пулями и разворочена минами. Над грудами трупов заупокойно выл ветер.

Короткий зимний день быстро погружался в тусклые сумерки. Луну над Старо-Ладожским каналом заносило рваными тучами. Вдали за лесом взлетали и гасли разноцветные огни сигнальных ракет. Короткими сполохами металось над лесом пламя взрывов.

В полушубках, валенках и маскхалатах разведчики бесшумно скользили вдоль ледяной кромки канала. Хотя последнюю неделю они спали урывками, настроение у всех было приподнятое, потому что тень победы уже витала в воздухе, пропитанном пороховой гарью.

Когда на бровке канала мелькнули неясные фигуры, взвод по команде рухнул в снег и двинул вперёд по-пластунски, готовый умереть, но не пропустить фашистов дальше. В лунном свете тускло отсвечивала сталь стволов, а белые маскировочные халаты казались заснеженными копнами.

Их тоже заметили, но выстрелов не последовало. Никто не двигался.

— Наши? Волховский фронт? — неуверенным голосом произнёс кто-то из разведки.

— Наши? Ленинградский фронт? — спросили их с другой стороны.

И тогда взвод начал вставать с колен, двумя руками вздымая над головой автоматы. Шедшие навстречу тут же повторили условный жест, бывший первой частью пароля. Два фронта встретились, проклятая блокада была прорвана. Ошалев от восторга, охрипший хор мужских голосов одним дыханием проорал окончание пароля, переданного войскам из штаба фронта: «Победа!»

* * *

Сводка Совинформбюро от 18 января 1943 г.

В последний час:

На днях наши войска, расположенные южнее Ладожского озера, перешли в наступление против немецко-фашистских войск, блокировавших город Ленинград. Наши войска имели задачей разрушить оборону противника и этим прорвать блокаду города Ленинграда.

Следует при этом иметь в виду то обстоятельство, что за многие месяцы блокады Ленинграда немцы превратили свои позиции на подступах к городу в мощный укреплённый район с разветвлённой системой долговременных бетонированных и других сооружений, с большим количеством противотанковых и противопехотных препятствий.

Наступление наших войск проходило с двух сторон: с западного берега р. Нева, юго-западнее Шлиссельбурга, и с востока из района южнее Ладожского озера.

Прорвав долговременную укреплённую полосу противника глубиной до 14-ти километров и форсировав реку Нева, наши войска в течение семи дней напряжённых боёв, преодолевая исключительно упорное сопротивление противника, заняли: город Шлиссельбург, крупные укреплённые пункты Марьино, Московская Дубровка, Липка, рабочие посёлки № 1,2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, станцию Синявино и станцию Подгорная.

Таким образом, после семидневных боёв войска Волховского и Ленинградского фронтов 18 января соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда…

* * *

Катина жизнь вписалась в партизанский отряд непринуждённо, словно она родилась среди землянок, раскиданных посреди леса. Ей нравилось просыпаться утром от мысли, что сегодня их отряд на воробьиный шажок приблизит общую победу и вечером в эфир уйдёт новая сводка о пущенных под откос эшелонах или взорванных мостах.

Чтобы умыться снегом, Катя в одной гимнастёрке выскакивала на улицу и всей грудью вдыхала морозный лесной дух, вкусно хрустящий льдинками на тёплых губах. Она не уставала восхищаться красотой могучих елей, осыпанных серебряной мишурой инея, и любоваться рябиновыми гроздьями, внезапно вспыхнувшими из-под снежной шапки. В такие секунды она