«Октябрьский шквал семнадцатого года выбросил за борт всех князей, помещиков, мызников, в том числе и Осипова, – говорилось в публикации об истории мызы „Прудки“, опубликованной в апреле 1966 г. в газете „Вечерний Ленинград“. – Мыза „Прудки“, как и другие помещичьи усадьбы, перешла в руки трудящихся».

Весной 1918 г. здесь, на мызе «Прудки», разместилась первая в послереволюционной России советская единая трудовая школа. В обиходе ее называли детской трудовой колонией «Прудки», а ее воспитанников – «колонистами». В ней насчитывалось триста воспитанников – дети рабочих Петрограда, а также большая группа беспризорников с Урала и Поволжья.

«Трудовая школа занимала пятнадцать дач на мызе „Прудки“, – вспоминал имевший к ней непосредственное отношение П.Ф. Родионов. – Центральным зданием школы была вилла Осипова. При школе были огород, оранжерея, птичник, молочная ферма. Я восемь лет работал там агрономом и могу сообщить, что основная часть всей сельскохозяйственной продукции в школе создавалась трудом учащихся».

В начале 1930-х гг. бывшую усадьбу передали совхозу им. 1-го мая в таком виде, практически без изменений, постройки мызы «Прудки» просуществовали до конца 1950 – 1960-х гг., когда началась масштабная реконструкция Удельной.

Летом 1958 г. строители 31-го управления треста № 87 Главленинградстроя сдали корпус на углу Большой Осиповской и Лидинской улиц. Это был первый построенный в Ленинграде жилой дом с малометражными квартирами и первый кооперативный дом, построенный в послевоенные годы, – дом ЖСК им. Шестой пятилетки.

Вскоре строители подошли вплотную к последнему деревянному дому на Анненской улице. Его жильцы весной 1961 г. с радостью переехали в новые дома, и бульдозер снес старую лачугу. Сооруженный на ее месте пятиэтажный дом с овощным магазином, ателье по ремонту обуви, пунктом приема и выдачи белья перекрыл Анненскую улицу, и она прекратила свое существование.

Лето 1963 г. оказалось последним для бывшей виллы Осипова. До этого в течение нескольких лет освободившийся «помещичий» дом рабочие использовали как временное служебное помещение. Теперь же строители разобрали по бревнышку, до основания, старое здание осиповской виллы, а на его фундаменте возвели двухэтажный кирпичный дом, в котором разместились 13-е и 67-е УНР треста № 87 Главленинградстроя. На месте прудов перед бывшей виллой Осипова был создан стадион с футбольным полем, беговыми дорожками, площадками для игры в баскетбол, волейбол и другими сооружениями. Последнюю постройку мызы «Прудки» снесли в 1965 г.

В истории Петербурга название Пулково ассоциируется с самыми разными эпизодами истории. На память сразу приходит Пулковский рубеж, Пулковский меридиан, Пулковская обсерватория и аэропорт «Пулково». Действительно, все эти темы имеют к Пулково самое непосредственное отношение.

Однако в первую очередь Пулково – это место, существовавшее здесь задолго до основания Петербурга. Пулково впервые упоминается уже в Новгородской писцовой книге 1500 г. среди сел и деревень Ижорского погоста.

Как отмечал историк А.М. Шарымов в своей книге «Предыстория Санкт-Петербурга», название Пулково «не поддается с ходу явному толкованию: по вепски „пулк“ – „пуля“; по фински „pulkka“ – „ лопарские сани“, „puolukka“ – „брусника“. То есть можно додуматься до множества толкований этого – достаточного туманного – топонима: то ли сами высоты воспринимались как некое подобие пули; то ли тут делали какие-то санки, на которых и катались с этих высот; то ли это было место сбора брусники. Не исключено, между прочим, что название это происходит от личного имени владельца находившегося тут поселения, скажем от Паули (Павел): финско-карельская „Паулкола“ („деревня Паули“) могла под славянским воздействием трансформироваться в „Паулково“, а там – и в „Пулково“, тем более что окончание на „-во“ – типично славянское».

Исследовательница Г.В. Семенова указывает, что в допетровские времена на вершине Пулковской горы находилась центральная усадьба шведской мызы, называвшейся Пурколовской. Она занимала значительную территорию у большой Копорской дороги, в состав ее входило десять финских деревень. В 1708 г. Петр I подарил мызу вместе с другими соседними императрице Екатерине Алексеевне, которая занялась их преобразованием. Главное внимание она уделяла Сарской мызе, при этом не забывая и Пурколовскую, через которую пролегала дорога в Петербург.

Императрица переселила ближайшую к усадьбе финскую деревню Пуркола, а ее земли отдала русским крестьянам-переведенцам из дворцовых сел внутренних губерний России, основавшим деревню Пулково, что являлось, по мнению Г.В. Семеновой, русской интерпретацией финского названия. Дома для крестьян возводились в 1714 г., причем по специальным проектам. К вершинке горы из деревни проложили дорогу, обсаженную березами и елями, там же устроили фруктовый сад.

В декабре 1718 г. на самом высоком месте фруктового сада заложили новый деревянный дом вместо прежней ветхой постройки. В 1719 г. его закончили, и уже в мае императрица принимала здесь Петра I. Государь любил бывать здесь. Как гласила легенда, однажды после очередного петербургского наводнения Петр I, посетив Пулково, шутя сказал: «Пулкову не угрожает вода», на что живший на мызе чухонец ответил царю, что его дед помнил наводнение, во время которого вода доходила до ветки дуба, стоящего неподалеку, близ подошвы горы. Тогда Петр будто бы «сошел к тому дубу и топором отсек его ветвь».

При императрице Елизавете Петровне Пулковскую мызу с селом Пулково приписали к Сарской мызе. Усадьба использовалась в качестве подсобного хозяйства с охотничьим и садовым «уклоном». При Екатерине II на Пулковской горе английский садовник Иоганн, или Джон, Буш, осуществил эксперимент по созданию первого в России пейзажного парка. После смерти просвещенной государыни Пулковская мыза пришла в запустение. На ее территории, по распоряжению Гоф-интендантской конторы, производились выемка песка и добыча камня. Александр I, удрученный упадком мызы на Пулковской горе, отдал ее в 1817 г. в аренду пулковским крестьянам.

В конце XVIII в. здесь существовали две слободы – Большое Пулково и Подгорное Пулково с церковью во имя Смоленской иконы Божией Матери и кладбищем. В связи с тем, что население увеличивалось, жители выселялись в ближние окрестности и основывали новые деревни. Так в 1790 г. появилась деревня Каменка, а в 1826 г. – Колобовка, или Семидворики.

Как отмечает Г.В. Семенова, еще при Екатерине II возникла мысль использовать воду родников, которыми насыщена поверхность Пулковской горы. В 1806 г. началось строительство пулковского водовода по Царскосельской дороге до Средней Рогатки с устройством пяти фонтанов.

Первый из них построили на восточном склоне Пулковской горы, обращенном к Петербургу, по проекту архитектора А.Н. Воронихина. Это был фонтан-грот «Старик». Вокруг устроили парк, через два года, в 1809 г., по проекту архитектора Тома де Томона возвели еще четыре фонтана. Первый их них получил название «Четыре сфинкса». Он стоял в центре прямоугольной площади, обсаженной деревьями и окруженной крестьянскими домами деревни Подгорное Пулково. Впоследствии он оказался на разделительной полосе Киевского шоссе.