уйти из Италии; тем не менее, его преемник Франциск решил отомстить Франции за ее врагов Габсбургов, сначала вернув себе Милан, а затем развернув все более амбициозные планы, которые завершились его унизительным поражением и пленением в великой битве при Павии в 1525 году.28 После освобождения из мадридской тюрьмы Франциск быстро отказался от своего обещания жить в мире со своими соседями Габсбургами, поскольку Франция на всех своих границах была окружена землями, в той или иной степени обязанными Карлу V. Некоторые из этих соседей не были особенно лояльны Карлу, и у Франциска было меньше причин опасаться окружения, чем он мог себе представить, но он также знал, что сможет осуществить свою мечту об империи в Италии, только поддерживая давление на Габсбургов.29

Французский король пытался разрешить свои трудности в Западной Европе, вмешиваясь в средиземноморские войны между испанцами и турками.30 В конечном счете, его целью в поисках союза с турками был не мир, а беда. В 1520 году он отправил эмиссара в Тунис, призывая корсаров "умножить трудности императора в его Неаполитанском королевстве" - план, который демонстрировал недостаточное внимание к интересам жителей южной Италии, чьим государем Франциск стремился стать.31 На данный момент союз между французами и турками был тайным, и большая часть вмешательства происходила на Балканах, где французские агенты поощряли христианских военачальников сотрудничать с турками в нападениях на территории Габсбургов. В 1529 году Франциск отправил посольство к Сулейману, желая отомстить Андреа Дориа за предательство адмирала; в том же году французы поставили пушки, которые были использованы при разрушении испанского форта у входа в гавань Алжира. Семь лет спустя Карл V услышал сообщения о договоренности между французским и османским дворами об одновременном нападении на владения Габсбургов. Карл пытался загнать Франциска в угол, призывая к созданию Священной лиги против турок, поскольку в случае ее создания французский король был бы вынужден публично выбирать между христианским единством и турецким союзом; для Франциска же важен был баланс сил, поскольку османов можно было использовать, по его мнению, в качестве противовеса Габсбургам.32 Интересно, как бы отреагировал Франциск, если бы нападение Сулеймана на Вену в 1529 году увенчалось успехом. Посольство к султану в 1532 году выразило приоритеты Франциска с безжалостной ясностью: Сулеймана призывали сосредоточиться на Италии, а не на Венгрии и Австрии. Франциск полагал, что войска Сулеймана смогут вытеснить Габсбургов с полуострова, на котором он поднимет знамя Христа и войдет в Италию как ее божественный спаситель. Однако Сулеймана все больше отвлекал конфликт с персидским шахом, и он оставил управление средиземноморской войной Хайреттину Барбароссе в Северной Африке. Создается впечатление чистого цинизма со стороны французского короля. К 1533 году союз не был секретом: посольства от Хайреттина были приняты во Франции, а через несколько месяцев прибыли одиннадцать прекрасных турецких галер, на которых находились эмиссары самого султана. Кульминацией переговоров стал торговый договор, "Капитулярий", под которым скрывался политический союз.33

Французская поддержка турок была беззастенчивой. В 1537 году двенадцать французских галер отправились пополнить запасы 100 турецких кораблей, гоняясь по центральному Средиземноморью в поисках флота Хайреттина и уворачиваясь от кораблей мальтийских рыцарей. В 1543 году французский посол сопровождал флот Хайреттина, когда тот разорял берега южной Италии, унося с собой дочь губернатора Реджио. Султан даже предложил одолжить корабли Барбароссы французскому королю. Флот Барбароссы прибыл в Марсель под фанфары и народные гуляния. Франциск был рад предложить продовольствие не только для большого пира, устроенного в честь турецкого флота, но и для снабжения военного флота Хайреттина, чтобы "он стал хозяином моря". Затем турки развлекались набегами на восточное побережье, которое находилось под властью не Франции, а герцога Савойского, имперского вассала: Ницца была осаждена, а монахини Антиба уведены в рабство.

В этот момент произошло самое необычное событие в любопытной истории франко-турецкого альянса. Франциск открыл Тулон для турецких кораблей, пригласив людей Хайреттена провести там зиму. Франциск подарил Барбароссе часы и серебряные тарелки. Тридцать тысяч турок были рассеяны по городу и его пригородам, а Тулонский собор был превращен в мечеть. Был создан рынок рабов, поскольку турки продолжали забирать мужчин и женщин из окрестностей, заставляя некоторых из них служить на галерах. Вместо французских денег в обращение поступила турецкая монета. Городской совет жаловался, что турецкие войска потребляют слишком много оливок, а запасов продовольствия и топлива стало не хватать в регионе, не щедро наделенном природными ресурсами. Барбаросса прекрасно понимал, какие споры вызвало его присутствие во Франции, и его также беспокоила нехватка провизии; он уговорил короля выдать ему 800 000 золотых экю и отплыл в мае 1544 года. После того как Барбаросса покинул Тулон, уговорив французский флот присоединиться к нему, возобновились дальнейшие грабежи в диких масштабах: Таламоне на тосканском побережье был разграблен; Искья была опустошена после отказа откупиться от нападавших деньгами, мальчиками и девочками; и все это наблюдал смущенный посол Франциска, ле Полен.34 Позже, в 1544 году, Франциск позорно заключил мир с Карлом V, пообещав объединиться с Испанией против турок, но в действительности Франциск и его преемник Генрих III не стеснялись сотрудничать с турецкими флотами, включая барбарийских корсаров, в набегах на территорию общего врага Габсбургов. Например, в конце 1550-х годов флоты Франции и Алжира объединились в нападениях на Минорку, всегда незащищенную и уязвимую, и на Сорренто, находящийся в пределах видимости Неаполя.

Карл V не был настолько принципиальным, чтобы не желать иногда сотрудничать с мусульманскими правителями Средиземноморья, в первую очередь с правителями Туниса. Венеция тоже имела традицию умиротворять османов в угоду своим торговым интересам. Нейтралитет Дубровника обеспечивался выплатой дани Возвышенной Порте. Но король Франциск преследовал свои собственные интересы более безжалостно, чем его христианские соперники, и делал это в надежде, что это принесет ему территории в Италии и славу полководца. Карл V был более трезвой фигурой, осторожно выстраивающей свою политику, которая в значительной степени была реактивной: он видел, что ислам расширяется в Средиземноморье в то же время, когда протестантизм расширяется в Европе, а Франция оспаривает главенство Священной Римской империи и испанских королевств, которые теперь находились под его властью. Политические пристрастия Карла определялись противостоянием с Сулейманом Великолепным, а также с Мартином Лютером и его преемниками. Когда он отрекся от престола в 1556 году, незадолго до своей смерти, баланс сил в Средиземноморье оставался хрупким. Три события в течение следующих шестнадцати лет подтвердят разделение Великого моря между частично христианским Западом и преимущественно мусульманским Востоком: осада Мальты, завоевание Кипра османами и битва при Лепанто.

 

IV

 

Если взглянуть на военно-морские