12 сентября все оставшиеся в живых турки ушли. Многие тысячи были оставлены в импровизированных могилах на горе Сциберрас. Бальби сообщил, что за время осады погибло 35 000 турецких солдат, что превышало численность первоначальных сил вторжения.15

Не стоит недооценивать влияние осады Мальты на моральный дух Запада. Весть о поражении турок достигла папского двора примерно через неделю. Папа объявил на аудиенции, что победа была достигнута благодаря Богу и рыцарям, не отдавая должное королю Филиппу.16 Победа на Мальте прервала череду поражений от Сулеймана и барбарийских пиратов: потерю Родоса, битву при Превезе, конфуз при Джербе. Испанцы почувствовали себя обновленными и начали строить новый флот в Каталонии, Южной Италии и на Сицилии, поскольку были уверены, что османы вернутся с новыми силами; но теперь у них было достаточно энергии и уверенности, чтобы попытаться блокировать, а не уклониться от турецкого контрнаступления. Османы, по-видимому, рассматривали это поражение как неудобный разворот, а не как конец периода турецкого господства в Средиземноморье. Султан все еще мог использовать огромные резервы живой силы. Он фактически не потерял свой флот. Ни Пияле, ни Мустафа-паша не потеряли головы, хотя Мустафа был лишен командования. Но, вопреки всем ожиданиям, госпитальерам удалось предотвратить решительный прорыв османов в западное Средиземноморье. Конечно, у турок уже были там союзники среди барбарийских эмиров, признавших суверенитет Османской империи. Османы также надеялись найти союзников на самой земле Испании, среди новообращенных мусульман, или морисков, многие из которых все еще придерживались ислама и были глубоко возмущены попытками подавить "мавританские обычаи" в религии и повседневной жизни. Мориски подняли восстание в конце 1568 года и были побеждены только через два полных крови года, в течение которых помощь им оказывали барбарийские государства - что было легко сделать, поскольку "в Испании в это время вообще не было галер, так как силы короля были полностью заняты во многих отдаленных местах".17 Османский прорыв вполне мог заставить испанскую монархию перейти к обороне в том пространстве, которое она все еще, несмотря на присутствие мусульманских корсаров, считала своим собственным морским пространством. Вместо этого Возвышенная Порта обратила свое внимание на восточное Средиземноморье, размышляя о том, что три важнейших острова - Хиос, Кипр и Крит - все еще находились в руках генуэзцев и венецианцев.

 

II

 

Рыцари были далеки от народа, которым они правили. Они были французскими, испанскими и итальянскими дворянами; официально, во всяком случае, они не размножались; было замечено, что самый низкий рыцарь считался более важным, чем самый знатный мальтиец.18 После 1565 года их стали превозносить как спасителей христианства, поскольку их мужество и решимость в ужасных обстоятельствах снискали им уважение в протестантской Европе и даже в османском Константинополе. Однако стратегическое положение Мальты в самом центре Средиземноморья проявлялось не только в том, что она была целью османских армий и флотов. Приход рыцарей и их выбор Витториозы, а не Мдины в качестве центра управления, значительно стимулировали жизнь того, что раньше было небольшим рыбацким портом. Пиратство было основным источником дохода для рыцарей еще со времен их пребывания на Родосе, но они также поощряли мальтийских капитанов обращаться за лицензиями на каперство; им разрешалось поднимать флаг ордена (белый крест на красном поле), и они должны были выплачивать 10 процентов от прибыли Великому магистру. Однако оснащение корабля, который должен был быть вооружен эффективными пушками, было дорогостоящим делом; пиратская флотилия могла состоять из кораблей, принадлежащих Великому магистру, и судов, принадлежащих местным пиратам.19 Корсары, такие как Ромегас, часто привозили захваченные корабли на Мальту и выставляли их на аукцион.20 А среди добычи, привезенной из набегов, самым ценным часто был груз рабов, которых, если они были мужского пола, можно было устроить на рыцарские галеры. На Мальте конца XVI века существовал огромный рынок рабов. По мере того как порт Витториоза превращался в важный пункт остановки во время транссредиземноморских плаваний, христианские мореплаватели все больше полагались на его невольничий рынок, чтобы заменить пленников, которые погибли или сбежали ранее во время плавания. Как и в предыдущие века, прибыль можно было получить и от выкупа тех рабов, о которых кто-то беспокоился на родине.21

Во времена относительного мира мальтийцы вели торговлю в окрестных водах, в основном на Сицилии, на долю которой приходилось 80 процентов плаваний с острова в период с 1564 года, накануне Великой осады, по 1600 год. Поскольку речь идет о почти 4700 плаваниях на Сицилию, интенсивность этой деятельности очевидна. Кроме того, было зафиксировано около 300 поездок в Марсель и около 250 в Неаполь, а также эпизодические торговые визиты в Египет, Сирию, Ливию, Константинополь, Алжир, Далмацию и в Северное море вплоть до Англии и Фландрии. Тем временем присутствие рыцарей превратило Мальту в центр притяжения для переселенцев со всего Средиземноморья. Были греческие купцы с Родоса, следовавшие за самими рыцарями. Дальше по шкале были местные мальтийские предприниматели, которые мало что значили в международных делах, - маленькие винтики в огромной машине, распределявшей продовольствие по всему Средиземноморью. Жители деревень из Наксара, Зеббуга и других внутренних районов вкладывали небольшие суммы золота в торговые предприятия, целью которых было доставить сицилийское зерно на Мальту. Другим дефицитным товаром на Мальте была древесина, а присутствие рыцарей значительно увеличивало спрос на нее, ведь они были прежде всего морской державой.22 Их способность обеспечивать остров древесиной впечатляет не меньше, чем масштабные строительные проекты, инициированные де Валеттом, которые привели к созданию Большой гавани в ее нынешнем виде. Будучи наследниками ордена госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, мальтийские рыцари не забывали о своем долге заботиться о больных: большая палата их лазарета была самым большим залом в Европе раннего нового времени. Забота о пациентах требовала готовых поставок зачастую дорогих и экзотических специй и даже элитных металлов: практика подачи еды на серебряных тарелках отражала не неумеренную роскошь, а понимание того, что серебро более гигиенично, чем глиняная посуда.

Мальта была не единственным местом в центральном Средиземноморье, которое пережило экономический бум в XVI веке. Это была эпоха, когда по обе стороны от Италии появились "свободные порты". Сложилось два типа свободных портов: порты, где людям всех религий и происхождения оказывали гостеприимство и защищали от вмешательства инквизиции; и порты, которые были свободными в современном смысле слова - места, где налоги были снижены или отменены, чтобы стимулировать торговлю. Хорошим примером первого является порт Анкона на западе Адриатики, расположенный в Папских государствах.23 Несмотря на то, что Анкона была сосредоточена на трансадриатическом обмене, в частности с Дубровником, ей удавалось поддерживать ограниченную транссредиземноморскую торговлю в позднее