– Да, я.

– Очень приятно. Я – Борис. Вон, видите, – человек показал на вывеску нового ночного бара напротив банка. На вывеске крупно сверкало позолотой название заведения: «Борис».

– Завтра открываемся, – сообщил Борис.

– И что?

– Хочу попросить быть нашей «крышей». Тут рядом, вам удобно... Байков охотно брал ближние... – он осекся.

– А почему меня, если Байков занимается этими делами?

– Раньше вас не было, теперь вы вернулись. Мне посоветовали вас.

– Кто посоветовал?

– Акоп. Помните его? И еще несколько человек. Полмиллиона в месяц вас устроит?

– Я подумаю, – Коренев хотел обойти Бориса, но тот заступил дорогу.

– А если уже завтра на меня «наедут»?

– Скажите, что Лис думает, и направьте их ко мне: Вот телефон, – Коренев протянул визитку.

– Спасибо, – улыбнулся Борис.

Лис заехал в РУОП.

Волошин развел руками.

– Пока глухо. Боюсь, дело зависает.

Лис выругался.

– Если я раздобуду информацию, дашь людей для ее отработки?

– Без вопросов, – кивнул Волошин.

Лис направился к месту убийства. Переулок Подбельского был застроен старинными домами, многие пережили революцию.

Он постоял там, где обнаружили труп Крылова, внимательно осмотрел окна четырехэтажного здания, что-то прикинул. Зашел к уполномоченному дома, недолго переговорил, после чего поднялся на третий этаж и позвонил у высокой темной двери с тусклой металлической цифрой «восемь».

– Кто там? – послышался старушечий голос.

– К вам, Марфа Никитична. Из собеса.

Дверь приоткрылась на длину цепочки, и Коренев сунул в образовавшуюся щель пятидесятитысячную купюру. Деньги мгновенно выпорхнули из рук и дверь захлопнулась, но вскоре открылась уже без цепочки.

– Заходите, – маленькая пухлая старушка с живыми любопытными глазами провела Коренева в комнату. Он сразу прошел к окну. Лучшего наблюдательного пункта не придумаешь.

– Марфа Никитична, вы всегда дома, много времени проводите у окна и наблюдаете все необычные происшествия.

– Что за глупости! Ничего я не наблюдаю! – оскорбилась старушка.

Коренев извлек еще пятьдесят тысяч.

– Я частный сыщик. Меня интересует убийство. Помните, со стрельбой? Не услышать ее было невозможно. Вы расскажете мне, только мне, все что видели. Повторять это нигде и никому не надо. Ходить к следователю и в суд тоже не надо.

Марфа Никитична внимательно слушала.

– За свой рассказ вы получаете сто тысяч. Если ничего не расскажете, то и денег не получите. Кстати, где та купюра, что я вам дал?

Добывший за всю жизнь миллионы битов информации, Лис впервые покупал ее и сразу почувствовал преимущество нового метода.

– Ехал «мерседес», кажется, желтый. Потом остановился. Вышел такой здоровый, с бритой башкой, в спортивном костюме. Что-то сказал девушке, она проходила мимо. Схватил ее, потащил в машину...

Марфа Никитична сосредоточенно свела брови и как будто пересказывала наблюдаемые сию секунду события.

– Девушка вырвалась, кричала. Тут появился мужчина. Ему не хотелось вмешиваться, но он все же вмешался. Из машины его застрелили. Потом они уехали.

– А девушка?

– Что «девушка»?

– Куда она пошла?

– Да никуда! Они увезли ее с собой.

«Прямо фашистская оккупация! – подумал Лис. – Средь бела дня, в центре города... Убили сотрудника милиции, довели дело до конца и спокойно уехали...»

– Убитый говорил, что он из милиции?

– Да, крикнул... Но сейчас никто ничего не боится.

«Ладно, увидим».

Лис задал еще несколько вопросов, потом прямо от Марфы Никитичны позвонил Волошину.

– Саша заступился за девушку, но ее все равно увезли. Надо проверить больницы в тот день и два последующих. Пострадавшая с травмами, характерными для изнасилования.

– Сделаем.

Лис распрощался со старушкой.

– А почему про собес сказали? – спросила она напоследок.

– Потому, что иначе вы вообще дверь не открываете.

– Ух ты! Откуда знаешь-то?

Но Лис не ответил. Мыслями он был уже в другом месте.

На этот раз железные ворота ремонтной базы оказались открытыми. Не сбавляя скорости, Лис влетел на территорию и резко затормозил у небольшого домика, в котором размещалась контора Лакировщика. Скрипнула резина, коротко вякнул клаксон. Лис выскочил из машины.

Лакировщик стоял на пороге, испуганно вглядываясь в прибывшего. Казалось, волос у него стало еще меньше.

– Это ты... – хозяин перевел дух.

– А ты у кого ждал? Бритого мальчика с автоматом?

Лис подошел вплотную. Лакировщик почувствовал себя неуютно и отступил.

– В прошлый раз вы с Черномором не захотели мне помочь. И где теперь Черномор?

Лис снова шагнул вперед.

– Тогда ты сослался на него, сейчас придется говорить от себя. И за себя отвечать....

– "22-37 серия «ТД», – сказал Лакировщик без напоминаний. – Номер с разбитой «волги». Он снят с учета. А купил его один клоун, кликуха Попугай. Поставил на угнанный «мерс».

– Что за Попугай?

Лакировщик презрительно взмахнул рукой.

– Кто его знает! Держит коммерческие ларьки где-то в Нахичевани...

– Ладно, – Лис холодно улыбнулся. – Сегодня ты мне больше понравился, чем в прошлый раз.

С почтительного расстояния за беседой наблюдали подручные Лакировщика.

Лис похлопал хозяина по щеке и направился к машине.

– Что вылупились? – заорал Лакировщик. – По местам и работайте!

Девушку нашли в гинекологическом отделении больницы «Скорой помощи». Надя Мелентьева, двадцать лет. Множественные ожоги бедер, разрывы половых органов, ушибы мягких тканей лица.

Гусаров с Лисом прочли историю болезни, при этом Лису что-то смутно вспоминалось.

– В милицию сообщили? – спросил Гусар.

– Сообщали, – лечащий врач пожал плечами. – А что толку? Приехали из уголовного розыска, она им говорит: «Упала, как раз на палку». – «А ожоги?» – «Супом облилась». Ну, те и уехали. Сейчас никто заявлять не хочет: боятся, не верят, что виновных накажут, только нервы вымотают да ославят. И потом, сознание у людей изменилось: ее убили, считают, и хорошо! Так это наши пациентки, с тяжелыми травмами! А если без переломов и разрывов – вообще никто не пойдет...