Поднялся на колени и пошарил рукой, пытаясь найти следующую ступень и представить, что перед ним. Ступени он не нашел – рука провалилась в пустоту. Халифа подвинулся вперед и пошарил глубже. Снова пустота. Он отполз назад и проверил всю ширину тоннеля от стены до стены. Везде одно и то же: пол кончился, коридор обрывался в отверстие шахты. Он поискал на полу и нашел один из камней, на которые упал (круглый, тяжелый, наверное, от каменного молотка). Размахнулся и бросил в провал. Прошло немало времени, прежде чем из глубины до него донесся звук глухого удара – камень достиг дна. Он летел так долго, что Халифа начал сомневаться, что у провала вообще есть дно. Детектив поежился, представив, насколько был близок к смерти. По спине прошел холодок: уж не демон ли голосом ребенка пытался заманить его в эту дыру?

– Господи, помоги мне, – повторил он.

И бросил второй камень в провал. Третий кинул вперед, рассчитывая определить, насколько широка пропасть. Раздался удар – камень угодил во что-то твердое, вероятно, в противоположную стену шахты. И через некоторое время ему ответило эхо снизу – камень долетел до дна. Четвертый камень он пустил с большей силой, и, судя по звуку, он заскакал по полу. Еще один камень, и тот же результат. Тоннель продолжался по другую сторону провала. Широкий коридор с дырой посередине…

Внезапно Халифа почувствовал, что в голове проясняется, сердце забилось чаще. Может, сюда его привел не демон, а ангел?

Он набрал небольшую кучку камней и один за другим со всей силы швырял в продолжение тоннеля за отверстием в шахту. Пум, пум, пум…

Блям. Звук другой – металлический.

Там что-то было. Как он и надеялся.

Он запустил еще три камня, и все три ударились о железо. Такой звук не производит камень, если падает на камень. Так отзывается, гудит, вибрирует металл. Например…

Рельсы или направляющие.

И если в этом руднике проложен не один маршрут направляющих – что маловероятно, – он вышел к главной галерее.

В горле зародился похожий на лай радостный смех, но, едва сорвавшись с губ, замер.

Вышел-то он вышел, да не совсем. Между ним и свободой зияла дыра. Глубочайшая дыра. Он мельком видел ее, когда спускался вниз по главной галерее. В эту дыру Самюэл Пинскер опускал семиметровую веревку с грузилом, и она не достала до дна.

Халифа зажал голову руками, закрыл глаза и попытался представить тетрадку англичанина. Что в ней сказано об этом провале? Находится в боковой галерее, отходящей от главной примерно на середине ее длины. Квадратное отверстие занимает весь проход, как некоторые колодезные шахты в Долине царей. Пинскер делал замеры, но Халифа, как ни старался, не мог вспомнить самого существенного: длину отверстия от края до края. Сколько ни рылся в памяти, цифры не находились. Он открыл глаза – хотя какой здесь от них прок? – и принялся снова бросать камни, пытаясь определить по звуку падения, как далеко от него противоположная сторона колодца. Получалось, что-то между тремя и пятью метрами. Предел погрешности слишком велик. Три метра он еще мог попытаться перепрыгнуть. Но пять ему никак не одолеть. Погрешность служила границей между жизнью и смертью.

Халифа повернулся и поплелся назад, решив проверить, нет ли рядом боковых коридоров, по которым можно обойти шахту. Таких не оказалось. Вернулся в помещение с летучими мышами, миновал его, поднялся по лестнице и шел все дальше по тоннелю, удаляясь от галереи. Обнаружил развилку, где пришлось делать выбор, куда идти: налево, направо или прямо. Он повернул направо, но через двадцать метров ему встретилась новая развилка. Халифа развернулся и пошел назад. Он не хотел рисковать снова потеряться в лабиринте. Ему предложен путь к спасению, и он собирался им воспользоваться.

Детектив понимал, что лабиринт другого шанса не даст.

У шахты он еще покидал камни, стараясь представить эхограмму своего будущего прыжка. Пошел по тоннелю назад, нащупывая все, что валялось на полу, расчищая дорогу.

Если и была хоть какая-то надежда на удачу, требовался длинный разбег и чтобы ему ничто не мешало.

Тель-Авив

К тюрьме «Абу-Кабир» Бен-Рой подъехал уже после четырех утра. У ворот его встретил знакомый надзиратель Адам Хебер.

– Все под твою ответственность, Арие, – сказал он, когда они шли к корпусу камер. – Договорились? Я понятия не имею, что ты собираешься там делать.

– Исключительно под мою, – кивнул Бен-Рой.

Они вошли в здание. В корпусе не раздавалось ни звука. Хебер провел детектива к лестнице, и они по двум пролетам поднялись на последний этаж. В середине коридора надзиратель остановился перед металлической дверью и, достав связку ключей, осторожно сунул один из них в скважину и тихо открыл замок.

– Сколько тебе потребуется времени?

– Двадцать минут. Скажем, тридцать, чтобы уж наверняка.

– Смотри, не шуми. И помни: я не при делах. Хорошо?

– Хорошо.

Надзиратель отступил в сторону и пропустил Бен-Роя в дверь.

– Задай ему и от меня. От нас всех.

Дверь закрылась, щелкнул замок. Шаги Хебера стихли в коридоре.

Бен-Рой оглядел камеру. Стол, стул, умывальник, туалет и откидная кровать – вот и вся обстановка. На кровати, защитив глаза атласной маской от светящего на улице прожектора, спал человек. Геннадий Кременко. Он громко храпел. Двигаясь осторожно, чтобы его не разбудить, детектив подошел к изголовью. Левая рука сутенера выскользнула из-под одеяла и свисала с постели так, что пальцы касались пола. Свет падал на то место, где была наколота татуировка. Бен-Рой смотрел на изображение и вспоминал Воски – через что ей пришлось пройти. Через что пришлось пройти всем жертвам Кременко. Затем он взял со стола графин с водой, вынул пробку и вылил содержимое на лицо спящего.

Сутенер молниеносно проснулся и принялся изрыгать проклятия, которые детектив быстро прервал коротким, резким ударом в солнечное сплетение. Следующий удар пришелся в челюсть. Бен-Рой, взяв шею Кременко в локтевой замок, подтащил его к туалету и, пригнув, заставил опустить голову в унитаз. Воду он спустил коленом и затопил лысеющий череп сутенера в бурлящем потоке из бачка. Кременко барахтался и сопротивлялся, но не мог справиться с грузным, натренированным, разъяренным копом. Детектив снова и снова спускал воду, погрузив лицо сутенера на самое дно унитаза. А когда почувствовал, что тот начинает сползать и обмякать, выдернул на воздух, перевернул на спину, схватил за толстую шею и крепко прижал к полу. Вынул из кармана джинсов пистолет и, для начала хорошенько треснув рукояткой в скулу, приставил дуло между выпученных глаз.

– Это только цветочки, подонок, – прошипел он. – Ты мне расскажешь все, что знаешь о корпорации «Баррен», Ривке Клейнберг и судне с русалкой на борту. И попробуй только пикни кому-нибудь, я вырву твои мерзкие глаза. Все ясно?

– Так точно, сэр.

– Вот и хорошо. Начинай.