Он почти закончил работу. Ему оставалось затянуть дальний от него болт. Антенна уже была закреплена в двух местах и действовала. Он решил, что для выполнения последней задачи ему хватит одной руки. Он приподнялся со своего импровизированного сиденья и, раскачиваясь, как обезьяна, оказался с другой стороны антенны.

Гаечный ключ соскользнул, когда он уже закончил затягивать болт, ключ вырвался из его рук и полетел вниз, вниз, вниз… У него закружилась голова, пока он смотрел на сверкающий на солнце ключ, постепенно теряющийся в черной космической мгле. До этого он был слишком занят, чтобы смотреть вниз.

По его спине пробежала дрожь.

– Слава богу, что я все закончил, – сказал он себе. – Чтобы подобрать ключ, пришлось бы слишком далеко идти.

Он собрался возвращаться назад.

И обнаружил, что не может этого сделать.

Добираясь сюда, он раскачался, держась за трос, это дало ему лишние несколько дюймов. Теперь трос висел на другой стороне и дотянуться до него он не мог. Возвращение было невозможно.

Он висел, держась обеими руками за скобу, и уговаривал себя не поддаваться панике. Не может быть, чтобы не нашлось выхода. Обойти корабль с другой стороны? Но с этой стороны корпус «Валькирии» был гладким, ни одной скобы ближе шести футов. Даже если бы он не устал – а ему пришлось признать, что он устал и замерз, – даже если бы он был полон сил, это был трюк, на который способна разве что шимпанзе.

Он еще раз посмотрел вниз и тут же пожалел об этом.

Под ним были звезды, бесконечные звезды в бесконечной глубине. Корабль кружил под ним и вместе с ним, звезды проносились мимо, вокруг была пустота всех времен, тьма и холод.

Он попытался забраться на скобу, стараясь закинуть на нее ноги. Это была тщетная и ненужная попытка, отнявшая у него много сил. Он подавил охвативший его страх и снова повис на руках.

С закрытыми глазами висеть было легче. Но время от времени он все же открывал их и вглядывался в то, что его окружало. Мимо проплыла Большая Медведица, за ней – Орион. Он пытался считать минуты по количеству вращений корабля, но обнаружил, что не может быстро соображать, и опять закрыл глаза.

Руки начинали неметь и замерзать. Билл решил висеть сменяя руки, отпустил левую, почувствовал резкие уколы – начало восстанавливаться кровообращение – и постучал ею по телу. Потом решил, что пора дать передышку правой руке.

Он обнаружил, что не может дотянуться до скобы левой рукой. У него уже не было сил на отчаянный рывок, он не мог подтянуться и схватить скобу второй рукой.

Правую руку он уже не чувствовал.

Билл видел, как она скользит по скобе, соскальзывает с нее…

Потом он почувствовал, что напряжение спало, и понял, что летит вниз… вниз…

Корабль удалялся от него.

* * *

Когда он пришел в себя, то увидел склонившегося над ним капитана.

– Лежи спокойно, Билл.

– Где…

– Все нормально. Когда ты упал, патруль с Деймоса был уже рядом. Их приборы зафиксировали твое падение, они отследили тебя, согласовали траекторию и подобрали. Насколько мне известно, это первый случай в истории. А теперь лежи спокойно. Ты болен, Билл, – ты провисел там более двух часов.

* * *

До него снова донеслось мяуканье, на этот раз оно казалось громче. Билл встал на колени и перегнулся через подоконник. Котенок сидел слева, по-прежнему далеко от окна. Билл высунулся чуть дальше, помня о том, что смотреть надо только на котенка и никуда больше.

– Кис-кис! – позвал он. – Эй, кис-кис! Сюда, давай сюда!

Котенок перестал умываться, вид у него был растерянный.

– Давай, котя, – мягко повторил Билл. Он оторвал одну руку от подоконника и поманил котенка пальцем. Тот подошел чуть ближе и снова сел. – Котик, – умоляющим голосом позвал Билл и вытянул руку как можно дальше.

Пушистый комок тут же отступил назад.

Билл убрал руку и начал обдумывать ситуацию. Все его попытки оказались напрасными. Вот если бы перелезть через подоконник и встать на карниз, держась за оконную раму… Он знал, что опасности в этом нет никакой – если только не смотреть вниз!

Он встал коленями на подоконник, спиной к улице, и, держась за него обеими руками, начал опускать ноги, скользя ими по стене здания. Взгляд он сосредоточил на углу кровати.

Казалось, карниз переместился. Билл никак не мог нащупать его и уже решил, что промахнулся, когда наконец коснулся его пальцами ног. Тогда он решительно встал на него обеими ногами. Карниз был сантиметров пятнадцать шириной. Он глубоко вздохнул.

Оторвав правую руку от подоконника, он повернулся и посмотрел на котенка. Того явно заинтересовало происходящее, но подходить ближе он не собирался. Билл решил, что сможет немного продвинуться по карнизу, держась одной рукой за оконную раму, а другой поймать котенка…

Он сделал несколько медленных, неуклюжих шагов, как ребенок, только начавший ходить. Слегка согнув колени и наклонившись вперед, он готов был схватить котенка. Котенок понюхал протянутые к нему пальцы и отскочил назад. Одна лапка соскользнула с карниза, но он тут же восстановил равновесие.

– Дурачок, – укоризненно сказал Билл, – хочешь шмякнуться об асфальт? Пошевели мозгами, если они у тебя есть, – добавил он. Ситуация казалась безнадежной: теперь, как бы он ни тянулся, он не мог достать котенка, не отпуская окно. Он несколько раз позвал его без особой надежды и задумался, как быть дальше.

Он мог махнуть на все рукой.

Он мог простоять здесь всю ночь в надежде, что котенок подойдет ближе. Или мог оторваться от окна и поймать его.

Карниз был достаточно широк и спокойно выдерживал его вес. Если Билл прижмется к стене, то сможет держаться за нее левой рукой. Он начал медленно продвигаться вперед, цепляясь за окно до тех пор, пока оно не ушло из-под пальцев, и перемещался так медленно, что ему показалось, будто он стоит на месте. Затем, когда его левая рука коснулась стены, он сделал ошибку, на мгновение посмотрев вниз, на сверкающую далеко под ним мостовую.

Он быстро перевел глаза на стену и начал смотреть на точку, находившуюся на уровне глаз чуть впереди. Он все еще был на карнизе!

И котенок тоже. Билл осторожно двинул правую ногу вперед и согнул колени. Его правая рука опустилась позади котенка.

Он сделал резкое размашистое движение, словно ловил муху, и котенок оказался у него в руке – царапающийся и кусающийся мохнатый комочек.

На секунду Билл замер, не обращая внимания на сопротивление котенка, а потом, вытянув руки вдоль стены, пошел назад. Он не видел, куда идет, так как не мог повернуть голову, в противном случае ему грозила потеря равновесия. Путь обратно казался бесконечно долгим, куда более долгим, чем путь сюда, но наконец кончики его пальцев коснулись рамы.