В коридоре я старательно прочистил костюм щеткой, в чем мне сильно помог домовой.

– Господин Эзергиль, вы выглядите великолепно, – заметил он.

Я в последний раз перед выходом осмотрел себя в зеркало.

– А знаешь, ты прав. И как я раньше не замечал, насколько я великолепен?

– А вот скромности вам не мешало бы подучиться, – ворчливо отозвался на эту реплику домовой.

– Обязательно, – усмехнулся я. – Как только пойму, для чего она нужна, так сразу и подучусь.

Ответа домового я дожидаться не стал и выскочил из дома. Около крыльца меня ждала Альена.

– Привет, – удивленно поздоровался я. – А я думал, что ты уже не придешь. А чего здесь стоишь? Надо было зайти в дом. Позвонила бы. Нафаня тебя впустил бы.

Альена покачала головой.

– Незачем. Я пока тут побродила. Смотрела окрестности.

– А, – понятливо кивнул я. – Трусишь. Я тоже.

– Кто тут трусит?! – сразу ощетинилась Альена.

– Я, – признал я. – А ты разве нет?

Альена промолчала. Потом оглядела меня с ног до головы.

– Эзергиль, ты выглядишь великолепно.

– Собственно, и ты смотришься неплохо. Хотя если сравнивать со мной…

– Эзергиль!!!

– А что? Я ничего. Это я так. Я хотел сказать, даже по сравнению со мной.

– Эзергиль!!!!

– Молчу, молчу. Какие вы, женщины, все обидчивые.

– Щас в лоб получишь! Посмотрим тогда, в каком виде ты предстанешь перед комиссией! И кто тут у нас обидчивый?

– Ну вот, всегда так. Чуть что, сразу угрозы. Потом шантаж.

Мы с Альеной переглянулись и расхохотались.

– Прекрати меня смешить, – простонала она.

– Да я в общем-то еще и не начинал.

Так, перешучиваясь, мы и подошли к школе.

– Я смотрю, ты чрезмерно веселый, – процедил Ксефон, встретив меня у входа. – И ручного ангелочка своего приволок?

Альена напряглась. Я схватил ее за руку.

– Не видишь повода? – поинтересовался я. – Скоро увидишь. Ждать недолго осталось.

С этими словами я обошел Ксефона и, держа Альену за руку, вошел в школу. Немногие ученики, оказавшиеся по каким-либо делам в этот момент в здании, провожали нас удивленными взглядами. Не понять, что Альена ангел, было трудно. Но еще труднее было поверить в то, что ангел вдруг идет с чертом и заходит в школу Ада. Я бы и сам так же смотрел, если бы увидел подобное раньше. Альена была как сжатая пружина, хотя внешне этого никак не было видно. И только я мог понять ее состояние по сильно напряженной руке, которую держал. Я слегка толкнул ее в бок и улыбнулся. Альена улыбнулась в ответ, хотя улыбка вышла несколько натянутой.

– Если бы знала, что на нас все будут так смотреть, то ни за что не пришла бы.

– Пусть смотрят, – шепнул я. – Тоже мне невидаль. Ангел и черт идут вместе. Вот новость.

Альена промолчала. Только еще сильнее стиснула мне ладонь.

У входа в кабинет, где ждала приемная комиссия, меня встретил директор. Он с интересом оглядел Альену, но обратился только ко мне.

– Ты готов?

– Мы готовы. – Я специально подчеркнул слово «мы».

Директор покачал головой.

– Ох, ребята. Знали бы вы, что затеваете, то бежали бы друг от друга.

Мы с Альеной переглянулись.

– Думаю, мы справимся, – сказала Альена. Я решительно кивнул.

Директор печально покачал головой.

– Хочется верить. Хочется действительно верить, что вы сможете изменить этот мир. Что ж, дерзайте.

– И вы так это оставите?! – услышал я сердитый голос Викентия. – Ангел в школе, а вы ничего не предпринимаете?!

– Господин Викентий, – директор повернулся к нашему классному руководителю, – что, по-вашему, я должен предпринять? Этот ангел, как я понимаю, находится здесь по приглашению Эзергиля. А он вполне имеет право пригласить на комиссию кого угодно для поддержки. Это закон нашей школы.

– Я изменю этот закон, как только стану директором! – брякнул Викентий.

– Вот как? – Морсифий окинул Викентия задумчивым взглядом. – Вот, значит, куда вы метите? Что ж, когда будете директором, тогда и будете устанавливать законы. А сейчас извольте выполнять мои правила!

Викентий что-то буркнул, но отстал. Отправился разыскивать Ксефона. Впрочем, долго его разыскивать не пришлось. Он уже и сам явился, сияя счастливой улыбкой. Викентий отошел с ним в сторону и стал что-то говорить, изредка бросая взгляды на меня с Альеной. Иногда, правда, он посматривал и на директора. Тот, кажется, тоже уловил эти взгляды.

– Нехорошо, конечно, при учениках отзываться плохо о педагогах, но этот самодовольный петух мне надоел.

– Да ничего, – равнодушно махнул я рукой. – Мы в классе его и не так называем.

Директор сердито посмотрел на меня.

– Старших, молодой человек, не мешало бы уважать. Хотя бы за их возраст.

– Возраст, – парировал я, – в отличие от ума дело наживное.

Директор хотел было рассердиться, но вдруг усмехнулся.

– Парень, ты далеко пойдешь, если, конечно, тебя не погубит твое самомнение. Постарайся сдерживать его.

– Если у него не получится, то я сдержу, – пообещала Альена, продемонстрировав мне свой кулак.

Директор расхохотался. Я заметил, что Викентий и Ксефон смотрят на нас одинаково недоумевающе и настороженно. Похоже, до них стало доходить, что что-то тут не так. Ну не можем мы выглядеть такими веселыми, если осознаем свой проигрыш. Однако додумать этот момент времени у них не было.

– Господа практиканты, кураторы, – распахнулась дверь кабинета, – прошу вас.

Ксефон с Викентием вошли первыми. Потом директор. За ним я, таща на буксире Альену. Ей почему-то захотелось подождать меня в коридоре.

На этот раз никакой торжественности не было. Мы все гурьбой прошли к партам и разместились там, где каждый посчитал удобным. Морсифий сел от меня через проход, Альену я посадил за одну парту с собой. Ксефон и Викентий заняли первую парту поближе к комиссии. Я мельком глянул на них и сосредоточил все внимание именно на комиссии. Председатель – старик, который еще вчера произвел на меня сильное впечатление, – не отрываясь смотрел на меня. Я почему-то под этим взглядом почувствовал себя крайне неуютно. Даже оглянулся, надеясь, что председатель все же смотрит не на меня, а на что-то за моей спиной. Нет, он смотрел именно на меня. Заметив мое слегка нервозное состояние, он отвернулся. Я вздохнул с облегчением и стал рассматривать остальных членов комиссии. Из всех них я знал имя только одного, которого вчера называл председатель, – Кордул. Тот самый, кто отказался взять копию моего отчета, посчитав, что вполне может ограничиться тем, что сообщил ему Викентий. Похоже, хотя это и было против правил, он был знакомым Викентия. Возможно, он и случайно оказался в составе комиссии, а возможно, и нет.