Инвестиционный консорциум, созданный Потаниным для приобретения “Связьинвеста”, представлял собой типичную офшорную сеть подставных компаний. Цепочка сделок начиналась с компании “Бидко”, офис которой находился на Кипре, шла через компанию “Инвестко” на Британских Виргинских островах, служившей прикрытием для другой компании — “Связь-Финанс Лтд.”, к еще одной компании — “ИФСИ (Кипр) Лтд.”, тоже находившейся на Кипре. В сделках участвовала также кипрская компания “Мастком Лтд.”. Экономика России переживала подъем, но когда речь шла о больших деньгах, инвесторы по-прежнему хотели оставаться в относительной безопасности офшорных зон{465}.

Потанин утверждал, что покупка “Связьинвеста” была “стратегической инвестицией”, но его приготовления свидетельствовали о другом. Потанин был дельцом. Он вкладывал лишь около 200 миллионов долларов собственных денег. Еще 200 миллионов долларов вложил Йордан через группу “Ренессанс”. Остальное было получено от внешних инвесторов, включая Сороса. В конечном итоге Потанин рассчитывал быстро перепродать компанию тому, кто сможет заплатить за нее в два раза большую сумму. “Это была попытка получить что-то задаром, — сказал мне позже один из инвесторов Потанина. — Израсходовав 1,5 миллиарда долларов, он мог через год продать его за 5 миллиардов долларов”. В условиях бума, царившего тем летом, в этом не было ничего необычного[45].

Потанин, как и Гусинский, делал ставку на свое влияние как члена клуба олигархов. Документы, которые он передал инвесторам, показывают: его отчаянный план игры мог привести к успеху только при использовании его собственной пробивной силы. По приобретении первых 25 процентов “Связьинвеста” он обещал просочиться в руководство компании и взять под свой контроль продажу следующих 24 процентов, которые выставлялись на торги в течение следующих девяти месяцев. Потанин говорил своим инвесторам, что сможет назначать менеджеров, получит доступ к бухгалтерской документации компании и организует продажу следующего пакета акций “Связьинвеста” стратегическому инвестору{466}. По его расчетам, это должно было повысить стоимость его собственного пакета акций. Все зависело от способности Потанина быстро проникнуть в компанию. “У нас никогда не было намерения приобрести второй пакет, — сказал мне Йордан. — Мы все время планировали продать второй пакет стратегическому инвестору, что повысило бы стоимость нашего пакета”. “Честно говоря, — добавил он, — Джордж Сорос никогда не был долгосрочным инвестором. Ничто не задерживалось у него дольше, чем на неделю! Он — торговец. Джордж Сорос собирался перепродать акции стратегическому инвестору сразу после заключения сделки”. Потанин, конечно, хотел бы сделать то же самое. Потанин обещал владеть акциями в течение двух лет, но я думаю, он с удовольствием продал бы их раньше.

Гусинский также стремился сорвать куш на продаже “Связьинвеста”. Как вспоминал один из моих друзей, за несколько дней до аукциона Гусинский открыто говорил о миллиарде долларов, который он заработает на сделке. Гусинский отличался от Потанина тем, что привлек к участаю в сделке компанию “Телефоника”, имевшую большой опыт и намеревавшуюся заниматься развитием телекоммуникаций в России, в то время как Потанин рассчитывал на выигрыш словно в казино.

В настоящем соревновании победителя не выбирают до начала гонки. Но в условиях примитивного российского капитализма 1990-х победитель обычно определялся участниками заранее. Аукцион по “Связьинвесту” был назначен на 25 июля. В Кремле нервничали из-за углублявшейся напряженности в отношениях между олигархами. Ельцин направил Юмашева, сменившего Чубайса на посту главы администрации президента, чтобы тот предложил магнатам решить проблему “мирно, без войны компроматов, не подкладывая бомбы под правительство”. Удивительно, но даже человек Ельцина не предложил справедливой конкуренции. Вместо этого в качестве “последнего средства” было предложено, чтобы обе стороны поделили добычу между собой поровну. Это был чрезвычайно яркий пример, показывающий, насколько олигархический капитализм укрепил свои позиции в 1997 году. Сам президент хотел, чтобы ребята тихо поделили добычу. Они отказались{467}.

Для того чтобы аукцион считался законным, в соответствии с российским законодательством требовалось участие как минимум двух претендентов, но и в этом случае результаты многих аукционов были предопределены. Победитель определялся заранее, и в роли второго претендента выступала подставная корпорация. К этой уловке часто прибегали в ходе проведения залоговых аукционов. Часто второй серьезный претендент сознательно отказывался от участия за определенную сумму. Гусинский вспоминал, что был момент, когда Потанин пришел в его офис и предложил ему несколько сотен миллионов долларов, чтобы он отказался от участия в аукционе. Потанин пообещал, что, победив на аукционе, пригласит Гусинского управлять компанией. “Мы наймем вас, все-таки вы — единственный человек, который разбирается в этом”, — сказал ему Потанин, по словам самого Гусинского{468}.

Гусинский неоднократно отказывался сотрудничать с Потаниным. Он хотел вывести Потанина из игры. Это была его сделка! По мере приближения срока позиции обеих сторон становились все жестче. Ни один не хотел уступать. Они были связаны с иностранными инвесторами. “Если вы будете участвовать, — предупредил Гусинский Потанина, — то все, что мне известно о вашем участии в залоговых аукционах, о ваших сделках и связях, станет достоянием гласности!” Это была одна из многочисленных угроз, из-за которых Гусинский нажил себе немало врагов.

Потанин не хотел отступать. Он предложил обратиться к Чубайсу. Чубайс был для них третейским судьей, в справедливость которого все верили. Гусинский согласился. Потанин говорил мне, что олигархам было хорошо известно о намерении Чубайса ввести на аукционе по “Связьинвесту” “новые правила игры”. “Но по различным причинам мы не были уверены, что он говорил всерьез”, — признавался Потанин.

Они согласились также пригласить на встречу с Чубайсом Березовского, занимавшего тогда должность заместителя секретаря Совета безопасности. Теоретически Березовский на время работы в правительстве должен был забыть об интересах бизнеса, но он активно отстаивал политические и финансовые интересы олигархов и свои собственные. В июне Березовский предпринял неудачную попытку заручиться поддержкой Сороса, чтобы занять пост председателя правления газовой монополии “Газпром”. Березовский возил Сороса в Сочи на встречу с Черномырдиным, прежним председателем правления “Газпрома”, а потом обедал с ним в клубе ЛогоВАЗа. Сорос описывал позже, как разозлился Березовский на то, что Сорос проинформировал Немцова, резко критиковавшего “Газпром”, о попытках Березовского завладеть компанией. “Только через мой труп”, — поклялся Немцов{469}. Сделка не состоялась.