зачем ты провоцируешь меня?! Я не Ши Минцзин и не нуждаюсь в твоей заботе! — пока он говорил, золотой свет собрался в его руке. Мо Жань рефлекторно сделал шаг назад, думая, что Учитель собирается вызвать Тяньвэнь, чтобы снова выпороть его. Но золотой свет сияющим фонтаном поднялся над ними, образовав барьер против снега и ветра.

Мо Жань: — …

— Ты все еще думаешь, мне нужен твой зонтик?

Чу Ваньнин, казалось, был очень зол. Его пальцы быстро двигались. Барьер быстро менял цвет от золотого до красного, от красного до фиолетового, от фиолетового до синего, а затем стал зеленым. Свойства барьера менялись вместе с цветом: сначала он защищал только от снега, потом задерживал ветер, затем излучал тепло, блокируя леденящий холод снаружи.

Это было слишком впечатляюще. Чу Ваньнин обычно не тратил свою духовную энергию на такие тривиальные вещи, как защита от снега. Этот его поступок был таким по-детски демонстративным, что Мо Жань лишился дара речи.

— Учитель, не гневайтесь!

— Какой из твоих глаз увидел, что я злюсь?! — Чу Ваньнин позеленел от гнева. — Все еще не убрался с моего пути!

— Ладно, ладно, я ухожу, уже ухожу… — Мо Жань взглянул на барьер над их головами. — Но не тратьте столько духовной энергии впустую...

— Убирайся!

Взмахом руки Чу Ваньнина духовная энергия, образующая барьер, внезапно сгенерировала вспышку молнии, которая ударила в землю прямо перед Мо Жанем.

Мо Вэйюй редко искренне заботился о ком-то и теперь столкнулся с такой черной неблагодарностью в ответ на его доброе отношение. Он хотел высказать свою обиду, но когда поднял глаза, то увидел Чу Ваньнина, одиноко стоящего в снежном буране. Лицо его было бледным, веки покраснели, глаза лихорадочно блестели. Мо Жань ошеломленно выдохнул:

— Вы…

— Мы с тобой просто учитель и ученик! Не более того. Ты не должен беспокоиться обо мне. Так что бери свой зонт и проваливай!

Мо Жань вздрогнул, внезапно его осенило.

— Учитель, в тот день на тренировочном поле, когда я разговаривал с Ши Мэем, вы…

Он слышал все…

Но Чу Ваньнин ничего не сказал, только повернулся, чтобы уйти.

На этот раз Мо Жань не окликнул его, и он не обернулся.

На полпути Чу вдруг не удержался и чихнул. Его ноги одеревенели и затекли. Игнорируя накатывающую головную боль, он ускорил шаг, как будто злился на кого-то, как будто убегал...

Мо Жань все это время стоял в снегу, отупело глядя ему в спину. Его мучил вопрос: что творится в голове у Учителя?

Чу Ваньнин заболел, как только вернулся в Павильон Алого Лотоса.

Да, он мог использовать барьеры для защиты от дождя и снега, но никогда не беспокоился об этом, когда дело касалось его самого, считая подобные вещи пустой тратой духовной энергии. Вот почему, когда шел дождь, он просто использовал бумажный зонтик, как самый обычный человек.

Чу Ваньнин чихнул несколько раз подряд. Очень быстро головная боль усилилась, и поднялась температура. Он уже привык к самолечению, и небольшая простуда казалась ему ерундой. Поэтому Чу принял лекарство, умылся и переоделся, и лег в постель, чтобы отоспаться.

Может быть, это было из-за озноба, но усилилась тошнота, которая появилась с тех пор, как он получил травму на озере Цзиньчэн. Ночь прошла в туманном полубреду. Все его тело раскалилось, как печь, и стало мокрым от холодного пота.

Чу Ваньнин проснулся только в полдень следующего дня. Моргая затуманенными сном глазами, он лежал так некоторое время, прежде чем медленно опустил ноги с постели, чтобы обуться.

И ошеломленно замер.

Его ботинки, казалось, стали намного больше за ночь...

Он присмотрелся внимательнее.

— ...

Мозг старейшины Юйхэна чуть не отключился от шока.

Это не ботинки стали больше.

Чу Ваньнин тупо уставился на свои руки, ноги, босые ступни и плечо, с которого соскользнули ставшими слишком большими одежды.

Это он сам… Он уменьшился?

Художник: 红莲水榭专用保洁

Автору есть, что сказать:

Антреприза (адаптация старого сетевого анекдота)

Сюэ Мэн: — Псина, сейчас я лично проверю твои знания. Увидев Благородного Холодного Наставника, как следует обратиться к нему?

Мо Жань: — Ваше Величество.

Сюэ Мэн: — Узрев разгневанного Наставника, что должно произнести?

Мо Жань: — Ваше Величество.

Сюэ Мэн: — Как следует называть учителя, если видишь, что он уменьшился?

Мо Жань: — Иди сюда, братец[2], дай этому братишке поцеловать тебя! ( / ^^)/

[2] Гэгэ — старший брат; сленг: братец, бойфренд, муженек…

Сюэ Мэн: Двойка! Выйди из класса!

Глава 52. Этот достопочтенный даже не появился на сцене

Сюэ Чжэнъюн упражнялся с мечом на горе Бэйфэн[1], когда над ним проплыл цветок крабовой яблони.

[1] 北峰 běi fēng бэйфэн «северный пик»; 北 běi бэй — север; потерпеть поражение.

— Ха! — хмыкнул он и, вытерев пот платком, подхватил цветок. Яблоневый портал для связи Юйхэна? Даже не потрудился прийти лично? Когда он стал таким ленивым?

Несмотря на это, глава Сюэ снял золотой сгусток света с тычинок и поместил его в ухо.

Раздался странный детский голос:

— Глава ордена, пожалуйста, оставьте дела и приходите в Павильон Алого Лотоса...

Когда Сюэ Чжэнъюн сошел со своего меча перед резиденцией Чу Ваньнина, на какое-то время он потерял не только дар речи, но и способность здраво мыслить.

В павильоне у пруда с лотосами стоял ребенок, которому было не более шести лет. Заложив руку на спину, он мрачно смотрел на листья лотоса. Весь его облик, от профиля до выражения ледяных глаз, излучал мороз и холод. На нем была надета та же одежда, что вчера была на Чу Ваньнине, но для такого малыша все вещи были слишком велики. Рукава волочились по земле, а из-за длинного подола он был похож на большехвостую рыбу из пруда.

Сюэ Чжэнъюн: — ...

Ребенок обернулся. «Если ты засмеешься, я умру со стыда», — практически было написано у него на лице.

Сюэ Чжэнъюн не выдержал:

— Ха-ха-ха!

Ребенок сердито сказал:

— Над чем смеетесь? Это не смешно!

— Не то, чтобы я хотел посмеяться над тобой. А-ха-ха-ха! Я же просил тебя показать рану старейшине Таньлану, но ты отмахнулся... Ха-ха-ха-ха... Я сейчас лопну от смеха и так нелепо умру… Ха-ха... — Сюэ Чжэнъюн хохотал, держась за живот обеими руками. — Я… я никогда не видел ребенка с таким убийственным взглядом, ха-ха-ха...

Этот ребенок был не кто иной, как Чу Ваньнин, который проснулся