в открытую оппозицию Тарковскому. И съемки продолжились. На студии испытывали шок, но, учитывая, что фильм был запущен по решению Президиума съезда КПСС, остановить его в отсутствие генерального директора «Мосфильма» не решались.

Среди документов «Сталкера», направленных в Госкино, я обнаружил письмо съемочной группы в защиту кинорежиссера[442]. Не знаю, кто инспирировал его создание. Почти половина его авторов либо давно уже не работала на «Сталкере», либо начала работать на нем спустя четыре-пять месяцев. Среди подписавших значатся Святослав Гаврилов, уволившийся с «Мосфильма» за семь месяцев до этого, Николай Досталь, не работавший на «Сталкере» с июня 1977 года, Константин Осин, де‐факто так и не начавший на нем трудиться, Георгий Рерберг, уволенный с картины, и другие, кого постигла подобная же участь: Пищальников, Кремерман, Калмыков, Коммунар, Коротков, Николаев, Подлегаев. Интересно, что Боима нет в списке подписавших, хотя уволенный Рерберг почему-то присутствует.

Александр Княжинский, Григорий Верховский, Виктор Мосенков и Нана Фудим и некоторые другие еще даже не подозревали, что будут работать с Тарковским, но в этом письме уже присутствуют. Некоторые подписанты мне незнакомы или вообще не имели никакого отношения к фильму. Я числюсь шестым среди авторов, но не помню, чтобы подписывал это письмо. Подпись совсем не похожа на мою. Кто все же сочинял и подписывал это письмо, пока сказать невозможно.

После съемок по вечерам Тарковский читал сценарий и формулировал художнику-постановщику и оператору-постановщику свои решения и требования. После очередной читки и не очень вразумительных инструкций Шавкат Абдусаламов неосмотрительно попросил дать ему сценарий, чтобы сделать его более понятным и лаконичным. Он искренне хотел помочь Андрею Арсеньевичу. Присутствовавшая при разговоре Лариса Павловна обрушилась на Шавката с грубой и оскорбительной бранью. Абдусаламов потребовал извинений, но режиссер уже не терпел даже малейшего несогласия с ним, пусть оно продиктовано самыми добрыми намерениями.

В его восприятии все несогласные с ним немедленно переходили в стан недоброжелателей, врагов и завистников. После этого дальнейшую работу с Тарковскими Шавкат счел невозможной. Тарковский сказал, что он прекрасно обойдется и без него.

Последний выезд на съемку состоялся на следующий день после этого инцидента. Абдусаламов на площадку не приехал. Калашников со своей командой прибыл, но сообщил, что без Шавката он работать не будет. Тем более что ему звонили со студии и требовали прекратить съемки. От летней натуры не осталось и воспоминаний. Погода менялась чуть ли не каждый час — то дождь, то снег. Холодный и сырой ветер пробирал до костей. На площадку приехал Вилли Геллер, сообщил, что «Мосфильм» категорически приказал прекратить съемки. Иначе студия сегодня же заблокирует все счета кинокартины. Он должен выполнять приказ.

Тарковский только спросил: «Чей приказ?» — «Иванова — зам. генерального директора». — «Коля Иванов! — Тарковский сплюнул и сказал несколько непечатных эпитетов в адрес Иванова. — Ничтожество!» — закончил он свою филиппику. Все стояли молча, не зная, что делать, ибо знали, что Иванов не ничтожество, а первый заместитель генерального директора, умевший решать самые сложные вопросы. Начался сильный дождь. У всех лица синели от ледяного ветра. «Андрей Арсеньевич, пойдемте в камерваген, — сказал ассистент оператора Александр Коротков. — У нас там тепло».

Тарковский пошел за ним. В камервагене Коротков достал бутылку коньяка и предложил Тарковскому. «Полный стакан!» — приказал Андрей Арсеньевич, выпил его до дна и вышел. Не говоря ни слова, посидел в кресле, глядя на съемочную площадку, с каждой минутой становясь все пьянее. Тарковский хорохорился, но выглядел жалким и потерянным.

Нам всем было неприятно и жалко. Жалко тех гигантских усилий, которые мы потратили, жалко пяти с половиной месяцев экспедиции, многократных пересъемок одного и того же, каторжного и безумного труда последних недель. Больше всего было жалко самого Андрея Арсеньевича. Мы считали его гением, но сейчас он выглядел совсем не гениально.

Наконец, он встал, матерно обругал «Мосфильм», Госкино, Иванова, Геллера, пошатываясь прошел несколько шагов, потом махнул рукой и сказал: «Увезите меня отсюда…»

Следующие несколько дней я возвращал взятый напрокат реквизит, упаковывал имущество. Потом, попрощавшись с таллинскими друзьями, уехал в Москву. Часть группы уехала днем раньше. Тарковский оставался в Таллине, но мы его больше не видели. Он не хотел общаться ни с кем. Мы не знали о дальнейшей судьбе картины, не знали, что будет с ним и с нами.

Руководители «Мосфильма» обсуждали это с Госкино. Там решили, что причины для продолжения или остановки съемок должны выглядеть весомыми и благовидными. В этот раз заключение писал друг Тарковского и главный редактор «Мосфильма» Леонид Нехорошев.

7 октября 1977

ЗАКЛЮЧЕНИЕ[443]

По сценарию А. и Б. Стругацких «Сталкер».

Руководство киностудии «Мосфильм» рассмотрело последний (сокращенный) вариант сценария двухсерийного фильма «Сталкер» <…> и считает, что он может послужить основой для фильма только после его существенной доработки.

Данный вариант сценария в значительной степени отличается от режиссерского варианта, который был запущен в производство.

Коренным изменениям подвергся и образ главного героя сценария — Сталкера.

Такова новая концепция сценария. Однако она затемнена как абстрактной символичностью как самого понятия «Зона», так и многочисленными и излишне многословными высказываниями одного из персонажей сценария — Писателя, который в своих сентенциях, носящих характер циничных парадоксов, подвергает все сомнению и слишком часто противоречит самому себе.

В последнем варианте опущена и мотивировка основного поступка другого персонажа сценария — Профессора. Сейчас не очень понятно, что его заставило в конце концов отказаться от взрыва «комнаты».

Итак, в связи с вышеизложенным, в ходе доработки сценария «Сталкер» необходимо сделать следующее:

1. Определить происхождение «Зоны» как порождение внеземной цивилизации и конкретизировать само это понятие. Объяснить в связи с этим ее атрибуты: колючая проволока, вооруженная охрана, электричка[444], проезжающая по ней, разбитые танки, находящиеся в ней и т. д., либо найти другие внешние атрибуты, показывающие изолированность «Зоны».

2. Внести в событийный ряд элементы фантастического, разбивающие монотонность происходящего. Возможно, следует шире использовать прием, взятый авторами для «провешивания» пути их следования при помощи гаек, которыми пользуется Сталкер. Они должны продемонстрировать нарушение земных физических законов в отдельных местах «Зоны», тем самым подчеркнув фантастичность этого места.

3. Ввести в сценарий пространственно-временные черты: должно быть совершенно ясно, что действие происходит в настоящее время в некоей условной буржуазной стране.

4. Уточнить образ Сталкера, яснее и определеннее выразить побудительные причины его хождения в «Зону», возможно, взяв некоторые мотивы из прежнего сценария.

5. Следует яснее объяснить побудительные причины желания «Профессора» взорвать «комнату», а также четче мотивировать его отказ от этого взрыва.

6. Определеннее выразить сомнение