паузу. – А теперь несколько возможно неприятные для вас новости. Производство ваших пассажирских крыланов решено развернуть не здесь.

– Вот как, – Сергей задумчиво потер подбородок. – Неожиданно. Но это придется передавать всю документацию, отряжать людей, чтобы помогли разобраться с тонкостями, а у меня каждый человек на счету. Кстати, где будут производить, на заводах Аланского?

Теперь пришло время удивляться замминистра. Тот, видимо, ожидал всего чего угодно, но только не подобной спокойной реакции, прекрасно осознавая, насколько дорогим и выстраданным детищем был для Ратного новый самолет, поэтому несколько затянул с ответом, удивленно смотря на стоявшего перед ним аэроконструктора. Сергею пришлось повторить свой вопрос.

– Аланского? – Эдин отрицательно качнул головой. – Конечно же нет. Производство будет развернуто на нескольких национализированных Советом предприятиях. Это выйдет куда дешевле, да и людям работу дадим…

* * *

Сергей тяжело плюхнулся на заднее сиденье машины и махнул рукой выжидающе смотревшему в зеркало Яну, чтобы тот трогал. Водитель послушно крутанул ручку стартера, и машина, утробно урча двигателем, двинулась к воротам КПП. Ратный откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, чувствуя громадное облегчение. На самом деле решение о передаче производства нового самолета в другое место не застало его врасплох и, по сути, было правильным. Нечто подобное они обсуждали вдвоем с Васновым, ибо уже на середине проекта стало понятно, какой неподъёмный кусок они отхватили. По сути, ради выпуска новой машины пришлось полностью свернуть производство остальных, так как ее части заняли практически все помещения цехов. Поэтому стало понятно, что для полноценной серии нужно было либо строить новые цеха, нанимать и обучать людей, что было практически нереально в нынешней ситуации, когда финансирование и мощности ограничены, либо ставить на крыло не более пары в год. Так что принятое в верхах решение было для их небольшого предприятия просто спасением и подоспело как нельзя вовремя, и это говорило о том, что Наройшлов прекрасно понимает сложившуюся ситуацию.

«Да уж, это тебе не легкие бипланчики из говен и палок, – отрешенно подумал Сергей. – Однако нужно расширяться, набирать людей, где-то брать станки и материалы. Черт, сплошная головная боль, особенно учитывая задуманное. А если…»

Он резко выпрямился, обдумывая пришедшую в голову мысль и провожая рассеянным взглядом проносившиеся за окном мобиля дома. Женская рука осторожно и ласково коснулась его запястья, заставив очнуться от раздумий и повернуть голову.

– Что-то случилось, милый?

– Да нет, все нормально, – ответил он, беря ее руку и прижимаясь губами к пальцам. – А почему ты так решила?

– Ты какой-то растерянный и задумчивый после разговора с тем человеком. Не скажешь, кто он?

– Зам Наройшлова.

– Вот как?! – удивилась Тейрина. – И что он хотел?

– Предложил начать производство нового самолета на предприятиях, подчиненных напрямую их ведомству. Как я понял, они там начали повальную национализацию – забирают заводы и фабрики у тех, кто хоть как-то был замечен в сотрудничестве с карнотовцами, а вот что делать дальше с этим добром – не очень-то и представляют. Почти везде разруха, все растащено, спецов и грамотных инженеров мало, все надо восстанавливать, вновь налаживать межпроизводственные связи. В общем, как везде.

Он вновь откинулся на спинку сиденья, посмотрел на жену, в глазах которой продолжал читаться немой вопрос и, вздохнув, пояснил:

– Недавно было национализировано несколько крупных предприятий, принадлежащих Кайнскому. Надеюсь, знаешь кто он такой?

– Естественно, – голова женщины прижалась к его плечу. – Как бы я могла учить студентов, если бы не знала одного из величайших аэроконструкторов Русарии Грега Кайнского? Ведь тяжелый дерижабль «Таврагас», некогда являвшийся флагманом имперского воздушного флота, был построен именно им.

– Гордость, – поморщился Сергей. – Неуклюжая каракатица. Не уничтожил ни одного противника и был подбит в первом же более или менее серьезном бою.

– Не подбит, а поврежден, – поправила его Тей.

– После чего больше не поднимался в небо, постоянно отстаиваясь в ремонтных ангарах, пока не был разобран на запчасти во время смуты, – он махнул рукой. – Впрочем, речь сейчас не об этом. Как мне сказали, Кайнский до последнего поддерживал карнотовцев и после разгрома их западной группировки уехал за границу, но, в отличие от многих, не стал учинять разгром на своих фабриках. То ли не захотел, то ли просто не успел, так как наступление наших войск было весьма стремительным, но, как бы там ни было, министерство Наройшлова урвало довольно лакомый кусок, и теперь им надо загрузить людей работой, чтобы те не разбежались.

– А возобновлять производство дирижаблей дорого, да и новые экипажи быстро не обучишь. Зато в войсках довольно много летчиков и постройка аэродромов обходится дешевле дирижаблепортов.

Ратный озадаченно посмотрел на жену, затем прижал ее к себе и чмокнул в лоб.

– А ты у меня умнее, чем кажешься.

– С тобой поживешь и не в том разбираться научишься, – притворно тяжело вздохнула женщина, высвобождаясь из объятий и поправляя сбившуюся прическу. – Не жалко отдавать?

Сергей отрицательно покачал головой.

– Нет. Мало того, я попросил передать Наройшлову мое предложение полностью отдать министерству производство всех наших нынешних и будущих машин, а самим полностью сосредоточиться на разработке новых моделей. Хочу превратить нашу фабрику в этакий испытательный центр, в полигон, в институт для будущих авиаконструкторов. Готовить себе смену и обучать молодежь, которая не будет скована общепринятыми догмами. Взрастить тех, кто поможет мне преодолеть грань, тех, кто рискнет взглянуть ввысь, туда, за пределы неба…

Ратный умолк, словно испугавшись, что взболтнул лишнего, а Тейрина почувствовала, как внутри у нее все сжалось и похолодело.

Машина выехала на окраину и покатилась по дороге, освещая себе путь лишь светом фар, а в глазах ее мужа, смотревшего в окно, отразилось мерцание холодных звезд.

Часть вторая

Пылающее небо

Глава 1

Сергей нервно чиркнул спичкой по узкой коричневой полоске на торце коробка, сломал ее, выкинул, достал следующую, чиркнул и, прикрыв робкий огонек пламени ладонью от налетевшего ветра, поднес его к кончику аромы. Облегченно затянувшись сладковатым дымом и выпустив его струйку в воздух, он с робкой надеждой на молоденького солдатика-радиста, сидевшего за столом под натянутым между деревьев тентом и усердно вслушивающегося в «шипение эфира» доносящееся из наушников стоящей на столе полевой радиостанции.

– Может, еще все обойдется, – в голосе стоящего рядом Яргеля уверенности было еще меньше, чем в мыслях у самого Ратного, – у них ведь еще оставался балласт.

Сергей скосил глаза на инженера и, затянувшись, буркнул:

– Надежда, она, знаешь ли, всегда мрёт последней. Ладно, пойду, пройдусь, если что, кричите.

Он отломил свисающую над головой ветку и, похлестывая ею по голенищу сапога, двинулся вдоль рощи,