усердием и рвением, но вот придумать что-то свое, что-то новое – большинство из них это ставило в тупик. Возможно, это было связано с тем фактом, что обучение в институтах аэронавтики до сих пор шло зачастую по старым программам, в которых хоть и признавалась возможность постройки аппаратов тяжелее воздуха, но считалось это не более чем пустым баловством. Это был парадокс парадоксов: самолеты уже вовсю бороздили небо планеты, а учебные заведения вместо нормальных авиаинженеров до сих пор готовили строителей дирижаблей. С другой стороны, не каждый мог быть авиаконструктором, ибо для этого нужен был определенный склад ума и, главное, умение мечтать. Да-да, именно мечтать. Мечтать о небе, о свободе, мечтать о будущем, мечтать так, чтобы в твою мечту поверили другие, пошли за тобой, помогли воплотить твою мысль в презренный металл, ты должен заразить их своей мечтой… Но для этого ты в первую очередь сам должен верить в нее, крепко, по-настоящему, а главное верить в себя… Увы, не всякому это дано.

Там, на далекой, затерянной среди звезд родине, создание новых летательных аппаратов давно поручено бездушным машинам. Человек лишь задает направление, выдает техническое задание, а дальше его электронные помощники бесстрастно все обсчитают, построят математические модели, уберут все лишнее, отсекут все ненужное. На выходе получится нечто идеальное, обтекаемое, бездушное, выверенное до тысячной цифры после запятой в многочисленных поведенческих тестах и до скуки функциональное. Но даже в этих бездушных средствах передвижения порой нет-нет да проскользнет тень мечты того человека, что когда-то взял в руки мод-графический планшет и провел первую линию, рисующую облик новой машины. Даже в том вечно спешащем мире умной электроники и бешеных скоростей до сих пор осталось место для мечты.

Мысли начали сбиваться, путаться, погружаясь в вату перемежающейся череды воспоминаний.

– Красивая машина, правда, – рука профессора Бранберга почти ласково похлопывает по серебристому корпусу тупоносой машины с откинутыми назад плоскостями тонких крыльев, после чего он поворачивается к Сергею и, нахмурив свой лоб, переспрашивает, словно позабыв, о чем они только что говорили: – Так что же вас смущает, Сергей Владимирович. Насколько мне известно, это не первая ваша экспедиция.

– Не первая, но это не значит, что подобное мне нравится. Очередной богатей, который возомнил себя великим археологом, а по сути, обычный охотник за диковинными артефактами, которые так прикольно будут смотреться в его новой гостиной очередной виллы.

Профессор покосился на скорчившего презрительную гримасу Ратного, понимающе усмехнулся, а вслух сказал:

– Сергей Владимирович, вы, конечно, правы, но господин Фархель – известный меценат, промышленник и большой поклонник реконструктивной археологии. Он не раз помогал нам в наших делах и спонсировал ни одну экспедицию, так что тут несколько другое. К тому же деньги институту сейчас нужны, да и сам проект довольно интересен. Не находите?

– Согласен, – помедлив, уже более спокойным тоном ответил Сергей. – Агласы – довольно развитая цивилизация, достигнувшая уровня примерно нашего двадцатого века и скатившаяся к примитиву после падения астероида. Об их истории только глухой не слышал, крутили пару лет назад по всем каналам, интересно будет поработать с таким материалом.

– Вот-вот, Сергей Владимирович, – профессор наставил на него свой дрожащий указательный палец с аккуратно обстриженным ногтем, – слышу слова настоящего ученого. Интересно, именно интересно и не просто поработать, а одним из первых. И тут нужно пользоваться любой возможностью, порой наплевав на все свои принципы. К тому же, поверьте, господин Фархель неплохой человек, и он не только профинансирует все ваши работы над интересующим его проектом, но и оплатит еще полгода раскопок, а там все, что найдем, уже наше. Так что вперед, коллега…

Рука профессора ложится Сергею на плечо и вдруг начинает дергать его и трясти.

– Тер Эйтан, тер Эйтан, проснитесь.

Ратный открыл глаза и непонимающе уставился на склонившегося над ним молодого военного с погонами штат-лейтенанта на плечах.

– Тер Эйтан, сообщение из штаба округа. Нашли стратостат.

Остатки сна слетели мгновенно. Сергей вскочил на ноги.

– Где?

– В сорока террах западнее у села Аргапал. Фермеры в поле случайно наткнулись на его остатки и связались с властями, так как думали, что это ястанский шар.

– Экипаж?

– Вроде все живы. Успели выпрыгнуть с парашютами.

– Это хорошо, лейтенант, – Сергей провел ладонью по лицу, сгоняя остатки сна и чувствуя страшенное облегчение. – Даже не представляешь, насколько хорошо! На машине?

– Так точно.

– Замечательно, подбросите меня до штаба.

Он быстрым шагом вернулся к развернутому ими с самого утра пункту управления, где его уже дожидался нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу Петрав, явно желающий узнать привезенные новости, и, хлопнув его по плечу, бросил:

– Наши живы. Сворачивай тут все, я с лейтенантом в штаб округа, узнаю все точнее.

Ант расплылся в улыбке, молча кивнул и поспешил к скучающим у грузовика солдатам.

* * *

Кутесов заложил руки за спину и, молча пройдясь вдоль ряда окон своего кабинета, занавешенных тяжелыми темно-зелеными шторами, вновь бросил свой хмурый взгляд в сторону стоявших у дверей Наройшлова с Росовским. Министр как всегда нервничал, переминался с ноги на ногу, изредка промакивая свою лысину платком, а вот главком авиации был наоборот нарочито спокоен, хотя видимо прекрасно понимал причины столь срочного вызова «на ковер» и осознавал возможные последствия, в случае если заготовленные объяснения не будут признаны весомыми.

Если честно, то Кутесову самому не хотелось начинать разговор, ибо в этих людях он был уверен, как в самом себе, однако на последнем заседании Совета буча по этому вопросу поднялась не шуточная, и чтобы заткнуть рты злопыхателям, следовало самому более подробно разобраться в данном вопросе. Да и излишнюю инициативу не мешало бы ограничить, ибо, если верить предоставленным министром финансов документам, расходы за последние полгода переросли все мыслимые пределы.

Он вернулся к своему креслу, стоявшему во главе Т-образного стола, неторопливо достал из ящика коробку с аромами и папку с нужными документами, затем жестом руки указал на ближайшие к нему стулья. Дождавшись, пока министр с главкомом усядутся, он толкнул в их сторону папку, извлек из коробки арому, нарочито медленно размял ее и, прикурив, посмотрел на «гостей» выжидающим взглядом.

– И так, господа, или как там по последнему веянью, – тернары[26]. Что мне скажете по этим цифрам?

– Господин председатель, – Наройшлов снова судорожно вытер лоб платком, затем поправил очки. – Цифры в этих отчетах полностью верны, но, поверьте, каждый рут[27] пошел на нужное для страны дело…

– Для страны или для господина Эйтана, – резко прервал министра Кутесов и тут же более спокойным голосом продолжил: – Господа, я все понимаю и