Джо взял правую руку Томми, осмотрел костяшки, перевернул и вгляделся в ладонь, изучая ее, точно хиромант.

– Я знаю, что надо учиться, – сказал Томми, – но я…

– Зря тратишь время, – сказал Джо, отпустив его ладонь. – Даже не бери, пока не вырастут руки.

– Чего?

– Давай я тебе покажу.

Джо взял колоду, раскрыл ее складчатым веером и предложил Томми выбрать карту. Томми сразу приглядел тройку пик и решительно сунул ее обратно в колоду. Он не отрывал глаз от длинных пальцев Джо, намереваясь разглядеть вольт, когда вольт случится. Джо раскрыл руки ладонями вверх. Колода двумя аккуратными частями перелетела с левой ладони на правую, в правильном порядке, и, когда пальцы Джо зарябили иллюзионистским блеском, промелькнул странный намек на дальнейшее падение, до того мимолетный, что Томми и не понял, вообразилось ему или искусная анемона пальцев, трепеща, одурачила его, показала больше, чем было. Если вдуматься, с картами ничего и не произошло – они только лениво переместились из левой руки в правую. А потом у Томми в руке очутилась карта. Томми ее перевернул. Тройка пик.

– Ой, – сказал Томми. – Ух ты.

– Видел?

Томми потряс головой.

– Ты не видел вольт?

– Нет! – Томми не смог сдержать легкой досады.

– Ага, – с легким басовым намеком на театральность сказал Джо, – но вольта не было. Это фальшивый вольт.

– «Фальшивый вольт».

– Легко сделать, не так трудно сделать хорошо.

– Но я не…

– Ты смотрел на пальцы. Не смотри на пальцы. Мои пальцы врут. Я их научил врать красиво.

Томми это понравилось. Внутри словно дернуло за шнур, что держал на привязи его нетерпеливое сердце.

– А можете?.. – начал Томми, но прикусил язык.

– Смотри, – сказал Джо.

Он обошел Томми, навис за спиной, выставил руки впереди него – так однажды делал отец, когда учил Томми завязывать галстук. Джо устроил колоду в левой руке Томми, согнул ему пальцы и медленно показал четыре простых движения, серию переворотов и полуповоротов, которые только и требовались, чтобы низ колоды оказался сверху, а разделительной полосой между половинами, естественно, будет выбранная карта, незаметно придерживаемая самым кончиком кончика мизинца. Джо стоял позади Томми, смотрел, как Томми повторяет за ним, и пар дыхания Джо горчил табаком и равномерно раздувался облаком вокруг головы Томми, а тот все тренировался. С шестого раза получилось неуклюже, медленно, но Томми стало ясно, что в итоге он победит. В животе что-то размякло – счастье, продырявленное крохотным карманом пустоты – утраты – в самом центре. Томми прижался затылком к плоскому животу кузена и заглянул в перевернутое лицо. Глаза у Джо были растерянные, покаянные, встревоженные, но Томми как-то раз прочел в книжке про оптические иллюзии, что любое лицо грустное, если его перевернуть.

– Спасибо, – сказал Томми.

Кузен Джо шагнул назад, прочь; Томми потерял равновесие и чуть не упал. Выпрямился, обернулся.

– На самом деле надо уметь вольт, – сказал Кузен Джо. – Хотя бы и фальшивый.

В следующий понедельник Томми пошел плавать в бассейн общественного досугового центра Блумтауна, только что открывшийся после карантина из-за подозрения на полиомиелит. На велосипеде прикатив домой, он нашел адресованное ему письмо в длинном конторском конверте с напечатанным обратным адресом «Магической лавки Луиса Тэннена». Томми нечасто получал почту и, вскрывая конверт, чувствовал взгляд матери.

– Тебе предлагают работу, – предположила она.

Мать стояла за кухонным прилавком, занеся карандаш над незаконченным списком покупок. Иногда на составление относительно простого списка покупок у нее уходило по полтора часа. Томми склонялся к отцовскому стоическому «раньше сядешь – раньше выйдешь», но мать не из тех, кто спешит поскорее разделаться с ненавистной задачей.

– Луис Тэннен умер и завещал тебе лавку.

Томми потряс головой, не в силах улыбаться ее шуткам. Он так разволновался, что лист с отпечатанной разноголосицей напыщенных и экзотических названий затрясся в руках. Томми понимал, что письмо – элемент плана, но на миг позабыл, каков план. От восторга совсем смешался.

– Ну и что там?

Томми храбро – крутило живот – сунул ей листок. Мать поднесла к переносице очки для чтения – она их носила на шее, на серебряной цепочке. Это было новшество, и мать его ненавидела. Никогда не сажала очки на нос, лишь подносила к глазам, будто старалась по возможности не иметь с ними ничего общего.

– «Сад цветущих шелков»? «Империя пенни»? «Чернильное перо с привидениями»? – На последнем пункте она слегка прищурилась.

– Фокусы, – объяснил Томми, выдергивая у нее из рук письмо, чтоб особо не вглядывалась. – Это прайс-лист.

– Я поняла, – сказала мать, присмотревшись к нему. – В слове «перо» ошибка. Два «р».

– Хм, – сказал Томми.

– Сколько тебе надо фокусов, дитя? Мы же только что купили эту демоническую шкатулку.

– Я знаю, – сказал он. – Это просто чтобы мечтать.

– Мечтать отнюдь не вредно, – ответила она, опуская очки на грудь. – Только куртку не снимай. Мы едем в супермаркет.

– А можно я дома останусь? Я уже взрослый.

– Не сегодня.

– Ну пожалуйста.

Он видел, что она, наверное, согласится – они в последнее время экспериментировали, оставляли его одного, – и смущает ее только сама перспектива ехать за продуктами.

– И ты отправишь меня одну-одинешеньку в сердце тьмы?

Он кивнул.

– Ты ничего?

Он снова кивнул, боясь лишний раз открыть рот, – вдруг он все выдаст. Она еще помялась, пожала плечом, взяла сумочку и вышла.

Томми сидел с листком и конвертом, пока не услышал бормотание двигателя «студебекера» и шорох заднего бампера, – машина задом выезжала со двора. Затем поднялся. Достал ножницы из ящика в кухне, открыл шкафчик и вытащил коробку хлопьев «Пост-тостиз». Увидел, что мать, как всегда, уехала без списка покупок. Написала она его, заметил Томми, на обороте панели, выдранной из полосы – «Поцелуя», наверное, – на которую решила плюнуть. Красивая блондинка пряталась за старой лодкой, выброшенной на берег, подглядывала и от зрелища плакала. Видимо, ее парень-врач целуется с ее подружкой-медсестрой или что-нибудь такое.

Ножницы и хлопья Томми унес к себе в спальню. В пакете из вощанки оставалось с полдюйма – в основном крошек, – и Томми старательно их сжевал. Как и всякое утро в последнюю неделю, прочел текст на задней стороне коробки – наукообразное и очень помпезное живописание достоинств хлопьев, уже выученное наизусть. Дочитав, смял пакет и запульнул в корзину для бумаг. Взял ножницы и аккуратно вырезал заднюю стенку коробки. Положил на стол. С помощью карандаша и линейки обвел прямоугольничками все слова «Пост-тостиз». Затем вырезал прямоугольнички ножницами по контурам. Взял картонку с одиннадцатью дырами и наложил на якобы список фокусов от Тэннена.