цели посольства в Тушино, то в изложении Буссова она выражена слишком тенденциозно. Во всяком случае ни в состав гласной инструкции послам, ни в состав негласного наказа пункт о захвате Лжедимитрия официально включен не был. Полякам, как и русским, предлагалось лишь перейти на службу к королю за “обыкновенное жалование” (Д. Бутурлин, ч. III, стр. 29 — 30). Однако среди русских бояр, впоследствии переметнувшихся в лагерь Сигизмунда, уже тогда, по-видимому, была мысль о выдаче самозванца польскому королю. “Новый летописец” пишет: “Московские же бояре, Михаиле Салтыков с товарищи, в Тушине, видя свое неизможение, что Московскому государству ничево не зделали, а князь Михайлова приходу Васильевича к Москве чаючи вскоре, и начаша умышляти с Ружинским, чтоб того Вора поймать и отвести б под Смоленеск к королю, а бити челом на Московское государство о королевиче Владиславе” (ПСРЛ, т. XIV, стр. 94).

357

Как справедливо отмечает Буссов, на Лжедимитрия приезд королевских послов, которые отказались вести с ним переговоры и даже не удостоили его визитом, произвел удручающее впечатление. Понимая шаткость своего положения среди тушинцев и находясь в полной зависимости от гетмана Рожинского, который его оскорблял, Лжедимитрии II решил бежать в Калугу. Калуга была избрана не случайно. Во время восстания Болотникова Калуга была одним из центров антифеодального движения. Кроме того, в Калугу тушинцы заранее отправляли “для бережения” жен и детей своих (С. Ф. Платонов. Очерки смуты, стр. 315) и тем самым сумели создать доброжелательное отношение к себе среди калужского населения. По утверждению Будила, Лжедимитрии II бежал из Тушина не 29 декабря, как пишет Буссов, а 27 декабря (РИБ, т. I, стлб. 163). Возникновение слуха об убийстве Лжедимитрия II после его побега из Тушина не было случайностью; в других источниках, в частности в “Новом летописце”, встречается версия о намерении сторонников короля Сигизмунда покончить с самозванцем еще в Тушине (ПСРЛ, т. XIV, стр. 94).

358

Рассказ Буссова о том, что по дороге в Калугу Лжедимитрий II останавливался в близлежащем монастыре, откуда посылал монахов к калужскому населению с сообщением о своем прибытии, весьма правдоподобен. Попытки самозванца воздействовать на национальные и религиозные чувства русского народа в своих личных целях характерны для действий Лжедимитрия II, не один раз в своей политике прибегавшего к демагогии.

359

Сведения Буссова о прибытии в Калугу Григория Шаховского с несколькими тысячами казаков можно дополнить данными Будила и других источников вообще о пополнении войска самозванца. Из поляков служить Лжедимитрию II ушли паны Хруслинский и Янковский с “несколькими” ротами “пятигорцев”, позже со своими полками отправились Тышкевич и Будила, Каменский и Быховец (РИБ, т. I, стлб. 186, 189), а за ними гетман Сапега, съездивший предварительно на поклон к королю. (Н. И. Костомаров, стр. 428). Новый состав “придворного штата”, о котором пишет Буссов, не известен, но, по-видимому, в него вошли как раз названные выше начальники польских отрядов. В Тушине правительство Лжедимитрия II состояло из боярской думы, в которую входили: стольник князь Д. Т. Трубецкой, князь Д. М. Черкасский, князь А. Ю. Сицкий, М. М. Бутурлин, князь П. М. Шаховской и другие. Однако в политике самозванца решающую роль играла комиссия из десяти человек польской шляхты — “децемвиры”, облеченные диктаторскими полномочиями. Решения “децемвиров” были обязательны для самого Лжедимитрия II (Очерки истории СССР, конец XV в. — начало XVII в., стр. 531). Поляками, служившими самозванцу, Сапега был избран гетманом. Что касается состава войска Лжедимитрия II, то помимо перечисленных выше отрядов польских военачальников из распадающегося тушинского лагеря к самозванцу пришла часть донского казачества, а также мелкие служилые люди южных уездов, крестьяне и холопы, примкнувшие к Лжедимитрию II еще в 1607 — 1608 гг. (И. С. Шепелев, стр. 502).

360

Грамоты, в которых Лжедимитрий II призывал бы русских к избиению поляков, не известны. Ограбления и убийства поляков, о которых пишет Буссов, в городах, присягнувших Лжедимитрию II, были результатом стихийных выступлений русского населения против интервентов. Сам самозванец, слишком зависимый от польских сил, вряд ли решился бы поддерживать подобные антипольские погромы. Что касается немцев, положение которых Буссов рисует столь мрачно, то, поскольку они служили Лжедимитрию II, они рассматривались русскими как интервенты. Пастор Мартин Бер, видимо, имел немало имущества, если оно было предметом вожделений 25 попов Козельска.

361

Рассказ Буссова о сговоре между “патриархом” Филаретом Никитичем Романовым, поляками и московской знатью подтверждается другими источниками. Выше уже говорилось, что митрополит Филарет был привезен в Тушино после захвата войсками самозванца в Ростове и наречен “патриархом”. В период жизни в Тушине он не уклонялся от официальных обязанностей, возложенных на патриарха по его сану, но и не сближался особо с Лжедимитрием II и его правительством. После побега Лжедимитрия в Калугу Филарет примкнул к группе московских бояр и дворян, вставших на путь национальной измены и решивших удержаться у власти с помощью польских войск. В эту группу входили представители высшего боярства — Салтыковы, Трубецкие, Ярославские, Годунов с “братьями”, — а также представители менее знатных фамилий, “самых худых людей, торговых мужиков, молодых детишек боярских”: М. Молчанов, И. Грамотин, Н. Вельяминов, князь Ф. Мещерский, И. Чичерин и др. (С. Ф. Платонов. Очерки смуты, стр. 321). Они решили обратиться к польскому королю Сигизмунду с просьбой прислать в русские цари королевича Владислава.

362

После бегства Лжедимитрия II в Калугу Марина Мнишек, как свидетельствуют другие источники, подкупом и лестью пыталась склонить на сторону самозванца старшин и казаков (“Русский архив”, т. V — VI, стр. 189). Боясь быть выданной польскому королю, Марина в ночь с 13 на 14 февраля, несмотря на сильный мороз, переодетая в гусарское платье, в сопровождении казака Бурбы и двух служанок отправилась в путь с намерением пробраться в Калугу, но сбилась с дороги (по другим известиям, наперед условилась с Сапегою: Н. И. Костомаров, стр. 424) и 16 числа прибыла в Дмитров к Сапеге (Д. Бутурлин, ч. III, стр. 105).

363

Посылка Лжедимитрием II в Тушино боярина Ивана Плещеева с целью узнать, что говорят о нем поляки, по всей вероятности, имела место. Несмотря на распад тушинского лагеря, Лжедимитрий II, как будет видно из дальнейшего изложения, не оставлял мысли о воцарении на московском престоле и для достижения своих авантюристических целей