– Не может такого быть. – Финн облизнул губы. Язык у него был серого цвета. Он перевел глаза на Хейверс. Потом опять посмотрел на Линли. Сейчас он был похож на маленького мальчика, с которого вдруг сбили всю спесь.

– Чего именно «не может быть»? – уточнила Барбара. – Мне кажется, что вы в состоянии встать на нашу точку зрения. – С этими словами она сделала неопределенный жест правой рукой. – А еще я уверена, что вы знаете, как это просто, особенно ночью, осторожно добраться до Випинг-Кросс-лейн – а она у вас практически за углом – и уже по ней до участка так, чтобы об этом никто не узнал. И знаете, как прокрасться прямо на парковку позади здания, где вас не зарегистрирует камера наружного наблюдения, потому что она не работает. Так что вы даже можете незаметно войти в участок через заднюю дверь. А зная о том, чем иногда занимается со своей подругой в патрульной машине Гэри Раддок…

– Да у Газа и подруги-то нет. Он постоянно ноет об этом.

– …вы можете творить в участке все, что вам вздумается, – например, позвонить в колл-центр…

– Я же уже говорил! Я ничего не знаю об этом дурацком анонимном, или как его там, звонке по поводу Йена, и вообще все это ложь!

– …или в одну прекрасную мартовскую ночь обнаружить там мистера Дрюитта и придушить его, потому что он мог увидеть что-то, чего не должен был видеть.

– Что? Да ни за что! Кто вам все это наговорил? Газ? Тогда он вам все врет! Или врал Йен. Или какие-то малыши, которые на меня обиделись и которые даже не понимают, что это ложь… Но вот что я вам скажу: говорить я с вами не обязан и больше не собираюсь. Дошло? Потому что все это хрень собачья и я ничего не хочу об этом слышать, а то, что обо мне говорят, – так это все полная чушь.

Финн резко отодвинул назад стул, оставив на линолеуме царапину, которая пропадет очень не скоро, и вылетел из комнаты. Сначала, когда он открыл переднюю дверь, детективы решили, что он хочет сбежать. Но потом парень закричал:

– Убирайтесь! Я знаю, к чему вы ведете, но меня на это не возьмешь! Убирайтесь!

Когда они не пошевелились, так и оставшись стоять в дверном проеме, он захлопнул входную дверь с такой силой, что на кухне зазвенели оконные стекла, взлетел по лестнице и с такой же силой захлопнул дверь в свою спальню.

– Вот это, я понимаю, возмущение, – сказала Хейверс, направляясь к выходу.

Но в это время у них над головой открылась дверь, по лестничной клетке прошлепали шаги, и раздался девичий голос:

– Финн? Они ушли? – Девушка осторожно постучалась к нему в спальню. – Ты здесь, Финн? Что им было нужно?

Хейверс посмотрела на Линли. Тот поднял руку. Детективы замерли. Последовала долгая пауза, а потом девушка спустилась по лестнице. Увидев полицейских, она замерла на месте. На ней была тонкая хлопковая ночная рубашка, ворот которой она целомудренно сжимала у горла. Дена Дональдсон. Девушка стала медленно отступать назад.

– Мы хотели бы поговорить, Дена, – сказал Линли.

– Почему?

– Из чистого любопытства.

– А о чем?

– О Рабии Ломакс.

Девушка осталась стоять где стояла. Она по очереди осмотрела детективов.

– Я ничего не сделала. Не понимаю, зачем мне говорить с вами.

– Вы можете не говорить. Мы просто просим вас. И вы можете отказаться.

– Хотя, – вмешалась Хейверс, – это наведет нас на некоторые мысли.

– Просто слишком много вещей указывает прямо на этот дом, – пояснил Линли. – И вы можете объяснить одну из них, а мы за это в долгу не останемся…

Им не показалось, что эта идея понравилась Дене, но девушка медленно спустилась по ступенькам. «А она не такая уж высокая», – заметил инспектор. Но фигурка у нее была ладная, и выглядела она даже симпатично, хотя сейчас ее лицо было напряжено.

– Ну хорошо, – сказала Дена, подходя, – и что вы хотите, чтобы я объяснила?

– Спасибо, – поблагодарил Линли. – Не могли бы рассказать нам о ваших отношениях с Рабией Ломакс?

– А зачем?

– Затем, что она тоже каким-то образом связана с тем, чем мы сейчас интересуемся.

– Но ко мне это не имеет никакого отношения.

– Согласен.

На это девушка ничего не сказала.

– Так что, если не возражаете… – заговорила Хейверс.

– Я знаю Миссу. Это ее внучка. Миссус Ломакс приходила сюда вчера, потому что Мисса попросила ее кое-что мне передать.

– Странно, что она не сделала это по телефону, – заметила Хейверс.

– У Миссы было мое ожерелье. Она забыла его вернуть. Миссус Ломакс принесла его.

– Вы сейчас говорите об ожерелье или о просьбе? – уточнил инспектор.

– Что? А почему я не могу говорить и о том, и о другом?

– Так что же она попросила передать на словах? – поинтересовалась Хейверс.

Дена наклонила голову набок и внимательно осмотрела сержанта.

– Не думаю, что обязана перед вами отчитываться, – сказала она. – Это личное послание, и мне кажется, что оно не имеет никакого отношения к тому, что привело вас сюда. У нее есть молодой человек, они разбежались, а теперь снова вместе. Больше я ничего не скажу.

– А как насчет вас? – спросила Хейверс. – У вас тоже есть молодой человек?

– Не сейчас.

– И это даже не Гэри Раддок?

– Кто?

– Местный ПОП. Я однажды ночью видела вас с ним у полицейского участка. Между прочим, в машине. И что же вы там делали?

Глаза Дены заметались между детективами.

– Я этого парня вообще не знаю, – сказала она. – Все, что мне известно, так это то, что он появляется в «Харт и Хинд» каждый раз, когда раздается хоть малейшая жалоба на шум. Такое впечатление, что там все ложатся в постель в половине восьмого. Так что я никак не могла оказаться с ним в патрульной машине, о’кей? Я, кажется, ответила на ваши вопросы, а теперь, если не возражаете, мне надо наверх. У меня…

– …лекция, мы знаем, – закончила Барбара. – Все вы здесь прямо образцовые студенты.

Они взглядом проводили девушку наверх и услышали, как захлопнулась дверь. Через мгновение раздался звук набирающейся в ванну воды.

– Богом клянусь, эта девушка была с Раддоком, сэр, – Барбара повернулась к Линли.

– Нельзя быть абсолютно уверенной, сержант, – заметил инспектор. – Ночь. Машина стояла в тени.

– Правильно. Но тут есть одна вещь…

Инспектор посмотрел на нее. Барбара вся сияла.

– И какая же? – спросил он.

– Я ни слова не сказала о патрульной машине. Это она упомянула про нее.

Линли еще раз посмотрел на лестницу.