утилизировать газ. Это привело к изменению технологии добычи нефти — открытой на закрытую. Отсюда два периода: первый — открытой добычи нефти, с 1893 по 1900 год; второй — закрытой добычи с 1900 по настоящее время[1930]. До революции в Грозном делались только попытки применения насосной добычи. Первый опыт применения штанговых насосов был произведён в 1898 году, «Первым Грозненским товариществом» на скважине № 7. Сравнивая тартание с качкой насосом, специалисты заключали, что если тартанием можно извлечь от 10 000 до 20 000 пудов жидкости в сутки, то насосом — 150 000 пудов. В 1893 году рабочие — чеченцы, отрабатывая на бурении по 12–14 часов в день, получали в месяц 8–9 рублей. Тарталыцик получал от 20 до 21 рубля. Известно, что стоимость аренды квартиры в Грозном в 1897 году колебалась от 3 до 5 рублей в месяц. В 1895 году в Грозном 1 фунт хлеба стоил 3 копейки, говядины 6 копеек, баранины 7 копеек[1931].

Развитие нефтедобывающей и перерабатывающей промышленности вывело Грозный в ряд крупнейших российских и мировых промышленных центров. Однако чеченцы, исконно проживавшие на этой земле, были в этом эпицентре капиталооборотов лишь незваными гостями. Об этом очень скорбно и красочно повествует эпическая песня, текст которой хотелось бы привести полностью, т. к. это голос самого народа:

«У самых гор среди аулов, начиная с глубокой котловины, выкатился на гору город нефти. Стал на мгновение, задумался испугавшись и в жажде сытой жизни и золота медленно сполз с горы, строя нефтяные вышки, бараки и пузатые резервуары. Где несколько лет назад стоял дремучий лес и по тропинке редко скрипела чеченская арба, завизжала желонка, тартая из земных глубин чёрное золото нефти. И по проложенным в земле жилам, чёрным потоком стремилась земная кровь в цистерны, мчалась постукивая по рельсам в даль и возвращалась обратно катеринками, пятисотками, тысячами и миллионами в карманы бельгийцев, англичан и русских проходимцев, приехавших искать богатство, счастье и чёрное золото.

Город строили гяуры. Пришли орсы — аскер, разбили аул, угнали скот, выгнали из саклей женщин, стариков и детей, сожгли аул, и на пожарище, при стонах и криках построили город. Для большего уважения, внушения к силе орсы — аскер, пусть город будет „Грозный“. — „Гурозни“, говорили чеченцы, и значения не понимали. Хорошо только поняли, что земля не их, леса тоже и что гяуры каждый день глубже лезут в горы. В трёх верстах от города, за маленькой речушкой Гойты, над обрывом притаился аул Алды; замер, из-под тишка взглядывая на строящийся город, на вышки, на бараки, на копоть. Притаился и молча глядел ненавидящем взором. Молча отдавал землю, молча отдавал луга. Молчал, когда в аул приехал пристав и солдаты и сказали — „Наша“. Мирно сеял кукурузу, а в песнях пел о свободе, об уходе гяуров, о мести — жаркой мести, с запахом дыма и крови.

Когда ночь отодвинет вдаль чёрные изломы гор, задёрнет их туманом горным, когда небо опустится, что кажется слившимся с землёй, а ночь зажжёт земные звёзды, — огни в тусклых окнах сакли, — в саду под тенью вишен и груш раздастся песня…»[1932].

Грозненские нефтепромышленники на первоначальном этапе мало заботились об экологической чистоте города. Они ставили вышки там, где им нравилось, не заботясь о геологическом строении почвы. Работать на строго научных началах им даже не приходило в голову[1933]. Дороги, ведущие к колодцам и заводам были сильно испорчены, по обеим их сторонам текли отбросы, спускаемые с заводов — тяжёлый бензин, кислые и щелочные остатки, а также часть нефти и мазута, из-за их небрежного сбора и хранения[1934]. В течении более двадцати лет основными продуктами, выделяемыми на Грозненских заводах, были керосин и мазут. Керосин выделялся в количестве 7–11 %, а мазут в количестве 70–80 % от всей перегоняемой нефти. Ввиду отсутствия спроса на бензин, он в первые годы организации промышленной переработки нефти, сливался в землю, но затем, по мере развития автомобилестроения за рубежом и в России, потребность в нём начала быстро расти и экологическая обстановка улучшилась[1935].

Благодаря нефтяным запасам город Грозный стал разрастаться в индустриальный центр для русских и казаков[1936]. Так, например, с 1890 по 1900 год в Грозненском округе (вместе с г. Грозным) количество предприятий выросло с 79 до 211, главным образом за счёт кирпично-черепичных, лесопильных, известковых и колёсных заводов. Это было непосредственным образом связано с небывалым ажиотажем вокруг нефтеносных участков и гигантским скачком в развитии нефтяной промышленности в Грозненском районе во второй половине 90-х годов 19 века. С 1896 по 1900 год в Грозненском округе число торговых заведений увеличилось с 474 до 564, т. е. почти на 16 %; общая сумма оборота с 3 532 674 до 453 074 рублей, т. е. на 23 %, общая сумма прибыли увеличилась почти в 3 раза[1937].

Вслед за российским в Грозный устремляется и иностранный капитал. К 1905 году из 15 крупнейших Грозненских нефтяных фирм 10 принадлежало иностранному капиталу, а общий объём иностранных инвестиций достиг 40 млн. рублей. Таким образом, нефтяная политика делалась не в Грозном, и даже не в России, а далеко от тех мест, где нефть добывалась. Именно интересами монополий было продиктовано падение добычи нефти в целом по России в начале XX века, что привело к затяжному «топливному голоду», при этом цены на нефть продолжали расти. В целом по России за 1910–1914 годы цены на нефтепродукты более чем утроились и стали выше мировых. Соответственно, резко увеличились прибыли нефтяных монополий: в 1910 году доходность в нефтяном бизнесе составляла в среднем 12, 9 %; а в 1913 году — уже 29 %[1938]. В нефтяной промышленности Грозненского района нельзя было указать ни одного предприятия, основанного самостоятельно иностранцами. Все они были куплены у россиян. Законом 3 июня 1892 года запрещалось иностранцам и иностранным обществам, даже получившим разрешение действовать в пределах России, приобретать в собственность или пользование нефтеносные земли, и управление нефтяными землями в Кавказском крае[1939]. Более того, даже разработкой нефтяных залежей казённых и частных земель Терской области, за исключением земель Терского казачьего войска (на которых и располагалось Грозненское месторождение), было разрешено заниматься иностранцам и евреям каждый раз с особого разрешения Министерства гос. имуществ, по соглашению с министром внутренних дел и финансов, а также Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе[1940]. В 1891 -91 гг. было запрещено проживание евреев в Кубанской и Терской областях, а также ограничивалось их участие в нефтяном бизнесе[1941]. В конце XIX века