Лаврентий Павлович был одет в любимое пальто из верблюжьей шерсти и выделялся, потому что все остальные сияли парадными шинелями. Саркисов держался на полшага позади шефа и сверлил присутствующих подозрительным взглядом, словно ожидая покушения и готовясь закрыть начальника собственным телом.

Результаты испытаний впечатлили всех. Уродливые трубы, больше похожие на принадлежность самовара, чем на оружие, с сотни метров пробивали даже в лобовой броне среднего танка дыру и взрывались внутри. Со стороны казалось, будто стальную черепаху начинает раздувать, пока она не лопается, отшвыривая башню или просто сбивая её набекрень. Здесь проявилась хитрость демонстраторов. Для особой наглядности в корпуса танков загружали боезапас, заливали горючее и даже добавляли несколько толовых шашек. Показуха так показуха.

Конструкторы предложили членам комиссии попробовать, насколько прост в обращении РРС, т. е. ручной реактивный снаряд. Согласились трое: Ворошилов, Жуков и Марков. Климентий Ефремович заторопился, дёрнул за спусковую скобу что было силы. В результате выстрел ушёл далеко в сторону от цели и взрыл верхушку земляного вала, окружавшего стрельбище. Начальник Генштаба внимательно осмотрел конструкцию, взвесил на руках. Приладился к прицельной планке. Несколько раз принимал правильную стойку для пуска, упираясь в землю крепкими, чуть кривоватыми ногами в лаковых сапогах. В результате снаряд с ужасающей точностью ударил в основание башни, и огненный цветок, мгновенно выросший из корпуса, поднял тяжеленный стальной цилиндр и отбросил его метров на тридцать. Жуков слегка погладил бок «самоварной трубы» и протянул инженеру из команды Лангемака, представлявшей разработку: «Хорошая штука».

Марков тоже долго осматривал РРС, измерял его тяжесть. По сравнению с ПТР легче. А эффективность выше. Целиться тоже было удобно. Плохо, что нельзя стрелять из положения «лёжа» – выхлопная струя опалит ноги, а то и спину. После нажатия на спуск дымная стрела протянулась к очередной цели и уничтожила её.

Перед тем как показать следующую новинку, членов комиссии пригласили осмотреть позиции «противника» – обустроенные по всем законам фортификации окопы и блиндажи, готовые к наступлению танковые сосредоточения – сюда свезли десятка три подготовленных к переплавке устаревших «черепах».

Ворошилов, Тимошенко, Жуков, Марков оценили, что огонь будет вестись не по декорациям, слепленным кое-как, а по настоящим боевым порядкам. Вернувшись на пункт наблюдения, дали команду и стали смотреть, как выезжают три «ЗиСа» с непонятными надстройками во весь корпус, закрытыми брезентом. Бойцы сноровисто стащили чехлы. Конструктор с мятым, серым от усталости лицом, представленный как Владимир Андреевич Артемьев, сказал:

– Это – установка БМ 13–16.

Увидев не то рельсы, не то металлические лестницы, покрывавшие в несколько этажей грузовики, Жуков воскликнул:

– Это же ракеты. На Халхин-Голе примерно такие били с самолётов.

Расчёты этих странных для Маркова орудий укрепляли на направляющих огромные цилиндры. Артемьев смотрел на Берию, ожидая команды. Нарком достал из кармана батистовый платочек и картинно взмахнул им.

– Пуск, – крикнул конструктор. Раздирающий уши вой, волна огня, которая вырвалась из задних торцов снарядов. Огненные стрелы унеслись вдаль, к расположенным в восьми километрах «позициям условного врага».

Через полчаса, осматривая перекопанные мощными взрывами блиндажи и окопы, тлеющие обломки бронетехники, Марков пытался представить, что будет, если такой удар обрушится на танковую колонну на марше. Картина получалась убедительная. А если учесть ещё и мобильность этих установок…

– Сколько таких уже выпущено и сколько единиц изготавливается в месяц? – спросил он Артемьева.

– Готовы двенадцать изделий, – ответил Владимир Андреевич. – Запущены серии на трёх заводах. По мере отработки технологии темпы выпуска будут возрастать. Через месяц доведём до сотни.

– А скорость?

– До восьмидесяти километров по шоссе. От сорока до шестидесяти по бездорожью. – Конструктор вздохнул: – Если бы мы не потеряли столько времени…

Сергея Петровича осенило:

– СТОН?

Изобретатель косо глянул на генерала, но кивнул.

– Могли и встретиться, – объяснил комфронтом.

* * *

– У вас на сегодня всё, – сказал Поскрёбышев, – отдыхайте. Если нет других планов, вот два билета во МХАТ, там сегодня дают «Дни Турбиных». Товарищ Сталин собирается пересмотреть спектакль. Он любит эту постановку. Заодно вы могли бы поговорить, так сказать, в неофициальной обстановке.

Просьба Вождя, как было сказано выше, более обязательна для исполнения, чем прямой приказ. «Ладно, в конце концов, свожу девочку в театр, – подумал Сергей. – МХАТ, вроде, из приличных. В плохой Иосиф Виссарионович не пошел бы. Тем более, на одну и ту же пьесу много раз».

Но надеждам не суждено было сбыться. Телефон исходил противными длинными гудками. А когда трубку наконец сняли, Зинаида Петровна сообщила, что Ленка прямо из института отправилась куда-то с соучениками, когда вернётся, не сказала. Тут же «будущая тёща» принялась выспрашивать, почему давно не появляется «Серёжа», как обстоят его дела, словом, она была настроена на долгую беседу. Пришлось сослаться на важные государственные заботы и аккуратно свернуть разговор. Разглашать информацию о новом назначении Марков не имел права. Даже легкомысленная Радость вняла предупреждению, что это лучше сохранить в секрете ото всех: «Болтун – находка для шпиона».

Завтра, скорее всего, сразу после совещания придётся улететь в Белосток. Надежда увидеть, просто увидеть хулиганку таяла, как последние жалкие сугробы в конце апреля.

Для культурного мероприятия Марков решил одеться в штатское, в костюм и пальто, которые выбирала Ленка. И потому, что парадный мундир привлекал бы лишнее внимание, и вообще. По телефону он вызвал такси.

– Сейчас свободны только «ЗиС-101», – предупредила барышня.

– А какая разница? – удивился Сергей Петрович.

– Как же, на «Форде» или «Эмке» за километр рубль, а на «ЗиСе» рубль сорок, – вроде бы даже обиделась диспетчер. – Вас не предупреди, скандалить будете, что слишком дорого.

– Не стану я скандалить, – миролюбиво заверил генерал. – Только чтобы ждать не долго, ладно?

Огромный синий автомобиль прибыл через десять минут. Усаживаясь, Марков подумал: «За то, чтобы прокатиться на машине, на каких ездят члены правительства, рубль сорок за километр вполне приемлемая цена».

Перед входом в театр толпились люди. Несколько раз донеслось: «У вас не будет лишнего билетика?» «Сейчас выберу какую-либо студенточку и проведу», – решил было командир. Но одиноких девушек не наблюдалось, а разбивать пары он не хотел – свинство это. Сергей закурил, продолжая вглядываться в прибывавший народ, досмолил папиросу до самого мундштука, но так и не обнаружил претендентку на свободное место. До начала оставалось пятнадцать минут. Марков опустил окурок в урну и двинулся к дверям.