Представление Сергею не понравилось. То есть артисты играли совсем не плохо, а Лариосик вообще рассмешил и растрогал. Но хитросплетения семейных отношений недавних смертельных врагов – белогвардейцев – сочувствия не вызывали. Подумаешь, муж сбежал. А как орали бабы, чьих кормильцев вешал в Крыму Слащев, автор слышал? И рассуждения об офицерской чести сильно раздражали. Видел Марков эту самую честь и на Дону, и в том же Крыму.

В антракте генерал ждал, что к нему кто-либо, может, тот же Поскрёбышев, подойдёт и проводит в затенённую ложу, к Хозяину. Однако никто его не окликал. Сергей Петрович даже посидел несколько минут на месте, чтобы не пропустить посланца. Потом встал и отправился в буфет. Стоя в очереди, размышлял не о возвышенном и вечном, а о приземлённом и сиюминутном. Хотелось взять граммов двести коньячка, чтобы пригасить тоску, которая почему-то ныла в груди, слева, где сердце. Неужели это из-за девки-хулиганки с изумительной улыбкой? Вот же прижала его Радость. Но появиться перед главой партии и правительства, дыша перегаром, невозможно. А пятьдесят граммов брать бессмысленно: запах тот же, а толку ноль.

Марков вышел в фойе, бесцельно потоптался у стены и решил отправиться к своему ряду. У двери в зал спиной к нему стояла девчонка в таком же сером облегающем платье, какое было на Ленке в тот вечер, когда Сергей повёл её на Ближнюю дачу. Генерал сделал три шага. Это точно была оторва, шпана его ненаглядная. Она разговаривала с кем-то, скрытым за портьерой, и никого вокруг не замечала. Мужчина осторожно коснулся плеча. Девушка обернулась и вскрикнула от неожиданности.

– Не надо пугаться, я не более опасен, чем ваш собеседник, – счастливо улыбаясь, произнёс генерал. Ленка повисла у него на шее. Завзятые театралы с интересом наблюдали за мизансценой.

– Откуда вы взялись? – прошептала Радость в ухо, щекоча тёплым дыханием.

– Случайность. Я весь день тебя вызванивал. Мама сказала, не знает, когда ты придёшь. И вот…

Ленка опомнилась:

– Давайте я вас познакомлю. Это – Николай, мой сокурсник.

Марков вспомнил беднягу, которого девчонка отправила в нокдаун в день их первой встречи. Парень тоже узнал командира. Улыбка сползла с лица, он стал похож на ребёнка, у которого отняли игрушку.

– А это… – хулиганка запнулась, – это Сергей Петрович.

Юноша вежливо кивнул, опустил голову и сказал:

– Вы будете досматривать спектакль вместе? Я тогда пойду.

Сергей кивнул. Хорошо всё-таки, что он никому не отдал второй билет, и место рядом свободно.

– Пойдём?

Девушка казалась чуть смущённой:

– Неловко вышло. Колька так старался, доставал билеты на этот спектакль. Чуть ли не ночевал в очереди.

– Зато он может видеть тебя каждый день, а я соскучился.

Они уже подходили к своему ряду, когда Маркова легко тронули за рукав:

– Вас ожидают, даме придётся один акт посмотреть в одиночестве, – проговорил человек в чёрном, хорошо отглаженном костюме.

Сергей посмотрел Ленке в глаза:

– Извини, это очень важно. Ты только никуда не уходи, – и протянул билеты, чтобы она знала, куда сесть. Девушка закусила губу и кивнула.

Всё было обставлено почти так, как комфронтом себе и представлял. У входа в ложу на банкетках сидели четверо в хорошо отглаженных костюмах. Портьеры из золотистой парчи полузадёрнуты, а товарищ Сталин устроился в кресле в глубине, так что увидеть его ни с какой точки невозможно. К внешнему борту придвинут невысокий столик, уставленный блюдами с фруктами, бутылками вина и коньяка, розетками с красной и чёрной икрой. Вождь сделал приглашающий жест.

– На случай, если вы не успели пообедать, я попросил приготовить какую-нибудь закуску. Пожалуйста, товарищ Марков, угощайтесь. Наливайте коньяк сами – я не хочу, чтобы были свидетели нашей беседы.

Услышав слова Хозяина, четвёрка на цыпочках выскользнула за дверь, так что даже портьеры не шелохнулись.

Второй акт уже начался, ложу освещали только блики прожекторов и софитов, нацеленных на сцену. Сергей Петрович протянул руку к бокалу Вождя. Иосиф Виссарионович покачал головой. Комфронтом подумал и всё же налил себе жидкости, которая в полумраке казалась тёмно-коричневой, пригубил и отставил сосуд. Сталин сидел неподвижно, ждал, пока командир будет готов к докладу. Даже в темноте генерал видел жёлтые глаза Хозяина, чувствовал его неподвижный взгляд.

Марков рассказал о безупречных документах, не соответствующих реальному расположению частей, и неразберихе, царящей в войсках, о перемешавшихся подразделениях и штабах, которые потеряли управление. Об аэродромах у самой границы. В первые минуты войны их накроет артиллерия. О танках без солярки и боезапаса, об артиллерии с пятью выстрелами на ствол. И о контрразведке, которая выбирает тех, кто пытается противостоять буйству второго закона термодинамики. Как-то само вспомнилось и легло на язык заумное словцо.

Сталин слушал молча, сидел не шевелясь, словно каменный идол. Только услышав про термодинамику, чуть усмехнулся в усы.

– Скажите, товарищ Марков, способны ли наши войска завтра ударить по немцам?

– Нет, товарищ Сталин.

– Если мы дадим вам все полномочия, сколько времени понадобится для наведения порядка? – Произнося последнее слово, Вождь сжал в кулак короткие пальцы.

Командующий фронтом не спешил с ответом, взвешивая возможности – свои и огромного и громоздкого, проржавевшего механизма управления сотнями тысяч вооружённых людей.

– Не менее полутора месяцев, – сказал он наконец.

Хозяин кивнул.

– Что скажете о новом вооружении?

– Очень эффективно.

– Если мы дадим вам столько ручных снарядов, сколько запросите и три-четыре сотни установок залпового огня, поможет это остановить наступление гитлеровцев, когда они рискнут атаковать?

– Безусловно. Но только этого будет мало.

– Что ещё?

– Необходимо скрытно перенести аэродромы, оставив существующие в качестве ложных целей. Прикрыть вероятные направления вторжения укрепрайонами.

– Поручим Карбышеву, – кивнул «идол».

– На базе 11-го мехкорпуса создать мощное мобильное соединение. Пусть оно базируется в районе Белостока. Это будет бронированный кулак, которым можно бить противника на главных направлениях его атаки.

– Направлениях? Убеждены, что немцы будут наступать не по одному направлению – на Москву?

– Скорее сходящимися клиньями с Сувалковского выступа и в районе Бреста, – механически ответил Марков, всё ещё обдумывая организацию войск на территории фронта. И только тут понял свою стратегическую ошибку. Не собирается Гейнц Гудериан «откусывать» мягкую белостокскую булочку. Прав товарищ Сталин, целью сразу будет столица. А значит…