считающихся в 21-м веке безобидными чудаками, вроде реконструкторов — бегающих по лесам и степям с луками, да с томагавками.

Откуда тогда «растут ноги» у мифов про старинные рецепты лечения травами?

Возможно, дело кажется таким простым — что возникает вопрос: а почему до этого не додумались ранее?

А потому, что даже самое простейшее открытие требует научного подхода — многолетних наблюдений, испытаний и всего прочего. К тому же, надо следить за достижениями в мире и знать про опыт предшественников в какой-то определённой области науки.

Деревенскому знахарю это не под силу!

Так же, как и деревенскому кузнецу, ткачу и прочим…

«Авиценна»?

А чё, «Авиценна»? Покажите мне деревенского знахаря-лекаря — который хотя бы слышал это имя, знает кто это и не перепутает его с каким-нибудь шибко разговорчивым коминтерновцем из шайки Гришки Зиновьева.

* * *

Ныне же, в 20-е годы — когда даже простой аспирин считается, чуть ли не чудо-средством — панацеей от всех бед, у разработок советских учёных 50−70-х годов в области «Фитотерапии», имеется реальный шанс занять достойное место в медицине. Особенно в советской, где что-то иное — ещё очень долго ещё не будет светить, меж тем как народ дохнет от практически любой болячки.

Этому благоприятствует одно важное обстоятельство — делающее мою затею практически на сто процентов реализуемой. Если найти подходящего исполнителя, конечно…

В «той» жизни, моя Королёва-Королева (когда делать стало совершенно нечего) увлеклась лекарственными травами и, я по её настоятельной просьбе — скачивал как отдельные статьи по лекарственным травам, так и целые книги. И в большинстве своём они сохранились на винчестере компа.

На вскидку расскажу об некоторых травах — чтоб имелось хоть какое-то понятие об том, что я мутю.

Серенький такой лишайник с по-женски красивым именем «пармелия» (порезная трава) — растёт везде, останавливает кровь, заживляет гнойные раны и даже «давит» палочку Коха.

Травка с названием, взятым как будто из голливудского фильма ужасов — «кровохлёбка», лечит практически все болезни связанные с кишечно-желудочным трактом — от воспаления ротовой полости, до геморроя.

Вездесущий «девясил» лечит от «девяти болезней», в том числе — снимает похмелье и «поднимает» известный мужской орган при импотенции.

Из «вайды красильной» делают краску индиго, косметику и давят масло… Лечат отравления, тиф, дизентерию, заболевания селезёнки и прочего «ливера».

«Донник», наши предки издавна добавляют в водку и табак для «запаха». Кроме этого, он — отличный анальгетик и средство при психических расстройствах…

Думаю, достаточно, да?

С чем можно сравнить такое «послезнание»?

Ну, представьте — в руки средневекового алхимика попадает современный учебник химии на латыни…

Представили?

* * *

Надо сказать, что ни самого Аркадия Вениаминович — ни его ученика Артёмку, мне не удалось хоть сколько-нибудь заинтересовать «травками».

Аптекарь с головой ушёл в бизнес с абсорбированным углём и, по моему разумению — правильно сделал. Заниматься надо только тем чем нравится, или хотя бы тем — во что сам веришь…

А его ученик — так страстно увлёкся химией, что грех ему было мешать.

Тем более, я сам этому был отчасти виной.

Сперва, купил в Нижнем пару книжек по этой науке «о превращениях веществ» для крайне любознательного парнишки — чтоб приставал с вопросами меньше. Затем переманив в Ульяновск профессора Чижевского Дмитрия Павловича — занимающего у меня разделением коксового шлака на оксиды, диоксиды и прочие карбиды, затем — химика-органика Лемке Игоря Станиславовича, занятого нефтехимией.

С обоими, этот настырно-вежливый паренёк подружился — речным буксиром не оторвёшь, у обоих почерпнул немало премудростей и ещё больше стал бредить о карьере учённого-химика.

Наконец, Артём Засыпкин окончательно пропал для искусства врачевания трава — когда я перевербовал в «Красный рассвет» прибывшего из Германии Фрица Ратценбергера. Немец с совершенно круглой, как футбольный мяч головой и рыжей как огонь шевелюрой — по специальности был химик-технолог… Но чья-то бюрократическая равнодушно-вредительская душа — отправила его в Ульяновскую ВТК к Макаренко, где требовались лишь технологи-приборостроители или хотя бы механики.

От такого подарка судьбы грех отказывается и, среди всего прочего, я ни много ни мало — поручил Фрицу изобрести сульфаниламид со стрептоцидом вкупе.

Прошерстив всё своё «послезнание», я нашёл лишь, что первый имел происхождение от анилиновых красителей, а второй должен быть обязательно белым… Типа, есть ещё и, «красный стрептоцид[2]» — но он беспонтовый как советский маргарин, да к тому же — ядовитый.

Вывалив эту инфу рыжему Фрицу, я поручил ему создать лекарство, призрачно-тонко намекнув:

— Как дадут Вам на руки Нобелевскую премию в области химии, герр Ратценберг — не забудьте малую толику за наводку отстегнуть.

В его истинно-арийских глазах читалось недоумённое презрение к дилетанту-унтерменшу:

«Лекарство из красителя? Да, он в своём уме⁈».

Конечно, будь на его месте русский — послал бы меня куда подальше, вместе с «Нобелевской премией». Однако, немецкая дисциплина, педантичность и, на генетическом уровне веками вбитое послушание начальству — заставили его заняться этим заведомо «дохлым» делом, в свою очередь — всё больше и больше озадачивая им так кстати подвернувшегося под руку не по-русски настойчивого паренька.

Каковы результаты?

Быстро «альтернативка» пишется, да не скоро «заклёпки» в ней пилятся… Как-нибудь расскажу.

* * *

Короче, вольно-невольно пришлось отдать создание новой науки — «фитотерапии», тому — кто первым ею заинтересовался.

Этим человеком оказалась старшая дочь аптекаря — Софья Канцевич. Спихнуть на неё траволечение оказалось довольно-таки легко: находящаяся в «опасном» возрасте, но из-за дефектов внешности (лицом корява — «как будто горох молотили») — не пользующаяся вниманием парней девушка, «запала» на меня — стоило чуть проявить к ней признаки внимания. Про новую науку — «Фитотерапию», она слушала буквально раскрыв рот и, после коротко-платонического романа, когда наши отношения перешли в чисто приятельские — в ульяновской трудовой школе «второй ступени» появился кружок юных ботаников.

Это юное создание оказалась не по возрасту умной (я в шутку прозвал «Софией Премудрой»), достаточно энергичной и по-отцовски предприимчивой.

Буквально через год, когда София уже училась в Ульяновском медицинском училище — существовал уже налаженный сбор дикоросов, на котором старшеклассники могли заработать себе на учёбу. В пригороде появились «аптекарские огороды», а в газетах и журналах были напечатаны первые статьи о рождении новой науки — «фитотерапии».

Новое слово в медицине (или может быть — хорошо забытое старое, спорить не буду), советские эскулапы сперва встретили в штыки — приравнивая к шарлатанам-знахарям. В печатных СМИ разгорался один грандиозный срач за другим — в которых я тоже вдоволь поучаствовал…

Мама