с Джесс писали письма друг другу на протяжении всего моего второго курса. Она осталась в Калифорнии изучать биомедицину, но я была слишком мала, чтобы остаться с ней. Я продолжала путешествовать с папой. Но то письмо, которое дьявол держал сейчас в своих пальцах, было последним, которое она мне подарила. Она приехала удивить нас в Чикаго на Рождество. Она доставила его мне лично.

— Дорогая Татти, — прочитал Сэйнт насмешливым тоном, от которого у меня заболели кости. — Я подумала, что подарю это тебе сама, поскольку мы собираемся провести весь сезон отпусков вместе. И знаешь что?! Папа говорит, что ты едешь со мной в Калифорнию в январе. Теперь, когда мне восемнадцать, я могу присмотреть за тобой какое-то время. Ему придется поработать в занудном Форт-Уэйне несколько месяцев. Так что ты будешь свободна, сучка! Тебе это понравится, Татти. За пляжи можно умереть, и я клянусь, ты уже создана для этого с такой золотистой кожей. Ты знаешь мой этот бледный цвет лица, такой же как у моего папаши. По крайней мере, мама оставила тебе что-то, когда бросила нас, верно? Сучка не оставила мне ничего, кроме своей аллергии. Я не могу дождаться, когда ты познакомишься со всеми. Ты никогда не захочешь уезжать, клянусь. Может быть, однажды мы сможем жить там постоянно? Я уговорю папу. Люблю тебя, сестренка. Твоя новая соседка, Джесс.

Я так яростно боролась с Блейком, что мне удалось освободиться, моими действиями руководил ужас, когда я перепрыгнула через кофейный столик, чтобы выхватить письмо из пальцев Сэйнта. Моя рука была вытянута, я просто коснулась его, когда Блейк в последнюю секунду поймал меня за талию, прижимая к столу и наваливаясь всем своим весом на меня сверху.

— Тебе не следовало нарушать правила, — прорычал Блейк, удерживая меня на месте, и мое сердце чуть не оборвалось. Потому что я не нарушала правила. Я всего лишь сделала то, что сказал мне Киан. Но говорить это казалось бесполезным. Киан не собирался защищать меня от этого. Он повеселился, и теперь я расплачивалась за последствия. Он был таким же бессердечным, как и они, и я была дурой, когда думала, что в нем есть нечто большее, чем жестокость.

— Заставь ее смотреть, — приказал Сэйнт, и Блейк запустил руку мне в волосы, разворачивая лицом к огню.

— Пожалуйста, не надо, — умоляла я, чувствуя, как слезы текут по моей коже. Остальные буквы были моими словами, я могла бы отпустить их все ради этого единственного. Я могла столкнуться с чем угодно, только не с потерей этой частички моей сестры. — Только не это, пожалуйста, Сэйнт. — Мой голос был хриплым и сухим, мое отчаяние пропитало воздух вокруг нас.

Киан откашлялся, прежде чем Сэйнт сделал какое-либо движение к огню.

— Тебе не кажется, что это заходит слишком далеко, чувак? Я был тем, кто вытащил ее отсюда.

Сэйнт сердито посмотрел на него, в этом взгляде был смертельный блеск, но проблеск надежды наполнил меня.

Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, выслушай его.

Сэйнт скрылся из виду, направляясь к Киану, а я извивалась в крепкой хватке Блейка, но это было бесполезно.

— Я решаю, когда дело заходит слишком далеко, — прорычал Сэйнт, затем вернулся в поле зрения, схватил со стола всю стопку писем и бросил их в огонь. Я кричала, но не могла этого слышать. Я была заперта в своей голове, дымка ненависти и горя поглощала меня, забирая с собой все. Среди них были письма Джессики, сгоревшие вместе с остальными. Ее послания ко мне потеряны, поглощены.

Блейк отпустил меня, но я не пошевелилась. Я рыдала, презирая то, что они видели, как я разваливаюсь на части, когда я подтянула ноги к груди на столе и спрятала лицо в руках.

Я услышала, как они удаляются, и, хватая ртом воздух, потянулась к ожерелью Джесс, висевшему у меня на шее, и крепко сжала его в кулаке.

Мне так жаль, Джесс.

Сильная дрожь пробежала по мне, когда мое сердце разбилось, и мир, казалось, потемнел вокруг меня. Теперь в моей душе была тень, клеймо, которое они оставили там, запятнав меня. Отметив меня этой болью навсегда.

Мне нужно было убраться подальше от этого места. Эти мерзкие мальчишки. С меня хватит. Так чертовски хватит.

Я подняла голову, прерывисто вздохнув. Никого из них не было рядом.

Я перевела взгляд на дверь, затем оттолкнулась и побежала прямо к ней, полная решимости убраться из этого места и никогда не оглядываться назад.

Я рывком распахнула дверь как раз в тот момент, когда Сэйнт крикнул:

— Стой!

Я проигнорировала его, сунув ноги в кроссовки и схватив чей-то тренч рядом с дверью, прежде чем захлопнуть ее за собой. Я побежала, слыша, как они кричат мне вслед. Я оглянулась на них заплаканными глазами, заметив Киана, вставшего у них на пути, чтобы остановить их.

Они не шли за мной, но я все равно ускорила шаг, вытирая глаза рукавом пальто, от которого исходил яблочный аромат Сэйнта, вызывающий желание выбросить его в озеро. Но на улице было холодно и все еще темно; я не могла бродить по кампусу в одной футболке Киана.

Я не знала, куда мне идти, я просто знала, что мне нужно быть как можно дальше от этой церкви.

Слезы продолжали литься, а мое сердце продолжало разбиваться. Он забрал у меня самые дорогие вещи в мире. И мне показалось, что я снова потеряла сестру.

Я добежала до пляжа Сикамор на берег озера, прежде чем остановилась. Рассвет окрашивал небо в бледно-розовые тона, и я ненавидела эту красоту. Я ненавидела покой во всем мире, когда мне казалось, что он должен был рушиться вокруг меня.

Ненависть выплеснулась из меня из каждой поры моего тела, когда я уставилась на священную скалу и отметины Ночных Стражей в виде стрел на ее вершине. Я запрокинула голову к небу и закричала от ярости. На Сэйнта, Блейка, Киана. Я ненавидела их всех за то, что они владели мной, забирали все, что у меня когда-либо было, и отбрасывали это в сторону, как ничто. Заставляли меня обнажать свою душу только для того, чтобы они могли разрезать ее на кусочки и смеяться, пока они это делали.

Несмотря на мой крик, который мог вызвать землетрясение, ничего не произошло. Мир продолжал оставаться тихим и неподвижным. Озеро покрылось темной рябью, а небо посветлело в предвкушении очередного наступающего дня.

Чья-то рука внезапно схватила меня сзади, и я в страхе дернулась, подняв кулаки, готовясь драться, пинать