Из Асиной комнаты гремит какая-то детская музыка.

Но ее подпевающий голос доносится из кухни.

Захожу.

Ооо…

— Женя, что тут происходит?!

Зажав сотовый между ухом и плечом, она с кем-то пытается разговаривать по телефону. Официально. По работе. Холодильник приоткрыт и пикает, оповещая, что открыт уже слишком давно. В руках швабра с валиком. Струйка молока по полу течет под плиту… Поднимаю глаза отыскивая источник — перевернутая кружка на разделочном столе. Несколько струек тянутся к щели между ним и плитой. На плите горит омлет. Ася, напевая, вытрясывает из коробки с сухим завтраком последние остатки своих квадратиков. Крошки летят во все стороны…

Как там? «Апокалиптичненько»?!

— Прости! — беззвучно шепчет Женя, продолжая кому-то вежливо поддакивать по телефону.

Меня окончательно перекрывает.

Ухожу в кабинет, швыряя портфель с документами на стол. Падаю на диван.

Мне, б**ть, нужна тишина! И пустота. Часов хотя бы восемь.

Но из Асиной комнаты я слышу эту ужасную мультяшную музыку.

Исчезните пожалуйста все. Хотя бы на час.

Надеваю наушники, включаю «Metallica» и закрываю глаза.

Надеюсь, Ася уже спит.

Снимаю наушники. В ушах шипит от басов.

Тишина…

Выхожу.

В коридоре тихий шепот и какой-то шорох.

Заглядываю.

Нормально…

Ася полностью одета, опираясь на стену зевает, устало прикрывая глаза.

Женя зашнуровывает берцы, рядом рюкзак.

У меня даже слов нет.

— Проснулся… — констатирует она, озадаченно закусывая губу.

— Я не спал.

— Аронов, у нас с тобой всё хорошо! — поднимается она на ноги. — Мы просто съездим сегодня в гости, а ты отдохнешь. Кухню я отмыла, ужин на плите.

Смотрю на часы.

— Без двадцати двенадцать…

— Олег, мы переночуем ТАМ. С утра я сама отвезу ее папе. Тебе нужно… побыть одному. Хотя бы до утра.

Мысли она что ли читает?! Мне теперь что — и подумать об одиночестве нельзя??

— Раздевайтесь, Женя. Вы никуда не поедете.

— Поедем, Олег. Я уже договорилась…

— С кем?

— Со Сломанным зайчиком. Он переехал и мы хотели бы…

Этот день когда-нибудь закончится или нет??

— Туманова.

— Аронов — в душ, ужинать и спать! — нажимает ручку на двери вниз.

Что сегодня не так с женщинами? Как с цепи сорвались. И все на меня.

Делаю пару шагов к ней, снимая руку с ручки и закрываю дверь обратно.

Нет, мне не жалко для нее этой тусовки с Зайцем. Но это вопрос принципа. Я обещал ей и себе, что она не будет бегать с ребенком из-за моих…

— Женя, ты тянешь Асю на ночь глядя куда-то и срываешься сама потому что?..

— Мы оба знаем ответ. Пусти меня.

— Мам… Я хочу спать!

— Уже скоро, Агнюш, потерпи.

— Женя, я же не сказал тебе ни слова, в чем проблема?

— Олег, я хочу уехать, — нервно.

— Нет.

— Я хочу!

— Нет.

— Отойди от двери!

— Не сегодня.

— Да почему ты держишь меня?!

— Женя! — слишком жестко получилось, но черт возьми!..

— Вы ругаетесь? — влазит между нами Ася, задирая голову.

— Нет, мы не ругаемся, просто ваша поездка отменилась и мама расстроена.

Присаживаюсь, разуваю Асю. Стягиваю с нее куртку.

— Беги к себе. Раздевайся и в постель.

— Мам? — растерянно смотрит на Женю.

— Беги, Ась, — сдается она, присаживаясь на пуфик и пряча лицо в ладони.

Расшнуровываю Женины ботинки.

— Женечка, у меня был очень тяжелый день.

— У меня тоже…

Не думаю, что это можно сравнить!

Тяжелый… ладно…

— Я сделаю нам ванну.

— Себе сделай. Твой же день был тяжелее моего!

Да твою мать…

Скидывает куртку, уходит.

Вешаю куртку на место.

Догоняю, перехватываю за руку, усаживаю на диван.

— Не надо мне хамить, Женя, — опять слишком жестко.

Я устал и самоконтролем беда. Всегда старался оставаться один в такие моменты.

Встает.

Удерживаю за локоть, усаживая обратно. Грубо… слишком грубо… Одергиваю свою руку.

Черт возьми, зачем я касаюсь ее так?

Я неприятен сам себе.

Поднимаю ладонь ближе к лицу, рассматриваю. Тремор.

— Когда-то, Олег ты не смел касаться меня без разрешения.

Это так! Я и сейчас…

— Посиди просто тихо, Женя. Десять минут.

А мне ей еще весь расклад про Аверьянова надо скормить!

Молчит. Ложится, подтягивая диванную подушку.

— Я хочу спать, Олег.

— Ты хочешь спать здесь?

— Да.

Так…

Мне хочется подтолкнуть стрелки часов, чтобы они скорее уже щелкнули за полночь и настал новый день.

— Окей…

Выключаю свет. Сажусь рядом на пол, упираясь спиной в диван. Сигарету бы еще…

— Ты не выйдешь?

— Нет.

Я очень соскучился. И не хочу того, что происходит сейчас. Но оно происходит и меня кроет от потери контроля над собой и ситуацией.

Минута… две… три… пять…

Ее теплая ладонь скользит по моему плечу на грудь. Обнимая подтягивается ко мне ближе.

С облегчением съезжаю чуть ниже, закидывая голову на диван. Чувствую мягкие губы на виске… скуле… щеке… челюсти… и, наконец-то, они накрывают мои. Не отвечаю. Просто кайфую от этого. Мне словно опять отстрелили затылок, только теперь чем-то обезболивающим.

— Моя девочка…

— У тебя что-то случилось?

— Да.

— Серьезное?

— Да.

— Я могу как-то помочь?

— Да.

— Что я могу сделать?

— Ты можешь помочь мне надавить на одного человека. Плохого человека. Неприятного.

— Как?

Кратко объясняю ситуацию, исключая все детали про Калиновского. Почему? Можно прямо сейчас все объяснить Жене и уверен, что мы вдвоем с ней найдем способ успокоить его инициативы. Но я хочу САМ.