– Значит, ты уважаешь герцога? У него много мечей. А у короля, кто бы им ни стал, их будет еще больше. Пролив кровь, ты развяжешь войну, в которой нам не победить. Нет, не войну, война – это конфликт между двумя более-менее дееспособными силами. Это будет бойня. – Меркатор смерила его суровым взглядом. – Ты знаешь, что такое козел отпущения?

– Мне знакома эта фраза.

– Но тебе известно, что она означает на самом деле, откуда возникла? Много столетий назад, до Новрона, люди жили в маленьких деревушках. Они были суеверными и всего боялись. Раз в год люди брали козла и обвиняли его во всех своих ошибках и проступках, после чего выгоняли животное из деревни умирать в лесу. Они надеялись, что боги накажут козла вместо них. Похоже, в этом отношении люди не слишком изменились. – Меркатор подошла к веревке, сжала синюю ткань в кулаке и подняла. – Так и остались суеверными и невежественными. Аристократы Альбурна превратят нас в своих козлов отпущения. Ткнут в нас пальцем и заявят: «Вот причина наших неприятностей, накажите их». Однако они не станут дожидаться, пока нас покарают боги, а сделают это сами.

– Что для нас изменится? Наши люди голодают! Сомневаюсь, что Эмил проживет еще хотя бы неделю. Хистивар – ты каждый день проходишь мимо него – ночует под мостом! Под грязным мостом! Как ты можешь стоять тут и утверждать, что станет еще хуже?

– Может стать. Сейчас мы живы, а жизнь лучше смерти.

– Нет, не лучше. И не такая.

– Ты убьешь нас. И не только здесь. Выполнишь свой план – и отголоски разлетятся по всему миру. Везде наши люди будут страдать.

– Мне безразлично. Лучше умереть, чем жить в нищете и унижениях. А еще предпочтительнее – забрать с собой кого-либо из них.

Виллар схватил свой плащ, накинул на плечи и зашагал к выходу.

– И вот еще что. – Он остановился и обернулся. – Подготовься. Когда все начнется, ты должна будешь выполнить свою задачу.

– Мою задачу?

Он кивнул и показал на дверь, за которой находилась герцогиня. Меркатор покачала головой и одними губами произнесла: нет!

– Революция начнется здесь. – Виллар развернулся и вышел.

Меркатор стояла, глядя на занавеску. Ее бил озноб. В основном потому, что платье было мокрым от работы с краской. В основном, но не только поэтому.

– Ты собираешься убить меня? – спросила герцогиня непривычно тихим, робким тоном.

Меркатор посмотрела на свои сине-черные руки. Даже ей они казались руками чудовища.

Она не ответила.

На следующее утро завтрак выдался на удивление спокойным. Ройс и Адриан явились вовремя, и Эвелин выразила свое одобрение кивком, прежде чем сесть за стол. Еда была столь же роскошной, как и вчера, но на сей раз присутствовали вафли в форме слонов. Эвелин не стала просить напарников вознести благодарность, однако Адриан и Ройс терпеливо подождали, пока она сама это сделает, и уважительно склонили головы.

– Великолепные вафли, – произнес Адриан, в основном для того, чтобы нарушить молчание. И не погрешил против истины. Эвелин была опытным поваром, и он размышлял, не трудилась ли на нее армия фей.

– Спасибо! – откликнулась она. Затем, словно желая признать их хорошее поведение, внимательно оглядела Ройса, который не только встал пораньше, чтобы умыться и побриться, но и оставил плащ наверху. – Такой вид намного более уместен за завтраком. Я одобряю.

– Благодарю, – чопорно ответил Ройс.

Затем Эвелин, прищурившись, посмотрела на Адриана:

– Это новый шарф?

Тот с улыбкой выпрямился:

– Да. Вам нравится?

– Он синий.

– Популярный цвет в Рошели, как я понял.

– Только у идиотов.

Ройс усмехнулся, но Адриан был шокирован.

– Ваша дверь синяя, – заметил он.

– Ее покрасила не я, а мой покойный муж, – сообщила вдова. – Он вбил себе в голову, будто это защитит нас от монстра.

Адриан разочарованно посмотрел на свой шарф. Он надеялся, что Эвелин оценит его приобщение к местной моде. Адриан сам не знал, почему это имело значение; возможно, желание сделать вдове приятное было как-то связано со смертью матери. Он плохо помнил ее, она умерла, когда Адриан был ребенком, но Эвелин казалась ему воплощением того, какими были – или должны были быть – все матери: суровая, наставляющая, беспощадная к промахам. И отличный повар. Странно, но ее неодобрение тревожило Адриана больше, чем насмешки Ройса. Однако слова про монстра будто открыли дверь, слишком соблазнительную, чтобы не заглянуть в нее. Адриан оставил попытки снискать одобрение своими вкусами в одежде и спросил:

– Вы не верите в моргана?

Вскинув брови, Эвелин изящно разломила печенье пополам.

– Вчера вы не ведали основ истории, а сегодня щеголяете познаниями в местном темном фольклоре?

– Мы стараемся учиться, – произнес Ройс.

Эвелин сняла крошку с уголка рта и усмехнулась:

– Делать это посредством россказней и сплетен – не самый лучший способ. Морган – лишь старая глупая легенда. Я думала, двое взрослых мужчин должны это понимать. Но, разумеется, вы не одиноки. Завтра сами увидите. Если попадете на пир аристократов, то все они будут в сногсшибательных оттенках сапфирового, кобальтового, ультрамаринового, темно-синего, бирюзового, голубого, небесно-голубого и лазурного, чтобы отпугнуть монстра из детской сказочки. – Она посмотрела на шарф. – Я полагаю, мужчина с тремя мечами может не бояться призраков.

– А что это за сказочка? – поинтересовался Ройс.

– Тебе она не понравится. Очередная слащавая история, которых ты не любишь.

– Будьте кратки, и я постараюсь не заснуть.

Эвелин склонила голову и посмотрела на него:

– Сегодня утром ты умылся, поэтому я тебя прощаю. – Она сделала паузу, чтобы налить себе чаю, с тихим звяканьем поставила на стол керамический чайник и взяла чашку обеими руками. Откинулась на спинку стула, глядя на пар. – Вчера, если помните, я упомянула личность по имени Гленморган. Это тот негодяй, кто в две тысячи четыреста пятидесятом году завоевал мелких паршивых князьков и назначил себя новым императором, которого церковь позднее переименовала в наместника. Он также перенес столицу в Эрванон и заставил церковь Нифрона переехать туда же. Так вот, у него был хорошо воспитанный сын, но мальчик долго не протянул. Совсем другое дело – его внук, Гленморган Третий. Еще в юности он проявил свою варварскую натуру и сбежал сражаться с гоблинами в Галеаннон. К его чести, он выиграл битву, которую впоследствии стали называть Битвой на Виланских холмах. По крайней мере, до недавнего времени, когда там состоялась другая битва, после чего старое сражение переименовали в не столь броскую Первую битву на Виланских холмах.