протянул ее мне, предлагая выпить. Я рассеянно отпила виски. Внутренности неприятно обожгло паленым алкоголем.

— Я не буду лезть с расспросами, почему ты вызвала меня на дуэль спустя столько лет, но ты потеряла хватку, — Теофилус строго окинул меня взглядом, от которого стало не по себе. — Раньше ты спокойно атаковала и укладывала меня на лопатки буквально с третьего удара. Сейчас же — даже не смогла задеть.

— Да знаю я, знаю, — я разочарованно откинулась на землю, направив взор в пасмурное небо. Внутри было так пусто, что я не до конца осознавала, как прожила весь сегодняшний день. Еще вчера я была влюблена в потрясающего, милого и теплого парня, а сейчас я не понимала, как жить с дырой внутри. Мой мир повернулся на 180 градусов, откатывая чувства куда-то в самое начало. Когда я еще не знала Мракса. И было бы лучше, если бы все так и было. Мне не хотелось есть, учиться, заниматься изготовлением зелья, но я упорно делала то, что должна. А должна я помочь хотя бы Себастьяну.

— Раз знаешь, поднимайся и наваляй мне, как в старые добрые, — ехидно усмехнулся Харлоу, и меня это немного воодушевило.

Много лет назад этот темный волшебник пришел к нам в дом по просьбе папаши, чтоб он научил его непутевую дочь драться так, как следует его наследнице. Тогда эта затея казалась мне настолько ужасной, что я умоляла мать отменить все эти уроки и дать мне спокойно жить.

Но со временем мы прониклись друг к другу. Теофилус был хорошим учителем. Грубый, бесцеремонный, он никогда меня не жалел. Я получала травмы, мужчина их залечивал, и все начиналось заново. Он научил меня защищаться и атаковать так, что даже мой отец не мог навредить мне. И когда Виктор прознал об этом, наши уроки резко отменились. Но я тайно дралась на дуэлях с Харлоу, оттачивая свои навыки.

Я встала в боевую стойку, поднимая палочку на уровне глаз, и начала атаку. Яркие вспышки озаряли лесную поляну, попадая по стволам и веткам деревьев. Меня охватил адреналин, хотелось задеть побольнее мужчину, чтоб закончить эту свистопляску и отправиться по своим делам. Мокрая одежда неприятно липла к телу, а волосы приклеились к лицу, что вызывало во мне мандраж.

Палочка дрогнула, и это стало моей ошибкой. Красный луч пронзил все тело, и я рухнула на колени, корчась от боли, еле сдерживая отчаянный вопль.

— Соберись, Эверлин! — прикрикнул Харлоу, отменяя Круциатус. Он подал мне руку, поднимая на ноги, и я пошатнулась, хватаясь за раненый бок.

Волшебник отошел на небольшое расстояние, снова собираясь атаковать, но я ловко вывернула руку, вернув ему непростительное. Протяжный стон Теофилуса пустил по венам темную магию, отчего захотелось насладиться агонией, принимая внутрь черноту. Я представляла на его месте Мракса, и моя ненависть подпитывала Круцио, делая Харлоу еще больнее.

— Эве…рлин, — еле вымолвил он, и я резко убрала палочку, прекращая заклинание. Грудь тяжело вздымалась, наполняя легкие ноябрьским холодным воздухом. Демоны внутри зашевелились, возмущаясь, что я не дала им вдоволь насытиться злостью и яростью, которые испытывала несколько мгновений назад. Но это меня уже мало волновало. Мужчина откашлялся и с трудом поднялся на ноги, довольно оглядывая меня.

— Узнаю прежнюю Монморанси, — он выпрямился, подходя ближе, и, похлопав меня по плечу, указал на кулон. — Не забудь.

— Да, конечно, — очнувшись от наполняющей меня темноты, я коснулась подвески на шее и окутала себя мягким теплым светом, очищая душу от черной магии.

— Сохраняй баланс и трезвую голову, — Харлоу надел шляпу и поднял с земли пиджак, отряхивая его от грязи и пыли. — Мы закончили.

Я устало выдохнула, кинула напоследок «спасибо» и, запрыгнув на метлу, помчалась в Хогсмид, в «Ведьмин котел», стараясь не думать и снова не утонуть в собственных слезах.

***

Эванджелина

Я уселась на массивный деревянный стол, чтобы подготовиться к Нумерологии. Обложилась книжками и принялась изучать учебную литературу. Силясь понять неизвестные закорючки, я нервно болтала ногами в такт своим мыслям.

В столь поздний час мне совершенно не спалось. Необходимо было подтянуться по всем предметам, да только личные дела очень мешали этому. Слизеринцы разошлись по своим спальням, оставляя общежитие пустующим. Все складывалось как нельзя кстати. Посещать наше тайное убежище не было никакого желания. Вдруг еще столкнусь там с парнями? Ситуация в скриптории нас несколько разобщила и развела по разным сторонам. Особенно после запоминающегося представления в крипте. Оминис стал вести себя более развязно, что на него было совсем непохоже. Себастьян принялся еще больше ударяться в темную магию, совершенно не видя границ. И ни один из них меня не слушал. Как я могу следить за ними, пока Ви варит свое лечебное зелье? Блять… Как же все сложно.

Дверь в гостиную отворилась.

— А, вот ты где, — Сэллоу собственной персоной остановился возле камина.

Зловещие огоньки пламени играли на его хитром лице. Слизеринец изменился. Взъерошенные волосы превратились в более хулиганскую прическу. В черных зрачках не было прежнего задора, лишь мрак.

Помяни чёрта.

— Что тебе нужно? — я захлопнула массивный фолиант и отложила его на край стола.

— Я отправил тебе множество сов. Ты вообще получаешь мои письма? — голос был крайне возмущенным.

Он медленным шагом сокращал расстояние между нами, внимательно оглядывая меня с ног до головы. Волнение нарастающими волнами зашевелилось где-то в глубине души.

— Мне некогда, Себастьян, — отрезала я, открывая блокнот со своими заметками. — Контрольные на носу, необходимо подготовиться.

Попытки воззвать парня к разуму оказались безуспешны. Мой взгляд уткнулся в размашистые записи на помятом пергаменте.

Пожалуйста, уйди.

— Избегаешь меня, — безапелляционно протянул брюнет, остановившись напротив.

И это было правдой. После ссоры в скриптории я старалась держаться подальше от друзей. Наблюдать, как они падают во тьму все глубже, было больно. Помочь ничем я не могла, парни пресекали любую мою попытку на корню. Было совершенно неясно, как вернуть их в прежнее состояние.

— Нет, просто занята, — я старалась звучать более убедительно. — И тебе бы не помешало решить насущные вопросы.

— Это, — слизеринец вырвал у меня из рук записную книжку. — Подождет. Действительно важное