13 августа группа из шестидесяти одного «либерейтора», вновь из Северной Африки, долетела прямо до Австрии и атаковала заводы «Мессершмитт» в Винер-Нейштадте. Это вторжение практически не встретило никакого сопротивления со стороны истребителей. Южная Германия вместе с Австрией были, что называется, взяты в клещи – удары наносились и из Англии, и из Северной Африки. Не успела оборона рейха укрепиться, как пришлось разделить усилия на два фронта.

Тем не менее только в июле, по подсчетам командования люфтваффе, потери врага составили от 12 до 15 процентов атакующей массы самолетов, в то время как собственные данные по 8-й воздушной армии говорят, что за пять операций в течение этого месяца было потеряно 87 бомбардировщиков на 839 боевых вылетов. Это составляет 10 процентов, не считая тяжелых повреждений, которые вывели из строя другие самолеты.

По сути, это означало, что десяти операций было достаточно, чтобы потерять целое соединение. Самолеты либо горели, либо разбивались при посадке, либо иным путем превращались в металлолом. «Кровавое лето» также влияло и на моральное состояние экипажей. В долгосрочной перспективе такие потери были невыносимы.

Как заявлял министр вооружений рейха Альберт Шпеер, Германия была не в состоянии перенести последствия дневных прицельных бомбежек американской авиации. Несмотря на причиняемое опустошение, ночные налеты британцев не оказывали значительного влияния на германский военный потенциал. Американцы же наносили удары по воен ной индустрии там, где это болезненней, охотясь за жизненно важными заводами и создавая перебои в выпуске продукции. Даже если они и теряли много самолетов по пути к объектам, остальных было достаточно, чтобы причинить огромный ущерб.

Шпеер поделился своей тревогой с командующим истребителями Адольфом Галландом, который посоветовал следующее: «Увеличить число истребителей в три-четыре раза, и тогда мы сможем нанести сокрушительные удары по врагу».

Ощутив всю остроту ситуации, Шпеер тут же использовал все свое влияние для укрепления сил обороны, в том числе и на Гитлера, который к нему прислушивался. К тому же выводу пришел и командующий снабжением авиации Эрхард Мильх. Совершив инспекционную поездку по базам истребителей на Западе, он представил Герингу 29 июня следующий отчет: «Чтобы достичь сколь-нибудь ощутимого успеха в борьбе с американскими соединениями из 100–200 четырехмоторных бомбардировщиков, истребительная авиация должна их превосходить по численности в четыре раза. Поэтому успешная защита от таких групп требует привлечения в каждом случае от 600 до 800 истребителей». Он не забыл отдать должное боевому духу действующей авиации: «Моральное состояние пилотов великолепно. Учитывая их численный недостаток, их нельзя критиковать, а подготовка командиров целиком отвечает требованиям дня. При условии получения подкреплений можно быть полностью уверенным в перспективах дневной истребительной авиации». Слова «при условии» были дважды жирно подчеркнуты.

Подкрепления вообще-то имелись. За первые восемь месяцев 1943 года выпуск «Ме-109» и «Fw-190» подскочил до 7477. Но оборона рейха не была основным их получателем. По категорическому приказу Гитлера абсолютный приоритет был отдан Восточному фронту и 2-й воздушной армии на Средиземном море.

В Тунисе и на Сицилии JG 27, 53 и 77 увязли в безнадежном сражении против превосходящего по силам противника. Одно эскортирование флота снабжения отнимало все резервы. Потери были тяжелыми, причем сотни самолетов были уничтожены на земле при бомбежке. Еще сотни пришлось бросить в поврежденном состоянии, потому что приказы об эвакуации неизменно поступали с опозданием, когда самолеты уже было невозможно спасти. Износ двигателей превосходил все самые худшие опасения. И в то же время свежие резервы поступали на Южный фронт как в бездонную бочку.

Поэтому, несмотря на растущее производство, количество пригодных дневных истребителей, имевшихся в наличии для обороны Германии, увеличивалось медленно: со 120 в марте и апреле до 162 в начале мая, 255 в начале июня и 300 в июле. К концу августа под давлением американских дневных налетов силы ПВО Германии в первом авиационном эшелоне достигли пика за все времена: 405 «Ме-109» и «Fw-190» плюс одна Geschwader двухмоторных самолетов, в которую входило около 80 «Ме-110» и «Ме-410».

Хотя и возникло несколько вновь сформированных соединений, большинство из них пришлось снять с других фронтов. Из Южной Италии II/JG 27 капитана Шроера была передислоцирована в Висбаден – Эрбенхайм, II/JG 51 капитана Раммельта – в Нойбиберг возле Мюнхена, а единственная Gruppe из знаменитой Geschwader «Зеленое сердце», III/JG 54 майора Райнхарда Зайлера, была переброшена из Северной России в Ольденбург и Нордхольц на Гельголанде. На родину были возвращены еще две укомплектованные Geschwader: JG 3 («Удет») под командой подполковника Вильке из южного сектора Восточного фронта; JG 26 («Schlageter») майора Приллера с Ла-Манша, где ее боевой опыт в борьбе с американцами и англичанами был, возможно, неоспорим. Сейчас обе располагались на Нижнем Рейне и в Голландии, прямо на маршрутах подхода вражеской авиации.

Даже «Ме-110», явно устаревшие для дневного боя, а с недавних пор привлекавшиеся для решения несвойственных для них задач, обрели новое дыхание. При условии, если они смогут избегать столкновений с истребителями противника, их огневая мощь все еще могла быть полезной в сражении с тяжелыми бомбардировщиками. Майор Карл Бем-Тетельбах, командир ZG 26, которая была расквартирована между Вюнсдорфом, Квакенбрюком и Хильдесхаймом, доложил, что Geschwader к бою готова.

Была проведена концентрация сил. Каждое утро пилоты садились в кабины, готовые к взлету, пока германские радары обшаривали небо на Западе. В подземных командных пунктах дивизий мужчины и женщины также находились в ожидании. Можно было начинать битву.

Рано утром 17 августа 1943 года германская служба слежения отметила необычную активность на аэродромах 8-й воздушной армии США в Англии, свидетельствовавшую о крупной операции. Дальнейшая информация, полученная 1-й воздушной дивизией, предсказывала глубокое проникновение врага в Центральную и Южную Германию. Поэтому несколько групп истребителей на побережье Северного моря получили приказ выдвинуться на передовые аэродромы к западу от Реймса, чтобы находиться ближе к месту операции. Эти меры оказались своевременными.

Вскоре после 10.00 соединение из 146 бомбардировщиков в сопровождении несчетного числа «спитфайров» и «тандерболтов» пересекло голландский берег и направилось в глубь материка. За противником, держа дистанцию, следовали истребители «фокке-вульф» из II/JG 1. Они сохраняли контакт, но в бой не вступали.

Еще находясь над территорией Голландии, американцы повернули на юг и пересекли Бельгию на высоте 6600 метров. Потом, как раз перед тем, как достичь границы Германии, эскорту пришлось повернуть назад. Как раз этого момента и ожидали «фокке-вульфы». Сосредоточившись впереди и чуть выше бомбардировщиков, они ринулись на врага. Затем, промчавшись ниже вражеского соединения, они набрали высоту и развернулись для новой атаки.

Загорелись первые «боинги». Четыре из них, оставляя за собой черные хвосты дыма, устремились вниз в страну Эйфеля, а еще три – в Ханстрюк. И в небе стало полным-полно «фокке-вульфов» и «мессершмитов». Как только у одной группы заканчивались боеприпасы, ее заменяла другая.