Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иган Саар открыл рот, но не нашел слов.
Фейд продолжил:
– Леди Джессика, наложница герцога Лето и мать их сына, какое-то время отсутствовала на Каладане. Я отправил туда своих шпионов, чтобы войти в курс дела. Я приказал им следить и за тобой. Рапорт поступил два дня назад.
Он издал рычащий горловой звук, выразив недовольство, подошел к столу с разложенными на нем инструментами и отодвинул в сторону клинки, которые точил. Что-то поискал. Наконец нашел отпечатанное на ридулианской бумаге досье на Атрейдесов.
– Я рассчитывал, что ты проявишь больше старания и добросовестности.
Он спроецировал голографическое изображение Джессики – овальное лицо, зеленые глаза, бронзовые волосы.
Саар подошел ближе и молча всмотрелся в портрет.
– Некоторое сходство есть, но я убил другую женщину. Она назвалась наложницей герцога.
Фейд язвительно усмехнулся.
– Я могу назваться императором всей известной вселенной, но от этого им не стану! Ты получил задание убить либо наследника герцога, Пола, либо его мать, леди Джессику. Ты не сделал ни того, ни другого.
Он вызвал из коридора сопровождавших Саара гвардейцев, которые стояли в ожидании дальнейших распоряжений. Саар насторожился и положил руку на рукоять меча. Фейду стало интересно, достаточно ли четырех хорошо обученных солдат, чтобы свалить мастера меча, пусть и порочного. Скорее всего, нет. Он бросил взгляд на острые как бритва клинки, лежащие на столе.
Саар, казалось, дрожал от обуревавших его чувств, но вдруг лицо его разгладилось. Он глубоко вздохнул и шагнул назад.
– Значит, я вернусь и выполню задание. Прошу простить за беспокойство.
Он повернулся и, не говоря больше ни слова, направился к выходу.
Гвардейцы стояли, не зная, надо ли его остановить, и ожидали приказа Фейда. Юноша быстро обдумал положение, и странная улыбка коснулась его губ. Если Саар окажется просто трусом, он растворится на просторах Империи, что вынудит Фейда предпринять массу усилий, чтобы выследить и наказать его. Но Фейд сомневался, что Саар спрячется. Нет, он был уверен, что мастер меча с еще большим рвением постарается доказать, что достоин своего звания.
– С нетерпением жду твоего подвига, – выдохнул он.
Ожиревший барон делал некоторые вещи, которые Питер де Врие находил забавными, но, разумеется, он это скрывал. Даже неосторожный смешок, несомненно, мог стоить ему жизни.
После дальнего путешествия с Ланкивейля в штаб-квартиру Харконненов в Карфаге бракованный ментат, переминаясь с ноги на ногу, стоял на пороге спортивного зала, откуда прогремел голос барона:
– Не заходи, пока я не закончу тренировку, Питер.
Ментат заставил себя повременить с сообщением и остался стоять среди нескольких рабов, которые помогали огромному барону во время тренировки. В руках Питер держал бализет Гарни Холлика, который он предъявит как доказательство – возможно, совершенно лишнее, когда станет докладывать новость.
Несмотря на поддержку антигравитационных подвесок и контролируемую мониторами нагрузку, тренировка была достаточно тяжелой и интенсивной. Бледная кожа барона покрылась потом и порозовела от усилий. Понаблюдав, Питер понял, что он просто хочет спустить пар и ослабить мучащую его злобу.
Оборудовали спортзал с изощренной сложностью: некоторые тренажеры предназначив для работы определенных групп мышц, конструкции других аппаратов не изменились за прошедшие тысячелетия. Но даже самые тяжелые упражнения не могли остановить уродующую барона болезнь и вернуть ему облик поджарого мускулистого мужчины, как когда-то в молодости.
Барон взял в руки небольшие гантели, улегся на укрепленный топчан, выключил антигравитационный пояс и начал ритмично поднимать груз.
– Потрясающе, милорд барон, – льстиво произнес Питер.
Смехотворный вес, подумал он. Он больше накалывает на вилку во время обеда.
Барон поднимал и опускал гантели с таким остервенением, словно орудовал дубинами. Несмотря на ожирение, он оставался очень сильным. Питеру приходилось видеть, как он легким движением кисти ломал людям шеи.
Питер радовался, что хозяин сжигает энергию, ибо это уменьшало вероятность неожиданных вспышек гнева. Барон, кажется, с удовольствием покончил с гимнастикой, бросил гантели на пол, снова включил подвеску и встал с топчана.
Ментат наконец подошел к нему, чтобы представить свой сенсационный рапорт.
– Мой барон, я вижу, что вы зарядились энергией и бодростью, и я принес вам новость, которая еще больше улучшит ваше настроение.
Барон, все еще погруженный в мысли, покосился на де Врие.
– Насколько я помню, ты сейчас должен быть на Гайеди Прим. Кто думает о делах Дома Харконненов?
Питер попытался умаслить барона.
– Но это именно дело Дома Харконненов, мой барон! Произошло то, что может привести к падению вашего заклятого врага. Мы захватили важного пленника – он вез секретное послание, способное уничтожить герцога Лето Атрейдеса.
Ментат улыбнулся испачканными соком сафо губами.
– Пленник? Послание? Что это? – Барон всей огромной тушей навис над ментатом. – И как это поможет уничтожить Дом Атрейдесов?
Питер извлек из кармана ридулианский кристалл, извлеченный из руки Холлика. Кровь с него отмыли, и ментат уже успел несколько раз проиграть запись. Он протянул ее барону с таким видом, словно это драгоценный камень.
Не успев что-то объяснить или активировать голографический проектор, он заметил, что эту часть разговора слушает Раббан. Он вышел из парилки совершенно голый, блестя влажной кожей, больше похожей на шкуру животного.
– Мы только что вынужденно уничтожили обогатительный комплекс в Оргизе, ментат, – сообщил Раббан. – Это огромная потеря для Дома Харконненов. Так что тебе лучше сообщить хорошую новость прямо сейчас, или дядя убьет тебя скорее рано, чем поздно.
Питер довольно хмыкнул. Принесенная информация наверняка избавит его от злой участи.
– Эта новость докажет мою полезность барону, – хихикнул он. – Возможно, она также немного продлит мою жизнь.
Он не сомневался, что Раббан не сказал дяде, что план уничтожения лунной рыбы на Каладане придумал он, Питер де Врие.
Барон угрожающе запыхтел.
– Испытывать мое терпение – не лучший способ продлить жизнь, Питер. Что там у тебя?
Рапорт ментата приняли с восторгом. Раббан просто закипел, услышав имя Холлика. Он чуть не сорвался с места и прямо в таком виде – в чем мать родила – не полетел туда, где держали пленника. Но все разговоры прекратились, когда Питер включил голографический проигрыватель.
– Этот кристалл имплантировали под кожу предплечья Холлика – он предназначался только для глаз императора Шаддама. – Глаза ментата расширились от волнения, когда он активировал запись и в воздухе появилось изображение Лето Атрейдеса. – Очевидно, Император этого не видел, и теперь уже не увидит.
Лето излагал свой план в сильных и искренних выражениях. Питер, вместо того чтобы снова смотреть на герцога, внимательно следил за реакциями барона и его племянника. Когда запись закончилась, толстяк, очевидно, остался очень доволен. Он оглушительно расхохотался.
– Это на самом деле продлит твою жизнь еще на несколько месяцев, ментат.
– Где Холлик сейчас? – спросил Раббан. – Ты привез его?
Он посмотрел на бализет, принесенный Питером.
– Это его? Дай-ка я разобью его!
Он схватил инструмент и
