— Пойду кофе выпью, — поднялась Галина на ноги. — Просто поверить не могу. Нет-нет, со мной всё хорошо, — улыбнулась она Вадиму. — Оставайся, потом расскажешь, что я пропустила.

— Профессор, мы проникли в следующий коридор, ведём съёмку. — Парсонс, судя по голосу, тоже поражён. — Электромагнитные волны проходят сквозь проёмы без существенных искажений. Коэффициент временного сдвига такой же, пять целых шестнадцать сотых.

— Передайте с зондами комплект аккумуляторов, — посоветовал Травматург. — Они умеют заменять свои батареи. Что на периметре области?

— Периметр стабилен, силовой контур возведён. Мы фиксируем слабое гамма-излучение из проёма — согласуется с теоретическими предсказаниями «скрученного времени».

— Это что же получается? — Вадим смотрел на трансляцию широко раскрытыми глазами. — Во втором таком коридоре время течёт в двадцать пять раз быстрее, чем в пустыне снаружи?!

Травматург кивнул.

— Оттуда нельзя выйти, но можно передать информацию, — медленно сказал Вадим. — И там что, где-то внутри есть люди? Если они что-то передавали через то устройство?

— Людей нет, вообще нет ничего живого, — сообщил Парсонс. — Видите эти стойки, у внешней стены каждого коридора? Это вычислительные модули. Суперкомпьютер, простыми словами. И похоже, он всё ещё работает. Профессор, мы нашли вход в третий коридор!

Травматург встретился взглядом с Профессором и присвистнул.

— Кажется, я начинаю понимать, как она просчитала этот квадриллион, — сказал он. — Вот только зачем? Искин в курсе, что есть глобальные триггеры на такое действие?

— Не сомневаюсь, — кивнул Профессор. — Теперь понятно, почему оракулы вели себя так хаотично — данные поступали только эти две секунды, да ещё разное течение времени. Крис, когда примерно запущено «скрученное время», есть оценки? Как-то ведь они привезли всё это оборудование!

— Или реплицировали, — хмуро сказала Магна, молчавшая всё это время. — Что-то мне уже страшно. Никогда не было так страшно!

Лаки встрепенулась и словно прислушалась, прикрыв глаза на пару секунд.

— Не только тебе, — сказала она и ушла быстрым шагом в направлении столовой.

— Профессор, найден вход в четвёртый коридор, — услышала она, открывая дверь в столовую. — Есть грубая оценка запуска внешнего коридора. Тридцать восемь — тридцать девять часов, позже ещё уточним.

— Получается, через два-три часа после того, как искин заполучил борга, — поджал губы Профессор. — Так. Док, ты ведёшь операцию. Вилли, займись снабжением, если нужно. Я доложу Совету Безопасности.

* * *

Галина сидела за столом, грея ладони о чашку с кофе. Её знобило; ничего не болело, здоровье в этом смысле в порядке — но дрожь не отпускала. Стоило прикрыть глаза, и начинало казаться, что она в том самом жутком помещении, под выставкой, где Вадим переводил надписи на стене. Они не видели тел, фильтры надёжно скрыли и вид их, и запах, и прочее — но воображение услужливо восполнило этот пробел.

Открываешь глаза — и вокруг мирная, обыденная обстановка, ничего страшного. Закрываешь — и слышишь запах крови, и чего похуже, и кажется, что изо всех стен выглядывают чудовищные, уродливые лица.

Рядом кто-то тихонечко заскулил. Галина отняла ладони от чашки с кофе, посмотрела — Ральф, смотрит ей в глаза и шумно дышит.

— Извини, — сказала Галина, ощущая, как проходит малодушие. — Сама не понимаю, что на меня нашло.

— Спасибо, Ральф! — сказала Лаки, закрывая за собой дверь. Она уселась напротив Галины и взяла ту за руку. — Галина, пожалуйста, успокойся. Мы все сейчас на взводе. Если нужна помощь — только скажи.

— Они ведь придут, верно? — посмотрела Галина ей в глаза. — Те, о которых писал Лавкрафт. Они не выдумка, они существуют. Я слышала краем уха — «Предвестники», «Чёрный ужас», и всё такое.

Лаки кивнула.

— Могут прийти. Только не забывай, что в тех книгах больше фантазии и вымысла, чем правды. Хотя очень трудно написать о подобном и сохранить ясный рассудок. Их трудно не бояться, но они не всемогущи.

— Так мы для них просто еда? — Галина ощутила, что её снова знобит. Лаки покачала головой.

— Ты же видела записи о дальней разведке. Даже мы сумели найти сотни планет с органической жизнью — а ведь мы исследовали меньше сотни тысяч звёздных систем. Мы не просто пища, если ты об этом. От людей им нужно что-то другое. Не случайно они столько лет присматривают за нами.

— Но почему так важно, чтобы кто-то вычислил все эти квадриллионы цифр?

— Можем только гадать. Например, это означает, что у нас достаточно развитая техника, что мы хорошо продвинулись в математике. Ты ведь знаешь, что практически все вычисления числа «пи» использовали одну и ту же программу — а она технически не годится для вычисления настолько большого количества десятичных цифр. Получается, кто-то разработал и новую программу, и, что ещё сложнее, новый тип компьютера — у существующих также есть аппаратные ограничения на вычисления такой сложности. Не удивлюсь, если ещё и новый алгоритм разработан.

Галина покивала, ощущая, что озноб и путаница в мыслях начинают проходить.

— Но что такого в том десятичном разложении, почему именно это число?

— Скоро узнаем, — пообещала Лаки. — Мы уже загрузили почти все итоги вычислений. К слову, число, которое отыскал Вадим — это двадцать один квадриллион. Так что посчитали с запасом, пока неясно — почему. Как самочувствие?

— Лучше, — призналась Галина. Ральф коротко гавкнул — в его взгляде Галина заметила одобрение.

— Просто помни, что мы сталкиваемся с ними и их агентами уже не первое десятилетие. — Взгляд Лаки стал жёстким. — И никто из нас не сидит сложа руки. Это наша планета, и никто из посвящённых не собирается просто ждать, когда нас сожрут — что бы это ни значило. Хочешь, я побуду с тобой?

— Нет, я лучше каким-нибудь делом займусь. — Галина допила остывший кофе, вернула чашку в мойку и повернулась лицом к остальным. — Ты права, нельзя сидеть сложа руки.

* * *

— Итого мы отыскали шесть шлюзов, — сказал Парсонс. Галина посмотрела на экран и, вздрогнув, отвела взгляд. Успела заметить просторную комнату, шестиугольную в сечении, посередине — круглый стол; в двух креслах, придвинутых к столу — человеческие останки.

Но не это поразило её и Вадима. На столе стояло множество часов — механических и электронных. Все выглядели ветхими: пластиковые потрескались и частично развалились, металлические заросли ржавчиной, патиной, и как ещё можно назвать эти неопрятные пятна?

— Ржавое время, — прошептала Галина. — Даже время заржавело там… — Парсонс вопросительно посмотрел на неё — Галина помотала головой: нет, ничего. Парсонс кивнул и продолжил.

— В каждом шлюзе сдвиг времени одинаковой величины, с точностью до чувствительности нашей аппаратуры. Во внутреннем помещении всё ещё работают наши зонды. Аккумуляторов им должно хватить примерно на сорок-сорок пять лет.