— Если время после каждого шлюза ускоряется в пять с лишним раз, то в центральном помещении… — Док глянул на экран коммуникатора. — Получается почти в двадцать тысяч раз быстрее, чем здесь. Однако! Сколько уже работают наши зонды?

— Час двадцать пять по местному времени, и около трёх лет по времени помещения. Там полностью самодостаточная среда — устройства регенерации воздуха, источники питания, запасы провизии и всё прочее. Предположительно, там было два человеческих оператора.

— И что с ними случилось? — Вадим не сразу смог заставить себя посмотреть повторно на мумии за столом.

— Умерли от старости, — пожал плечами Травматург. — Если наши оценки верны, то с момента запуска этого комплекса внутри прошло почти восемьдесят лет. По состоянию останков, смерть наступила как минимум пять лет назад.

— Значит, искин имеет фору в семьдесят пять лет, — побарабанил кончиками пальцев по столу Профессор. — И до сих пор от неё нет вестей. Плохо — теперь мы не можем даже примерно оценить её потенциал.

— Оттуда нельзя вынести ничего материального, — напомнил Док. — Что бы они там ни изобрели за эти семьдесят пять лет, всё это можно воплощать только по эту сторону.

— Хочу напомнить, что в переданных зондами данных есть свидетельства о нанозондах. Там изучали всё то, что удалось извлечь из борга. Есть уже данные, что это были за люди? Зонды ведь первым делом собрали все органические пробы.

— Есть. — Док вывел данные на экран. — Двое учёных, один — нобелевский лауреат по физике этого года, второй — известный математик. Контакт с обоими утерян трое суток назад. Имена на экране. Понятно, что полиция не сумела их найти.

— И уже не найдёт, — мрачно добавила Магна. — Но мы ведь можем узнать, кто организовал их похищение, верно? И те суперкомпьютеры, которые в каждом коридоре и в центральном помещении — таких ведь нет нигде. А зонды не смогут передать ни единого образца. Кто-то же делает всё это, а дома такое не спаять!

— Данных собрали достаточно, чтобы начать поиск, — сказал Профессор, как показалось Галине — немного снисходительно. — У нас, как всегда, цейтнот. Одно знаю точно. Ни Галине, ни Вадиму нельзя пока что покидать «Дом Эшера». Что бы ни готовила искин, ей всё ещё может потребоваться синтезированная реальность. Так… Док, что там?

— Есть совпадение. Помните то число, двадцать один с лишним квадриллион? Мы знаем теперь, что находится в этой части десятичного разложения числа «пи».

Он показал на экран — на нём отображалась строка цифр. «158191313».

— И что? — почесал в затылке Травматург. — Где смеяться?

— Так понятнее? — Док пробежался пальцами по экрану коммуникатора, и появилась новая строка: «PHTAGN».

Галина вздрогнула.

— Минуту, как это получается? — не поняла Магна. — Порядковый номер букв в алфавите? Непохоже.

— Порядковый номер букв, — согласился Док. — В архаичном латинском алфавите. Там буквы «C» и «G» пишутся одним символом.

— И кто об этом ещё знает? — поинтересовалась Магна.

— Весь мир, — указала Лаки. — Уже одиннадцать публикаций от энтузиастов. Сами знаете, как люди обожают находить в числе «пи» всё, что им захочется.

* * *

Вопреки всему, Агате не спалось. Невозможно уклониться от подобного вызова: кто-то, не первый десяток лет, обнаруживает и устраняет всех «видящих», кто имел несчастье пройти по определённым помещениям. Данных собрали достаточно: ежу понятно, что отыскали далеко не каждого сотрудника, смерть которого походила на несчастный случай, но уже собранных сведений хватает. Кто всё это установил?!

«Аргус» — резервная копия, неподконтрольная Оружейнику — выдал кандидатуры. Агата изучала их крайне осторожно — чтобы не привлечь внимания основной установки «Аргуса». И опять приходится шифроваться от собственной организации. Верх паранойи.

Вот они, имена. А сейчас — спать, уже второй час ночи.

Агата заметила краем глаза — что-то изменилось на улице, за стеклом, забранным жалюзи. Она погасила свет, приблизилась к окну и осторожно выглянула — не забыла посмотреть на датчики.

Она не сразу поняла, что видит. Радужные полосы и всплески в небе — буйство красок и движения.

Полярное сияние. Которое никто ещё не видел в Новосибирске, на памяти людей.

И, судя по восторженным возгласам с улицы, многие успели заметить его.

* * *

— Внимание на мониторы, — сказал Профессор. — Оракулы синхронизируются. Отставить разговоры! Следим.

Секунды текли непереносимо медленно — вязкие и неприятные, становилось трудно дышать и думать…

Док кашлянул, и словно заклятие спало с каждого из присутствующих.

— Что это было? — Лаки потёрла лоб ладонью, а Ральф яростно встряхнулся и негромко зарычал. Это пробудило всех остальных.

— Оракулы синхронны, — указал Док. — Двадцать два часа одиннадцать минут до ключевого события. Это «Предвестники», Профессор.

— Смотрите! — Травматург указал на другой монитор. — Полярные сияния. Люди видят их по всему свету.

— Похоже, действительно «Предвестники», — пробормотал Профессор. — Травматург, коридор действует?

— Так точно, сэр.

— Доставьте меня в Совет Безопасности. С этого момента все перемещения из внешнего мира — только через коридоры. Внешний люк закрыть и запечатать.

— Сэр, есть признаки дестабилизации «скрученного времени», — позвал Парсонс. — Внимание команде — всем в укрытие! Повторяю, всем в укрытие!

Снаружи по-прежнему был виден только «дверной проём» — вход в первый коридор, время от времени появляющийся из пустоты на пару секунд — только теперь по ту сторону было темно. Что там могло случиться?

— Зонды не выходят на связь, сэр. — Парсонс отдал ещё несколько распоряжений тем, кто всё ещё находился в Долине Смерти. — Наблюдаю повышение уровня гамма-излучения. Сорок миллирентген внутри внутреннего силового контура. Мобильная группа в убежище, отводим оставшихся роботов. Восемьдесят миллирентген. Сто двадцать. Триста пятьдесят…

Словно Солнце зажглось внутри контура — там, где только что не было ничего, плоский гладкий камень. Ослепительный белый шар поднимался над скалой, разгораясь всё ярче; автоматика включила фильтры, и стало видно, как трескается, разламывается камень внутри контура, а затем каменное крошево начинает вращаться против часовой стрелки — вращаться и подниматься в воздух. Несколько секунд — и над возникшим в скале круглым провалом бушует, раскручиваясь всё сильнее, пыльный вихрь, а на всё вокруг ложится мертвенно-белое сияние.

Яркая вспышка — и монитор почернел. Парсонс включил и выключил монитор — всё та же чернота. Парсонс дал несколько распоряжений в коммуникатор, и через пару минут вновь пошла трансляция. Откуда-то издалека — видно огромное облако пыли, поднимающееся всё выше.