– Убейте ее! – истерично скомандовал кто-то. – Она – ведьма!

Истошный визг полоснул по ушам. Элькина рука засветилась. Ударная волна отшвырнула Дифора к стене. В глазах потемнело, но он успел заметить, как неведомая сила припечатала командира десантной группы к потолку. Шквал горячего воздуха заставил Дифора прижаться к полу и закрыть голову руками. Он чувствовал, как под ладонями тлеют волосы, как подрагивает пол. Слышал, как вздыхают лупперы, освобождаясь от чудовищных сгустков энергии, скопившихся в конденсаторах. От грохота обрушившейся галереи заложило уши. В ноздри полезло мелкое мраморное крошево и кирпичная пыль.

Всё стихло. Дифор подумал, что оглох или, того хуже – умер и, самое страшное, даже не заметил этого. Он прислушался. Всё-таки какие-то звуки в окружающем пространстве присутствовали. Тихий женский плач напоминал журчание родника рядом с погибшим от извержения городом. Дифор подумал именно о мертвом городе, когда открыл глаза и стряхнул пыль с ресниц.

Трупы охранников вперемежку лежали на груде камней, оставшейся от роскошной галереи. Из трещин в раздавленных скафандрах сочилась густая, почти черная кровь. Живых не было. Чудовищная сила обрушилась на этих людей и безжалостно погубила их. «Не знавший милости к врагам, да не познает милости к себе», – потрясение прошептал Дифор слова из «Вечных скрижалей Мудрости».

Элеонора стояла на коленях, прижав ладони к шекам, я тихо плакала. Капитан подошел к ней и положил руку наее взъерошенную шевелюру.

– Ты всего лишь защищалась, – прошептал он.

– Ты когда-нибудь давил ногами цыплят? – всхлипнула Элька и размазала слезы по лицу. Соленая влага смешалась с кирпичной пылью и оставила кроваво-красные разводы на коже.

– Никогда не испытывал такого желания, – удивился Дифрр.

– Почему? – Она шмыгнула носом и сама ответила на свой вопрос: – Потому, что они живые. Понял?

– Я видел достаточно дряни на этом свете, и по больней части она была живой, – с сомнением возразил каштан.

– Всё живое – священно! – Элька смахнула слезинки с покрасневших глаз, подняла с пола свой таинственный сверток и целеустремленно, не оглядываясь, полезла на второй этаж по остаткам лестницы.

«Она сошла с ума», – с тоской подумал Дифор и оглянулся на перемолотое потусторонней мощью подразделение космодесантников. Еще пять минут назад эти парни, не особенно рискуя собой, могли взять на абордаж имперский крейсер, а сейчас… «Я тоже сошел с ума, – решил капитан. – То, что я вижу, не может существовать в реальном мире. Лучше об этом не задумываться». Он быстро вскарабкался на остатки галереи по торчащим из стен обломкам брусьев и уперся носом в ствол луппера. От неожиданности Дифор чуть не свалился обратно на груду кирпичей. Палец охранника застыл на спусковом крючке, рядом с прицельной мушкой моргал индикатор готовности к выстрелу, но человек сохранял полную неподвижность.

– Ты где? – раздался Элькин голос из коридора за спиной охранника.

Дифор осторожно обошел окаменевшего человека и поспешил за своей королевой.

– Что с ним? – спросил он, догнав Элеонору уже на лестнице, ведущей на четвертый этаж.

– Понятия не имею, – она пожала плечами.

– Что, вообще, происходит? – Дифор схватил ее за рукав и повернул к себе. Их взгляды встретились. Черные, как ночное небо, зрачки Элеоноры смотрели спокойно и уверенно. Нечеловеческая мудрость и мощь давили на сознание. У Дифора перехватило дыхание, будто он заглянул в пропасть и узрел лик бездны. Капитан стиснул зубы, стараясь не отвести взгляд, но неведомая сила заставила его покорно склонить голову.

– Я сама многого не понимаю, – тихо призналась Элька, учтиво освобождаясь от ослабевшей руки капитана. – Я знаю только то, что меня невозможно убить. Можно пытать, издеваться, но убить нельзя. Почему так – загадка.

– Значит, ты не можешь контролировать свою силу? – разочарованно вздохнул Дифор.

Она кивнула.

– Жаль, тогда бы у нас не было проблем со спасением Жака. Да и Эстею смогли бы защитить, конечно, если гридер не соврал и ей действительно грозит гибель.

– Дай мне срок, и я всё вспомню. Временами я начинаю осознавать нечто… – Элеонора помолчала. – Тогда мне становится страшно, и я боюсь сделать следующий шаг.

– Тебе придется, – печально констатировал Дифор. – Тебе придется не только сделать шаг, но и пройти до конца всю дорогу.

Элеонора отвернулась и поспешила дальше. На пятом или шестом этаже они остановились у большой вывески: «Общенародная выставка». Красочный плакат на стене содержал необходимое пояснение для несознательных граждан новой республики: «Сокровища падшей короны и прочие побрякушки разложившейся элиты Эстеи наглядно демонстрируют никчемность ушедшего режима».

– Плебеи! – процедил Дифор, быстрым зигзагом лазерного луча срезая дверные петли и толкая плечом дверь, преграждающую вход в выставочный зал. Железные створки со страшным лязгом обрушились на бесценный паркет.

– Поаккуратнее нельзя? – прошипела Элеонора.

– После того, что ты устроила? – Дифор обворожительно улыбнулся. – Все горожане уверены, что началась ядерная война, и отправились на кладбище копать себе могилы.

– Ошибаешься, – она покачала головой. – Думаю, у нас возникнут большие трудности, когда мы будем уходить отсюда.

– Мы еще не пришли, а ты уже думаешь о том, как нам уходить.

Вспышка выстрела опалила их лица. Стрелок не успел второй раз нажать на курок. «Эстрихи» Элеоноры и Дифора сработали одновременно. Рассеченное на три неравные части тело охранника шмякнулось на пол. Это был простой пехотинец, и тяжелый скафандр ему не полагался.

– Ополченец, – презрительно буркнул капитан, входя в выставочный зал. – Нашел, с кем связываться, идиот.

Дифор буквально ощупал взглядом каждый угол, каждый закуток, каждую занавеску. Спрятаться в просторном помещении было совершенно негде, и мертвый охранник являлся единственным ночным обитателем общенародной выставки. С потолка струился мягкий, не оставляющий теней свет. Вдоль стен высились стенды с экспонатами, похищенными из королевской сокровищницы. Золотые статуэтки, слитки гравитрона, украшения из нерадиоактивного урана – очень тяжелые, дорогие и некрасивые безделушки. В центре помещения, на малахитовом пьедестале под искрящимся куполом локального силового поля покоилась королевская корона, главный символ монаршей власти.

– Зачем тебе корона? – спросил Дифор, с почтением разглядывая массивный серебристый обруч.

Элеонора прямо на полу развернула сверток, который всё время таскала с собой. Внутри грязной тряпки оказался нейрорепликатор.

– Я не расслышал, зачем, ты сказала, тебе нужна корона? – вновь настойчиво поинтересовался Дифор. Он считал, что теперь имеет право узнать подробности Элькиного плана.