После памятного боя во дворце Жак еще не видел ни одной живой души. Никто и никогда не входил в эту комнату. Наблюдение за узником велось исключительно через сторожевую видеосистему. Жаку даже оправляться приходилось под равнодушными прицелами объективов. Хуже всего то, что ему, скорее всего, уже не суждено увидеть нормальные человеческие лица. А как было бы прекрасно перед отбытием на берег мертвых обнять Эльку, пожать руку Дифору… Несбыточные мечты. Всю оставшуюся жизнь он будет смотреть в стеклянные глаза видеокамер. В лучшем случае ему посчастливится лицезреть тупые рожи охранников. А вот ликующие физиономии зевак, которые не упустят возможности проводить последнего короля Эстеи в его последний путь, Жак не увидит никогда. Он уйдет раньше и лишит Муратона возможности публично сорвать корону со своей отрубленной головы.

Ничтожным насекомым никогда не понять, в чем заключается смысл таких понятий, как благородство, подвиг, достоинство. Династия может утратить власть, Жак может потерять трон и лишиться самой жизни, но жизнь – штука временная, а честь, как и бесчестье, не имеет ограничений во времени и пространстве. Ее невозможно украсть, подделать или купить за деньги. Она добывается потом и кровью предков и не зависит от чинов и званий. Помощник ассенизатора очень часто бывает благороднее потомственного аристократа. Человек, выгребающий дерьмо, по крайней мере, приносит пользу обществу, а от богатого дармоеда, кичащегося своим происхождением, люди, в лучшем случае, получают красивый словесный понос. Жак готов был умереть, только бы никто и никогда не перепутал бы его с подобным дармоедом. Честь планеты, честь династии – превыше жизни даже самого короля.

В последние минуты пребывания в этом беспокойном мире Жак решил вспомнить своих друзей и мысленно попрощаться с ним. Попрощаться навсегда. Даже если пещерные жрецы не врали и люди не умирают навсегда. Даже если душа Жака вернется на Эстею, это уже будет совсем другая жизнь.

Подумав о друзьях, Жак сразу вспомнил Дифора. Его губы тронула мимолетная улыбка. Отважный капитан никогда не подводил своего короля. Он наверняка успел вывезти Элеонору из Глогара. Можно не сомневаться, что сейчас он укрыл ее в надежном месте. Вероятно, даже и за пределами планеты. Было бы чудесно, если бы Дифор догадался погрузить Эльку в анабиоз, пока всё не закончится. Иначе несносная девчонка наломает дров.

Жак лег на дно клетки. Ждать дальше не имеет смысла. Спасения не будет. Верные гвардейцы не ворвутся в узилище и не освободят своего короля. Пришла минута истины, когда он должен выполнить свой долг. Король начал старательно проговаривать сложные слова кодового заклинания. После того как он повторит его двадцать четыре раза, в его голове сработает умная кибернетическая бомба. Хитрое устройство вводилось в мозг всем особам королевских кровей и носило название: «лекарство от позора».

«А если не сработает?» – забеспокоился Жак и представил себе, как он, отпрыск великой и гордой династии, стоит на коленях перед плахой. От отвращения король даже прекратил чтение заклинания. «Ничего. Есть еще один способ», – успокоил себя король и остановил сердце. Перед глазами поплыли радужные круги. Жак почувствовал, что куда-то проваливается. «Получается», – решил он. Сердце снова забилось ровно и сильно. Ужасно захотелось есть. Узник сел, дотянулся до упаковок с едой и жадно разорвал зубами пакет. Процесс жевания отвлек его от грустных мыслей, а неразумное тело наивно обрадовалось свежим калориям, попавшим в желудок.

Игла, выстреленная из парализатора, вонзилась в спину. Мышцы Жака сковало судорогой, и он повалился на бок. Из открытого рта выпал кусок недоеденного хлеба. Тяжелые удары сотрясли стены просторного каземата. Кирпичи, которыми был заложен вход, с грохотом посыпались на пол. Жак утратил способность шевелиться, но краем глаза мог видеть окружающую обстановку. Первыми в камеру вошли солдаты в тяжелых скафандрах. Без оружия. В толстых перчатках они сжимали маленькие черные коробочки парализаторов. Жак не удержался от мысленной похвалы своим тюремщикам. Они учли всё. Высокопоставленному заключенному не удастся отнять у них оружие, даже если каким-то чудом он сможет сдвинуться с места. У охраны просто нет оружия. Неповоротливые силуэты окружили клетку. Сквозь их плотный строй с трудом протиснулся абсолютно голый мужчина с синеватым оттенком кожи. Он нес в руках связку цепей. Жак не сразу догадался, почему этот человек обнажен, а когда понял, то ему захотелось рассмеяться. Несчастного раздели, скорее всего, только для того, чтобы он не смог пронести в камеру никакого оружия или, скажем, яда.

Мужчина забрался под висящую на цепях клетку и очень старательно приковал руки и ноги Жака к прутьям. Закрепив железные звенья хитрыми замками, он уступил место другому голому рабочему, который весело помахивал дисковой пилой и делал вид, что не замечает направленных на него парализаторов. Бешено вращающийся диск на несколько секунд заинтересовал Жака. Но он быстро оставил мысль завладеть инструментом. Подобной игрушкой очень трудно вскрыть твердый панцирь тяжелого скафандра.

Рабочий мигом перерезал все прутья вокруг Жака, и король шмякнулся на пол вместе с большим куском решетки, к которой его приковали. Похоже, мятежники предусмотрели всё, кроме «лекарства от позора». Жак попытался прошептать первую фразу заклинания. Тяжелый язык с трудом ворочался во рту, и изгорла вырывался только нечленораздельный хрип. Нужно подождать, пока пройдет действие парализующего вещества. В крайнем случае, он всегда сможет остановить сердце.

Между тем дурацкое представление шло своим чередом. Каждое действующее лицо в этом незамысловатом спектакле появлялось на сцене в свое время и прекрасно знало свою роль. В камеру вошли четыре носильщика. Охранники освободили им дорогу. Носильщики с видимым напряжением оторвали от пола тяжелую решетку с надежно прикрепленным к ней Жаком и потащили ее к выходу. При преодолении пролома в стене возникла первая трудность. Решетка никак не хотела пролазить в дыру плашмя. Носильщикам пришлось наклонить ее и протащить Жака боком, как шкаф.

В коридоре, куда они попали, было нестерпимо жарко. Мутанты поддерживали здесь комфортную для себя температуру. Вдоль стен угрюмыми шеренгами выстроился «почетный караул». Каждый воин держал в руках парализатор, направленный на обездвиженного короля. «Как же они меня боятся! Будто я волшебник или даже сам князь теней?» – с детской гордостью подумал Жак.

Обильный пот залил лицо короля, и отследить дальнейший маршрут своего перемещения он уже не смог. Путь показался ему длинным и трудным. Носильщики задыхались от усталости и ругались всё громче. Громоздкая конструкция с трудом вписывалась в узкие повороты. О сохранности королевского тела рабочие совершенно не заботились. Шершавые стены коридоров безжалостно царапали кожу. Мучительное путешествие завершилось в большой круглой комнате. Яркий свет больно полоснул по глазам. Жак чуть не разрыдался от бессилия. Он ведь даже не мог сощуриться. Чья-то рука заботливо стерла пот с его лица и повернула голову набок. Зрачки медленно привыкали к освещению, и силуэт мужчины в черном плаще не сразу проявился из белесых пятен и красноватых вспышек, бурлящих перед глазами.