не возникла бы там ни в жизнь! Однако Галту, слегшему с пневмонией, по-прежнему не удавалось доказать себе, что все это дьявольские происки Тима…

Однажды вечером Галта разбудили голоса из соседней комнаты. Услышав, как закрылась входная дверь, он собрался с силами, слез с кровати и добрался до комода. Потом вернулся в теплую постель и спрятал под подушкой автоматический пистолет.

– Ну, здравствуй! – В комнату вошел Тим. – Ты что же это, закаляться на старости лет затеял?

Галт ничего не ответил. Тим сел и закурил.

– Будешь? Нет? Ну и ладно! Давай рассказывай.

– Где доктор?

– Мне почем знать?

– А с кем ты говорил?

– С медсестрой твоей! – объяснил Тим. – Сказал, посижу с тобой, пока она ужинает. Ее сменщица сегодня не пришла. Как тебя поразвлечь? Почитать, может?

Галт вдруг лихорадочно пробормотал:

– Я твои секреты никому не выдам, будь покоен! Я не…

– Гм… – перебил его Тим. – Секреты, говоришь? Братишка, а ты температуру не хочешь смерить? Ты, главное, не горячись.

– Серьезно тебе говорю. Я верю… Знаю, что ты человек. Ты мой брат. И я никогда не думал иначе. Я… Я…

– Что ж, спасибо. Рад, что ты не считаешь меня воллюсвеном… – Тим вдруг осекся.

У Галта пересохло в горле:

– Я этого не слышал… Не слышал!

За окном сгущались сумерки. Со стороны парка доносились приглушенные звуки автомобилей. Секунда за секундой комната погружалась во тьму. В приступе паники Галт поспешил зажечь прикроватный светильник. Лицо Тима вновь приобрело знакомые человеческие очертания. Правда, спокойней от этого Галту не стало.

Посидев еще немного, Тим пожал плечами, глянул на стрелки наручных часов и произнес:

– Пора принять лекарство. Как по мне, так уже давно пора. Прямо-таки слышу, как звенят твои натянутые нервы!

Галт ничего не отвечал, лишь наблюдал за братом. Тим подошел к комоду, взял мерный стаканчик и налил в него из бутылки немного коричневой жидкости. Затем скрылся в ванной комнате, пустил там воду и вскоре вернулся со стаканом, до краев наполненным жидкостью янтарного цвета.

– Я не буду это пить, – сказал Галт. – Ты что, меня за полного идиота держишь?

– Боже мой! – простонал Тим. – Медсестра сказала, надо принимать лекарство каждый час и ни в коем случае не пропускать. Ты ведь пьешь его уже несколько дней!

– У тебя не лекарство, а яд!

– Все, я сыт по горло твоими фантазиями, – возмущенно заявил Тим. – Черт побери, за кого ты меня принимаешь?

– Ты воллюсвен! – воскликнул Галт.

Тим надвигался на Галта. Намерения воллюсвена были ясны как день.

Галт выхватил пистолет. Несмотря на охвативший его страх, он не решался выстрелить. Но вдруг Тим, торжествующе глядя на Галта, хитро, игриво подмигнул…

– Воллюсвен!.. – обезумев, заорал Галт и открыл огонь.

Стакан разлетелся вдребезги, янтарная жидкость оросила комнату. Пули отбрасывали Тима к двери: пробив череп и грудину, они поразили мозг и сердце. Через несколько мгновений жизнь Тима Кавендиша оборвалась.

Далее все происходило так, как обычно происходит, когда кого-нибудь убивают.

Галт Кавендиш весь подался вперед в ожидании приговора. В зале суда воцарилась тишина. Следствие доказало, что Тим не замышлял убийства брата. Пролитая на ковер жидкость оказалась лекарственным средством, назначенным доктором; лабораторные исследования не обнаружили никаких посторонних добавок. Конечно, смерть пациента могло вызвать и превышение дозировки, но проверить концентрацию препарата не представлялось возможным.

Надеяться на оправдательный приговор не приходилось. Впрочем, обвинительный тоже казался маловероятным. Галту не хотелось умирать. В лечебнице у него будет предостаточно времени, чтобы продолжить исследования и однажды доказать, что Тим Кавендиш не человек и никогда им не был. И пускай на это уйдет целая вечность, Галт ни за что не отступится!..

Зачитывал приговор старшина присяжных заседателей: изможденный, костлявый мужчина в твидовом мешковатом костюме.

– …Признать подсудимого виновным в умышленном убийстве без смягчающих вину обстоятельств.

Галт не поверил ушам. Он воззрился на старшину, а тот посмотрел в ответ… и подмигнул!

Призрак

Президент интеграторной компании едва не упал cо стула. Румяные щеки приобрели землистый оттенок, челюсть отвисла, голубые глаза под гибкими линзами потеряли былую проницательность и смотрели теперь как-то ошарашенно. Билл Халлидей медленно развернулся и уставился на небоскребы Нью-Йорка, как будто хотел убедиться, что живет в двадцать первом столетии, золотом веке науки.

Никаких ведьм верхом на метлах за окном видно не было.

Самую малость успокоившись, Халлидей повернулся обратно к сидевшему напротив подтянутому седому мужчине со строгим лицом и плотно сжатыми губами. Доктор Элтон Форд не был похож на Калиостро. Он больше напоминал того, кем и являлся на самом деле: величайшим психиатром своего времени.

– Как вы сказали? – еле слышно переспросил Халлидей.

Форд аккуратно сложил вместе кончики пальцев и кивнул:

– Вы уже слышали ответ: призраки. Ваша Антарктическая интеграторная станция населена духами.

– Вы шутите.

В голосе Халлидея прозвучала надежда.

– Я изложил вам свою теорию в максимально простых терминах, – сказал Форд. – Разумеется, проверить ее можно только на месте.

– Призраки!

На тонких губах Форда появилось слабое подобие улыбки.

– Без всяких там простыней и звяканья кандалами. Это особый логический вид призраков, мистер Халлидей. Он не имеет ничего общего с суевериями и может существовать только в эпоху науки. В «Замке Отранто»[48] он выглядел бы нелепо, но своими интеграторами вы сами проложили дорогу призракам. И, подозреваю, это всего лишь первый случай из многих последующих, если вы не примете меры предосторожности. Уверен, я справлюсь с этой проблемой – и со всеми дальнейшими тоже. Но это можно сделать лишь практическим путем. Я должен одолеть призраков, но не с помощью колокольчика, колдовской книги и свечи, а методами психологии.

Халлидей все еще выглядел потерянным.

– Вы верите в призраков? – спросил он.

– С сегодняшнего дня я верю в особый их вид. По сути своей они не имеют никакого отношения к фольклору. Но даже при новых переменных в уравнении результат получается точно таким же, как… ну да, как в «Орля»[49], сказках Блэквуда[50] или даже в «Привидениях и жертвах» Бульвер-Литтона[51]. Проявления ничем не отличаются.

– Ничего не понимаю.

– В эпоху колдовства ведьма заваривала в котле травы, добавляла лягушек и мышей и лечила этим снадобьем от сердечных болезней. В наши дни мы вместо животных используем приборы.

– Прямо не знаю, что и сказать, доктор Форд, – озадаченно покачал головой Халлидей. – Должно быть, вы понимаете, что говорите…

– Уверяю вас, что понимаю.

– Но…

– Послушайте, – строго сказал Форд. – После смерти Бронсона ни один оператор не задерживается на вашей арктической станции. Новый парень, Ларри Крокетт, продержался даже дольше