работы. Дорогой Леонид Ильич, я прошу меня извинить за то, что, может быть, сегодня я несколько раздраженно говорил».

Брежнев пытался успокоить Дубчека, но вновь и вновь задавал одни и те же вопросы: намерен ли Президиум ЦК КПЧ выполнять решения, принятые в Чиерне-над-Тисой? Ответы Дубчека свидетельствовали, что Президиум ЦК не способен их выполнить, хотя сам Дубчек не переставал подтверждать верность прежним договоренностям.

Оба собеседника умалчивали, хитрили, недоговаривали. Брежнев надеялся, что в момент разговора рядом с Дубчеком будет В. Биляк. Эта просьба была заранее передана в Прагу. Но рядом с Дубчеком был Смрковский. Брежнев рассчитывал, что содержание разговора сразу же будет сообщено членам Президиума и секретарям ЦК КПЧ. Но и это не случилось. Для Москвы становилось ясно, что новую ситуацию... очевидно, она вынуждает нас по-новому оценивать обстановку и принимать новые самостоятельные меры.

Дубчек. Тов. Брежнев, принимайте все меры, которые ваше Политбюро ЦК считает правильными.

Брежнев. Но если ты мне так отвечаешь, то я должен тебе сказать, Саша, что это заявление несерьезное...»

Для Брежнева было очевидно, что такими мерами станет вторжение войск Варшавского Договора в Чехословакию. Но ведь это прекрасно знал и Дубчек, по крайней мере обязан был знать и понять это в ходе переговоров в Чиерне-над- Тисой!

Дубчек же, пытаясь доказать, что делается все возможное для выполнения договоренностей и больше сделать за 10 дней попросту невозможно, говорил Брежневу: «Если вы считаете нас обманщиками, то принимайте меры, которые ваше Политбюро считает нужными».

Попытки Дубчека добиться отсрочки выполнения обязательств без каких- либо гарантий с его стороны (а если точнее — при невозможности дать такие гарантии) встретили твердые возражения Брежнева: «Я не могу за спиной членов моего Политбюро решать новые вопросы. Я не могу согласиться ни с какими твоими доводами... Получается, что у тебя появились новые условия, а когда теперь ты выполнишь нашу договоренность о разделе МВД, неясно и непонятно. Ты пойми, что мы договаривались на самом высоком уровне... А теперь оказывается, что эти люди ничего не могут решить. И теперь ты мне говоришь, принимайте такие меры, которые считает нужными Политбюро ЦК КПСС. Конечно, придется, очевидно, с тобой согласиться принимать такие меры, которые мы сочтем необходимыми..

К середине разговора Дубчек, измученный собственными же невразумительными ответами, взрывается: «На очередном пленуме будет избран другой Первый секретарь». «Саша, не впадай в крайность, это совсем ненужный разговор»,— возражает ему Брежнев. Однако Дубчек снова и снова возвращается к этой теме: «Я пошел бы куда угодно работать. Я этой должностью не дорожу. Пускай кто угодно этим занимается, пускай кто угодно будет Первым секретарем ЦК КПЧ, я не могу работать больше без отсутствия поддержки, в обстановке постоянных нападок. Иссякли силы,— продолжал Дубчек,— я не случайно вам сказал, что новый пленум изберет нового секретаря. Я думаю уходить с этой работы. Дорогой Леонид Ильич, я прошу меня извинить за то, что, может быть, сегодня я несколько раздраженно говорил».

Брежнев пытался успокоить Дубчека, но вновь и вновь задавал одни и те же вопросы: намерен ли Президиум ЦК КПЧ выполнять решения, принятые в Чиерне-над-Тисой? Ответы Дубчека свидетельствовали, что Президиум ЦК не способен их выполнить, хотя сам Дубчек не переставал подтверждать верность прежним договоренностям.

Оба собеседника умалчивали, хитрили, недоговаривали. Брежнев надеялся, что в момент разговора рядом с Дубчеком будет В. Биляк. Эта просьба была заранее передана в Прагу. Но рядом с Дубчеком был Смрковский. Брежнев рассчитывал, что содержание разговора сразу же будет сообщено членам Президиума и секретарям ЦК КПЧ. Но и это не случилось. Для Москвы становилось ясно, что

Дубчек не контролирует деятельность Президиума ЦК КПЧ, Президиум ЦК — ситуацию в стране. Дубчек сообщил, что он устранился от подготовки XIV съезда КПЧ, что он вынужден в ближайшее время уйти из партийного руководства.

Однако текст телефонной записи ставит перед исследователями ряд вопросов, ответы на которые не содержатся в московских архивах. Что значит десятки раз повторенная фраза А. Дубчека об изменившихся обстоятельствах? Конечно, это не только и не столько процесс федерализации Чехословакии. Контекст свидетельствует: изменилась расстановка сил в руководстве партии. Трудно не задать вопрос: что привело к ослаблению позиций той группировки в партии, которая летом 1968 г. пользовалась абсолютной поддержкой населения?107 Какие решения принимались в высшем руководстве Чехословакии между окончанием переговоров в Чиерне и 21 августа 1968 г.? Что изменилось в ситуации вокруг МВД?

Важнейшее значение для понимания событий 1968 г. имеет получение дополнительной информации о том, что представляли собой и как планировались чрезвычайные меры генерала Й. Павела, какова судьба планов подавления возможного переворота правых, которые разрабатывались при участии Дубчека и Черника.

Крайние меры

Выводы, сделанные в Москве из этой информации, имели исключительно важный характер. 16 августа под председательством А. П. Кириленко состоялось заседание Политбюро. В его работе приняли участие Мазуров, Полянский, Андропов, Демичев, Капитонов, Катушев, Кулаков и Соломенцев. Кириленко сообщил последнюю информацию, подготовленную комиссией Политбюро, о ситуации в Чехословакии. По его словам, «в ней дан анализ событий в Чехословакии по ситуации на 13 августа. На основе этого анализа были внесены предложения Политбюро ЦК КПСС Президиуму ЦК КПЧ с учетом замечаний, сделанных по первому варианту Леонидом Ильичом. Он мне передал их по телефону. Новый вариант мы сегодня ночью передали на Юг. Как мне известно, товарищи сейчас над ним работают».

Кириленко сообщил также, что в процессе выработки решений учитывалась позиция Кадара, «который высказал свое мнение т. Брежневу на Юге», что состоялись консультации с Живковым, Ульбрихтом и Гомулкой.

16 августа Политбюро ЦК КПСС утвердило текст послания Брежнева Дубче- ку, которое должен был передать чехословацкому лидеру посол Червоненко. В нем на двух страницах машинописного текста содержался перечень обязательств, не выполненных чехословацким руководством. Поводом для послания стал все тот же разговор, состоявшийся 13 августа. «В целом,— заявлялось от имени Брежнева,— у меня сложилось такое впечатление, что Президиум ЦК КПЧ не проявляет должной инициативы и решимости в выполнении договоренностей между нами, тогда как все это является весьма важным для отпора правым антисоциалистическим и контрреволюционным элементам, для защиты КПЧ и завоеваний социализма в Чехословакии. Возможно, Вы были возбуждены какими-то обстоятельствами, что бывает в нашей жизни. В конце беседы Вы извинились. Тем не менее интересующие вопросы не были выяснены до конца. Я не хочу давать преждевременно оценку тому, на что это промедление рассчитано, и поэтому решил просить Вас ответить