было где-то десять. И почти в каждом дворе еще держали по пять – десять ульев. Откуда что берется, ведь весной неимоверно тяжело доставили пчел и пасечники, и сам помещик. А тут на тебе, как-то сами размножились!

Хотел было Макурин их посторожить, как бы не сломались с этой затеей. Да не стал, в конце концов. Люди взрослые, опытные, сами должны думать. Но подтвердил, что основную продукцию пчеловодства – мед и воск – после выдачи натуральных налогов будет покупать в большом объеме и по нужной цене.

Но особенно Макурин тщательно посмотрел на свое детище – животноводческие фермы. Здесь ведь не так было просто. Скажем, по першеронам только расти да продавай крестьянам. В основном, конечно, как льготная добавка «передовикам капиталистического труда». Работает трудяга хорошо, чутко прослеживает все нововведения помещика – на тебе сначала жеребенка, потом уже после роста лошадей, взрослых кобыл и лошадей задешево. Радуется крестьян, смеется втихомолку над дурнеем помещиком, а не понимает, что он будет будет работать более хорошо и на самого хозяина.

А вот по мясному животноводству было труднее. Кроликов, куриц, а потом и свиней надо ведь было не только вырастить, но и подешевле и побыстрее привезти к трактиру или к давкам. То есть, вроде бы необходимо поставить фермы ближе к Санкт-Петербургу. Но там, с другой стороны, и корм дороже и крестьян надо отрывать от своих хозяйств, что тоже нехорошо. Крестьяне в первую очередь должны кормиться сами – первый и главный тезис колхозного помещика.

В итоге подсчитал Макурин на счетах (компьютер XIX века), прикинул, что в поместье выращивать будет все-таки дешевле. И даже большая неудача с транспортом не изменит общую картину.

Оно ведь как – в эту дожелезнодорожную эпоху (а в чем-то и позднее), самый дешевый транспорт был речной. Поэтому главный объем товара возили из поместья в столицу именно на судах. Но вот ведь какое дело – реки работают только в летний сезон, зимой здесь лед. А мясо в основном можно заготовлять зимой, когда холодно. Холодильников ведь нет. Вот и вози мужик в обозах мясо.

И ничего, повезли, особенно, когда першероны стали запрягать. Ха, там такие оказались грузовые сани, аж по судам по весу доходили.

И последнее, молоко. Тут Андрей Игоревич почти сломался, и уже почти планировал было строить ферму КРС на окраине столицы. но … а как крестьянское молоко и продукция их молочных заводиков ему будут готовить? Опять же, как он будет обходится с доярками, а они от своих хозяйств и детей никак, лучше даже не намекай, оглушат визгом.

Отступил он от своей затеи, и молочную продукцию стали возить от поместья, а скоропортящееся свежее молоко каждые сутки возили скорые молочные суда (зимой – специальные сани).

Ох, целая мудреная логистика. Зато, когда рабочая цепочка заработала, она стала такой прибыльной, что попаданец аж возгордился. Какой там святой или даже монарх! Видимо, он все же, прежде всего, аграрник – организатор. При чем, не важно, председатель колхоза или сатрап – помещик. Это всего лишь историческая форма. Главное, он в сельском хозяйстве и им управляет. Вот как!

Глава 22

Когда они еще ехали в поместье, то наивно решили (он решил!), что и на сей раз будут здесь с Настей только пару суток, продумают наибольшие местные проблемы и укатят обратно в столичный город. Ха-ха, как говорится, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих грядущих планах. Вот, наверное, там так ржали, аж тучи дрожали!

Пробыли первые сутки, немного остались. Настя занемоглась, критические дни у нее. Смех смехом глупым мужчинам, а ведь действительно больно и неудобно. Даже подумал, может построить линию по производству прокладок XXI века? Оказывается, вот оно самое нужное из будущего, а не электроника и различное оружие.

Отлежалась Настя, а там прямой приказ императора – быть в поместье невылазно до следующего приказа монарха. И ведь, гад, даже не сообщил, зачем он кинул такой суровый приказ. То ли в Санкт-Петербурге бунт или новая эпидемия, а, может, Николай просто видеть не желает своего бывшего письмоводителя?

Плюнул Андрей Игоревич на все, и решил сам дотошно планировать фермы, Да еще раз посмотреть на крестьянские, а вместе с тем и помещичьи дела. Перво на перво глянул на конную ферму. Першероны у него явно прижились. На первом году было всего лишь пять голов. А сейчас, даже хоть и давали крестьянам, стало пятнадцать! И пусть было много метисов, а все равно могучая стать вырисовывалась.

То же самое с коровами. Чужеземные голландки совсем вытеснили местных буренок. Лишь самые ленивые и неповоротливые, те, которые всегда и в стоялой воде стоят, по-прежнему держали прежних крестьянских коровушек. Да и то, и среди этих дворов нет-нет и мелькали сентименталки. А все потому? Приказал помещик, подумавши, раз у некоторых своих голов думающих нет, пустить в общественное стадо быков новой породы. А там природа сама потребует, людей не спрашивая.

На свиноферме даже попаданца, не говоря о самих крестьянах, удивили стати хряка Мишки. Экий он, если бы хватило норову, легко ставил бы передние ноги на плечи человеку. Только такой цирк появился крайне редко, поскольку Мишка был тяжел, весом где-то под десять пудов! И сам себя не поднимешь и человека уронишь. А Мишка хряк был очень умным, понимал, кто его кормит и чистит. Даже в субординации разбирался. Уж как не редко бывал тут Макурин, свиньи аж удирали от него, как от чужака, а все равно Мишка его помнил и дружелюбно хрюкал при встрече. Поросята от него были крепкие, большие, благо вскоре помещик приказал от каждого помета оставлять только пять первенцев. Остальные же продавали своим крестьянам подешевле, чужим подороже. А то и совсем немного откармливали и везли втрактир под лакомое блюдо – жареный поросенок под хреном. У-у вкуснотища!

Свиноферма позволила Андрею Игоревичу выполнить давнишний иезуитский план. Больно уж любил он по привычке XXI века картофель. Прямо-таки до спазмов в животе. А крестьяне садили его немножко, да и то по приказу сверху. Все вроде бы было – земля есть, технологии в деревне выработали, тяга по нему существовала, что на рынке, что в крестьянском подворье. И все равно, садили немного, бабы в основном в приусадебном огородике.

Уж и Макурин потребовал садить побольше, ан нет, как только отвернется, крестьяне сокращают площади. А