Но незваным гостем оказалась всего-навсего Отавия.

Норманке пришлось пригнуться, входя в каюту, чтобы не удариться о дверную раму. Она наконец избавилась от старой формы Красного отряда в пользу простой облегающей одежды черно-зеленых оттенков. С нашей последней встречи она как будто стала старше, но я понимал, что для нее время пребывания на Воргоссосе длилось столько же, сколько для меня. Это заставило задуматься о своем внешнем виде.

– Слышала, вы вернулись, – немного хмуро произнесла капитан Корво.

Я протер глаза:

– Да… Извините. Заглянул бы к вам раньше, но мне нужно было… нужно было время. – Я выпрямился и постарался выглядеть собранным. Непростое дело, учитывая, что моя туника была распоясана, а сапоги валялись у двери. – Боюсь, видок у меня неважный.

Норманка отмахнулась.

– Чем вы там занимались? – спросила она, прислоняясь к дальней стене, сложив руки.

– Кхарн Сагара не захотел торговаться, – мрачно сказал я. – Забрал Танарана. Мы с Валкой отправились его вызволять, но узнали лишь, каким образом удерживают «Мистраль». Потом почти четыре месяца просидели в темнице, если Валка правильно высчитала время. – По взгляду Корво я понял, что подсчеты были верны, и сглотнул. – Никак не могли послать вам весточку. Извините.

– Я подумала, что с вами случилось что-то в этом духе, когда вы не вернулись, – кивнула Корво. – Бастьен вообще решил, что вас нет в живых.

– Где Дюран? – спросил я, озираясь, как будто низенький очкарик мог неожиданно появиться из-за занавеса в этой маленькой закрытой комнатушке. – Он был бы не прочь послушать.

– Он на мостике, – ответила Корво, откидывая волнистые светлые волосы. – Пусть мы никуда не летим, бросать пост не годится.

Немного стыдясь помятого вида, я разгладил тунику, чтобы хоть чем-то заполнить паузу.

Спустя мгновение Корво добавила:

– Мы все думали, что вы погибли.

– Рано делать выводы. Может, вы и правы, – вспомнил я угрозы Бассандера Лина и улыбнулся, а затем и усмехнулся, вспомнив, как в детстве Гибсон отчитывал меня за чрезмерный драматизм.

Закончив отряхиваться, я произнес:

– Но вы остались? Я думал, Сагара отпустит корабль.

– Могли бы улететь, но корабль все время оставался под контролем Воргоссоса, – сказала Корво прямо, без экивоков. – Пришлось существенно сократить активную команду. Экономить припасы.

– Вы не пытались сбежать или?..

– Адриан, да мы даже шлюзы не могли открыть.

– Noyn jitat! – выругался я на идеальном джаддианском, из-за чего Отавия удивленно вытаращилась на меня. – Я не знал.

Я пересказал ей все, что уже сообщил Бассандеру, не став детально описывать внешний облик Братства и видения, которые оно мне послало. Распространяться об облике Калверта и упоминать, что он взял у нас с Валкой образцы крови, я тоже не стал. Об этом мне было больно вспоминать.

Капитан уселась на низкий табурет у столика.

– Адриан Марло, во что же вы нас втянули? – спросила она, когда я закончил.

Я откинул со лба непослушные волосы и поразмыслил над ответом.

– Хотелось бы знать. Лин утверждает, что Сагара согласился устроить нам встречу с вождем сьельсинов вне территории Воргоссоса. Видимо, туда мы и направляемся.

Ко мне вернулась толика черного юмора, и, отвернувшись от Корво, я добавил:

– А если нет, то нас наверняка ждет неприятный сюрприз.

– Уверена, что встреча будет, – сказала Корво. – Не знаю как, но Лин держит этого Сагару на коротком поводке.

– Знаете, в чем проблема поводка? – ответил я, подпирая голову рукой. – Вам обязательно нужно держаться за другой конец.

– То есть это ловушка? – спокойно кивнула Отавия.

– Даже не сомневайтесь. Мне совершенно не нравится такой поворот. Сагара тот еще подонок, а теперь и Лин примешался.

Капитан опустила голову на ладони:

– С Бассандером Лином я справлюсь, но это… вы видели, какого размера его корабль?

Я отвернулся, вновь почувствовав спиной внимательный взгляд. Кхарн Сагара, вне всякого сомнения, наблюдал. Если не прямо по внутренней сети «Мистраля», то с помощью своих камер.

– Он больше «Загадки», – ответил я, едва не вздрогнув. – Гораздо больше.

– Валка сказала, что у Сагары целая армия СОПов.

– Да, легионы, – ответил я. – Не знаю, сколько точно. Еще я встречал одного Возвышенного, но могут быть и другие. Земле и императору ведомо, сколько их у него на корабле.

Наверняка больше, чем я мог представить.

Собираясь с мыслями, я взглянул на потолок, на серый металл и бледные лампы и спросил:

– Если мы выпутаемся из этой передряги… ваше предложение останется в силе?

– Мое?.. – Отавия запнулась, не сразу вспомнив.

Я прекратил глазеть на потолок:

– Отправиться с вами и возродить Красный отряд.

Капитан чуть не расхохоталась.

– Думаете, они вас отпустят? – спросила она, откинувшись и сложив мускулистые руки. – Бассандер, Смайт и этот, как его, Хауптманн?

– Надеюсь, – ответил я, несмотря на всю безысходность моего положения.

– Не думаю, что мы выпутаемся. – Веселость Отавии как рукой сняло, и говорила она с мрачной серьезностью. – Будь на то воля Лина, он бы отправил в металлолом наш корабль вместе с экипажем. Вы – нобильский сынок. Я – пират. Сейчас мы под защитой вашей крови. И того, что вы там наговорили Смайт.

Мне нечего было на это ответить.

– Хлысту стоило держать язык за зубами, – сказал я. – Как ему удалось отправить сообщение?

– Честно? Не знаю, – пожала плечами капитан. – Мы не следили за телеграфом. Неделю не могли ничего отправить и бросили эту затею. Наверное, он пробрался, пока никто не видел. А как отправил сообщение – понятия не имею.

– Думаю, тут кхарновский деймон постарался, – повторил я предположение, сделанное в разговоре с Бассандером.

– А ему что с этого?

Я пожал плечами и вкратце изложил те же мысли, что и Бассандеру. Я встал и прошлепал босиком к заваленному одеждой брошенному проектору. Осторожно, чтобы голограммы не привлекли внимания, я завернул устройство в тунику, отключил его и положил в ящик.

– Все это чересчур, – сказала наконец Отавия, следя с табуретки за моими манипуляциями в тесной каюте. – Империя, экстрасоларианцы, сьельсины… эта машина…

Ей даже половины всего не было известно. За ее спиной я видел тьму своего видения, орду марширующих по планетам сьельсинов. Видел терзаемую ими женщину, имя которой – Человек, в сияющих, как само солнце, одеждах, и слышал плач ребенка, чей час настал.