Предъявив паспорт фукаро великой джамахирии, я отцепил две тяжеленные коробки — монитор и туловище компа. Без вопросов. Никакой тебе таможни, деклараций о независимости, товарно-транспортных накладных или прочих пережитков кровавого царского режима.

Плоских мониторов в те времена и в почти небыло, а если и были то малюсенькие и нестерпимо дорогие. Мои чёртовы коробки весили, наверное, целую тонну. А тележку для К2 Ван Эппс так пока и не купил.

Как запасливый хомяк-тихоня, я потянул коробки в норку на своём горбу. Должен вам признаться американское изобилие оплота свободы разбудило во мне неприглядную черту местечкового куркуля. Хотелось забрать даже пустые пакеты от саморазогревающихся солдатских сухпайков.

Подхватив одну коробку я делал с ней шагов двадцать, нежно опускал дубликат бесценного груза на землю и возвращался за второй. Моей. Такими марш-бросочками по моими расчётам я должен был успеть отчалить с базы до её закрытия в 22.00 или как говорят в армии «туони ту хандред».

Подумать только — если бы не шейх Усама бен Ладен не видать мне компьютера, как своих ушей. У каждой тучи есть подкладка из блестящего серебра. Ура, товарищи! Спешу выслать вам наш пролетарский Алаххуакбар!

— А знаешь на кого ты похож со стороны?

Я так и застыл с коробкой, оторопев, что прямо ко мне из бронированной форточки Хамви обращается американский военный — в званиях я тогда не разбирался напрочь. Руки по вбитой лагерной привычке тут же сами рванулись к голове — резко снять головной убор перед «гражданином ачальником».

— Доброго денёчка, сэр. Кого я напоминаю, сэр?

На лице я включил самую подобострастную и подхалимскую улыбку из моего разнообразного арсенала социальной инженерии.

— Навозного жука, который катит впереди свой мякиш… Садись давай, фела, подброшу до седьмого чек-пойнта! Мог бы до дома — только нельзя нам пока выезжать с техникой.

Я живо в красках представил, как подъезжаю к Имеджину на военно-полевом хамви с пулеметной турелью, и как каршинцы падают ниц и устилают мой путь ветками цветущей сакуры.

Так я познакомился Джейком Алонсо — наполовину поляком наполовину филипинцем из Детройта. Америка это место где, как в старых фантастических романах о покорителях космоса, можно встретить совершенно неожиданную смесь самых географически отдалённых пород человековых… Бирки у с фамилиями солдат К2 были похожи на бирке членов ООН. Ковальский, Перез, МакЛинток, Аль-Джаббори, Бабулис, Штерн, Саркисян. В контрактном была даже одна с русской фамилией. Я её по глазам приметил, потом уже бирку срисовал. У русских другой взгляд. Поймёте сами за границей. Кажется Поликарпова или Поликарбонатова — не суть. Видимо уехала с брежневской волной, натурализовалась до статуса римской гражданки и теперь зарабатывает хорошую пенсию. Общения с местными бывшая русская тщательно избегала. Наверное — инструкции. Или просто боялась, что мы начнём клянчить найки из пиэкса.

Помнится позавидовал тогда Поликарповой — рвануть в штаты, а потом вернуться в Ташкент в удобной американской военной форме. Чтоб ни один скот-участковый даже глаз не поднимал.

Как выяснилось почти уже у самого седьмого чек-пойнта, ехал конкистадор Афганистана тогда мимо на грозно выглядевшем хамви, совсем не случайно. Джейк продемонстрировал мне с жутким акцентом заложенный в него чертовой польской бабушкой: «Як ще маш». Наверное думал, что польский, узбекский и русский это все диалекты одного малопонятного метаязыка варваров. Увидев, что я не таю от «як ще маша», филипинский поляк провел быструю разводку боем:

— А рыжий оставил тебе код от контейнерного замка?

— Какой рыжий?

— Рыжий Ван Эппс. Он ведь оставил тебе кодовую комбинацию от контейнера с Балтикой Зеро, ведь правда?

Я чуть сходу не бацнул ему про дату Бостонского чаепития — хотелось впечатлить нового знакомца глубокими знаниями истории США и вообще — английского.

Только чудо остановило меня и я не выложил ему военной тайны Донована Ван Эппса. Тайны Балтики. Филосовского камня заключенного в морской контейнер. Благодаря пенному напитку я, без особых усилий приступил к тому, чем и должен был заниматься наш резидент на американской военной базе — вербовке ценной агентуры.

— Ты мне и сможешь помочь, дорогой дружище Алекс! Онли ю. Я тебе за это выполню три желания. В разумных рамках, разумеется.

Алонсо хитренько улыбнулся, подмигнул и продолжал:

— Джуди скоро переводят из К2 в чёртов Баграм. Это жуткий даунгрейд, Алекс. Еще хуже, чем у меня — меня перебросили сюда из нежного Омана моей мечты. Оман это рай, Алекс-бой, Оман это Эдем! А вот Баграм по сравнению с Карши это полнейшая жопа. Душевые гавно, вода вечно еле тёплая, жрачка гавно, там ведь нет Браун энд Рут, там просто армейский повар-мудак, магазин пиэкс гавно, палатка малюсенькая, очередь как на выезд евреев из Египта, да еще и война блин идёт, мины, камидкадзе скрещенные с шахидами — ну полное гавно, одним словом, бро. Помочь бы девчонке, а?

— А кто она, эта Джуди?

— Как истинный джентльмен, я не могу тебе этого открыть. Не мой секрет. И вообще — добрый Самаритянин не спрашивал ни у кого драйверз лайсенс — он просто помогал, так? Ты, что, в доброго самаритянина не веришь?

— Верю. У нас даже песня есть про него: «Эх Самара городок, беспокойная я» Ну а я-то чем могу помочь, сэр?

— «Сэр» — это мой отец, а я Джейк, Алекс, просто Джейк — мы ведь с тобой друзья, не так ли? А помочь ты можешь очень даже легко. Ты уже наверное в курсе, что в клятом богом К2 напрочь запрещены все виды секса, кроме классического «соло». Если ближе к телу то Джуди попросила меня сделать ей бэйби. Бэйби. Тогда беременная девочка до упора сможет оставаться в комфортном К2 без риска ссылки в Баграм. Да ещё и нагло уволится до конца исполнения контракта с армией, не потеряв при этом ни единого цента. А сделать настоящего бейби, бро, это не перепихон кролика-квики. Это серьёзная ответственная перед человечеством работа, уловил? Надо выбрать правильный день, правильную позу, да еще и лежать потом полчаса задрав ноги к потолку и вознося мокрые горячие молитвы. Впрочем, технические детали тебя не касаются, сечёшь?

— Секу…

То что мне предлагал Джейк — а именно три сеанса тайного осеменения Джуди в контейнере Майнард Дайнэмикс с Балтикой отдавало примитивным сутенёрством. Кем я только не был, но сутенёром, хотя я был к этому близок проживая в вертепе Веры Петровны, сутенёром мне предстояло стать впервые. Я так и представил как Джейк Алонсо поршневым способом имеет статную самку с крепкими белыми бедрами, а я курю на стрёме снаружи. Охраняю важный для человечества акт репродукции. «Сынок в тебе течет польска крев, мамо зробила тебе в морском контейнере ЭйПиЭл в ходе операции Несокрушимая свобода у самом сердци адской джамахирии!

Да нет, тут не Артурик. Тут это гораздо круче, чем просто торговать Анной, насваем, сигаретами и семечками в ступенчатых отрогах гостиницы Узбекистон.