как домой доеду, обязательно в спальне алтарь поставлю, даю слово.

К пятну я припустил со второй крейсерской скоростью, будто мне влепил пинка разъяренный великан. Позабыл как-то, что и колено повредил, и спину. Сейчас это все не имело ни малейшего значения. Как и почему — потом разбираться будем. Юри сидела на берегу с озадаченным видом и что-то строчила в телефоне. Видимо, я как свинья Пятачок, много шума при приближении наделал, потому что она оторвалась от экрана и глянула на меня. Озадаченности на лице значительно прибавилось.

— Юри! Ты живая! — просипел я, еле удерживаясь от того, чтоб ее обнять. Мало того, что это было бы неловко, так еще и после прогулки видок у меня как у твари болотной.

— К-конечно, ж-живая, — ответила Юри, — а что, т-тебя этот факт у… у… удивляет?

Нет, просто я счел, что ты вскрыла себе вены по неосторожности, и сбился с ног, разыскивая тут в окрестной чащобе твое остывшее тельце.

Еле удержался от того, чтобы так и ответить. Но чую, после подобного признания тихоня вызовет мне психовозку. Приедет папаша Нацуки на своем автомобиле, нацепит на меня смирительную рубашку, и отправится Игорян откисать на каникулы. Интересно даже, а пиздят ли местные санитары пациентов? Надеюсь, что проверять это на своей шкуре мне не придется. Даже если живительных пендалей не раздают, галоперидолом накачиваться тоже такая себе идея.

— Куда ты… пропала? — спросил я, приземляясь рядом с ней на траву и сбрасывая пиджак. Черт с ним, с внешним видом, сейчас эта форма как раз похожа на одеяние психа, — почему не отвечаешь на звонки?

— Н-никуда, — Юри отложила телефон и коснулась ладонью моего взмокшего лба, — Г-гару, ты не перегрелся?

— Ну, как же, — развел я руками, — я тут битый час бегаю по округе. Вот такой крюк сделал! Встаю, а ни тебя, ни сумки на месте нет. Вот и пришлось…

Юри погладила меня по волосам.

— Ты т-такой милый. Не стоило переживать. П-прости, что не предупредила, просто ты з-задремал, и мне б-было совестно тебя т…т…тревожить… что-то случилось?

Совестно ей было меня тревожить, видите ли. Так, пометка на будущее, Игорян. Постарайся ненавязчиво донести до Юри, что иногда излишняя деликатность УБИВАЕТ. У меня нервы ща грозят лопнуть, как струны на дешевой укулеле. Однако под легкими прикосновениями Юри потрясения прошедшего часа рассеивались и рассеивались быстро. Но не полностью — кое-что оставалось.

— Ну так не мертвым же сном я задрых, как сказочная принцесса, — проворчал я, — и все-таки, где ты была? И зачем сумку взяла?

Юри покраснела и принялась жать в пальцах край воротничка. Понятно, мы опять на территорию постыдных тем вышли.

— С-скажем так, я слишком н-налегла на ч-чай…

Надо же, со своей первой догадкой я угодил в яблочко. Никто тут не желает дать медаль начинающему детективу?

(или хотя бы просто дать… хотя с этим Моника уже справилась, хихи)

Обычно такие мысли вызывали определенный ажиотаж в районе брюк, однако беготня по «парку» уже высосала из меня все соки. Не хуже суккуба из какого-нибудь анимешного хентая.

— … а потом п-позвонила Нацуки и битых п-полчаса ж-жаловалась мне на Монику, п-представляешь? И на т-тебя, кстати.

— А мне-то за что прилетело? — не понял я.

Юри пожала плечами.

— Н-не могу тебе в во всех деталях историю в-воспроизвести, п-потому что, говоря начистоту, б-большую ее часть я п-пропустила мимо ушей, н-но суть в том, что Моника п-приобрела для Нацуки м-мангу в п-подарок б-б-без учета вкусовых п…п…п…предпочтений.

— Я говорил ей, что так и будет! — вскричал я. Эмоции полились гребаным фонтаном, — сказано же было «Ты выбрала неправильно, топай назад в магазин и возьми какую-нибудь флаффную кавайную чушь, а не пацанский экшон с пиратами и поножовщиной!» Но нет, мы ж тут все дураки и не лечимся, в отличие от королевы глуба. Вот пусть теперь сама и наворачивает этот шедевр японской развлекательной литературы!

Выпалив эту тираду на одном дыхании, я победно воздел вверх руки. Подмывало даже сделать круг почета по берегу, типа как Дуэйн «Скала» Джонсон, когда он еще морды всяким чуханам на ринге бил, а не снимался в одноклеточных блокбастерах. Но по ошарашенному лицу Юри понял, что не стоит — лишку хватил.

— Д-да, н-наверное, — попыталась тихоня вернуть самообладание, — погоди, т-то есть ты действительно в этом замешан?

— Ну… не то чтобы замешан, — заметил я, — скажем так, я выступил кем-то вроде шаолиньского мастера.

Юри неловко кашлянула.

— П-прости… не совсем понимаю твою а…аналогию.

— Ну, ко мне обратились за советом. За частицей мудрости, даже можно сказать, — принялся пояснять я, — и, разумеется, я от своих щедрот не мог не отщипнуть чуток, мне не жалко. Однако совет был понят неправильно, всю суть его извратили, и в итоге вышла ху…кхм…ерунда. За которую мне теперь еще и возмездие может грозить.

Юри засмеялась.

— З-звучит не очень жизнеутверждающе. Тем не менее, я н-надеюсь, что ты снесешь эти т-тяготы без ропота и с-сожаления, как и п-подобает м-мастеру.

— Юри, я ж не монах, — пояснил я, — напротив, как и всякий склочный дед, я только и жду возможности на кого-нибудь наорать или палкой отколотить.

Она округлила глаза.

— Что, и меня бы о…о…отколотил?

— Тебя — никогда! — клятвенно заверил я, — если только не попытаешься стянуть втихаря мою катану или улов за день.

— Можешь б-быть спокоен, — заявила моя спутница, — рыбу я не люблю.

Я изобразил изумление и приложил руки к щекам как на картине Мунка. Только потом понял, что после копания в земле они у меня не очень чистые, и наверняка на роже щас останутся разводы. И если на Рэмбо такое может сойти за камуфляжную раскраску, то на костлявой, скуластой физиономии Гару…

— Даже роллы?

— Особенно роллы. И, е-если мне не изменяет п-память, в Шаолине п-пользуются техниками рукопашного б-боя, б-без применения оружия…

Все еще находясь в притворном ужасе, я достал телефон и принялся листать список контактов. Нарочито медленно его проматывал, хотя и мотать было особо нечего — в списке раз-два и обчелся. Однако внимание привлек на отлично.

— Что это т-ты делаешь? — поинтересовалась Юри и попыталась заглянуть мне через плечо.

Я уворачиваться не стал.

— Как что? Удаляю тебя из друзей, вот что. После