просвистела плазма, и, оглянувшись, я увидел кучку марсиан, зажатых в конце прохода. Я повернул налево и столкнулся лицом к лицу с пятеркой сьельсинов в серых доспехах прежнего итани Аттаваисы. Вооружены они были булавами, которые я уже видел в восточном терминале. Один ксенобит расколотил булавой ясли для фуги.

Это было последнее, что он сделал в жизни.

Два лунных серпа сверкнули за спинами его сородичей, и сьельсины упали к ногам разрубивших их дервишей.

Над останками тварей стояли Олорин и Тиада. На маске князя плясали голубые отблески клинка. Он молча вскинул меч и бросился обратно в главный коридор. Мамлюки – за ним.

– Черная планета, – вырвалось у Шарпа. – В жизни не видел таких бойцов.

– А я видел, – ответил я и двинулся за джаддианцами. – Давным-давно.

Главный коридор захлестнула битва; наши солдаты боролись со сьельсинами. На щербатых бетонных стенах мелькали фрактальные всполохи, когда срабатывали энергощиты. Впереди маячил новый указатель: «ШАХТЫ С—01–С30» и «МЕДИКА». Здесь коридор расширялся, так что могли пройти пятеро в шеренгу.

Наконец боковые ответвления закончились; мамлюки с марсианами клином врубились в ряды врагов и проложили нам дорогу. На острие были двое маэсколов, их стремительные клинки окропляли стены черной сьельсинской кровью, словно кисти мандарийского каллиграфа – чернилами. Я не отставал. Кровь бурлила в жилах. Слева из прохода выскочил сьельсин в серых доспехах Аттаваисы. Валка выстрелила, но плазменные заряды прошли мимо. Лишь один зацепил бок сьельсина, но увалень даже не поморщился, не сбавил ход. Булава поднялась и начала опускаться. Марсиане впереди развернулись.

В тот миг, когда я поднял меч, чтобы парировать удар вражеского оружия, винтовка Шарпа громыхнула так, будто ледяная глыба раскололась под ледоколом. Булава разлетелась надвое; ее хозяина отбросило в сторону и ударило об угол.

Мы вдруг очутились на островке спокойствия в самом сердце битвы.

– Сомкнуть ряды! – донесся из коридора голос Бельмана. – Охраняйте саперов! Живее! Живее!

Марсиане выполнили приказ, выстроившись в колонны, и гоплиты ощерились короткими копьями, перегородив коридор.

– Олорин! – крикнул я джаддианцам, сообразив, что замыслил лейтенант. – Назад!

Князь повернулся и что-то скомандовал немногочисленным выжившим гомункулам-клонам. Мамлюки отступили; князь с Тиадой последними прошли сквозь ряды марсиан. Тогда марсиане принялись продвигаться блоком пять на десять человек. Те, кто шел позади, придерживали впереди идущих за плечи, таким образом ободряя их. Впереди снова послышались звуки сражения – там, если я правильно понял Бельмана, лабиринт снова разветвлялся; левый проход вел к очередному блокпосту и первой части пусковых шахт южного терминала.

Мы миновали ряд дверей слева и справа, которые вели в тупики и очередные ветвящиеся проходы, где спали колонисты, дожидаясь, пока их капсулы не поместят на корабль и отправят туда, где они смогут снять свою жизнь с паузы. В некоторых проходах я замечал вспышки плазмы и слышал крики людей и сьельсинов.

– Терминал прямо перед нами! – крикнул Бельман, указывая на надпись «МЕДИКА» справа.

Как только он это произнес, авангард его группы открыл огонь по тройке сьельсинов, появившейся из-за поворота. Один ксенобит успел метнуть нахуте, прежде чем его накрыло плазмой, и дрон помчался на нас быстрее, чем марсиане успели среагировать. Змей ударился о щиты гоплитов, и строй распался. Двое марсиан совместными усилиями растоптали нахуте.

Сзади тоже начали стрелять, и я увидел, как двое валаварских гвардейцев вывалились из бокового прохода с пометкой: «Посторонним вход запрещен». Один держался за раненое плечо. Не услышав команды Шарпа не отступать, они бросились наутек назад по коридору.

– Вернемся? – спросил центурион. – Что в этом проходе?

Бельман его не услышал. Марсиане уже двинулись дальше и почти достигли поворота, из-за которого вышли три ныне мертвых сьельсина. С одного трупа поднялся нахуте, и солдатам пришлось его расстрелять. Я посмотрел вперед, затем назад.

Только вперед.

– Идем дальше! – ответил я Шарпу, махнув императорским мечом. – Если там и остались враги, то мало. Вперед!

– Марло! – позвал меня князь Каим. – Марсиане!

Я поспешил к князю, и мы вместе подошли к повороту. Коридор снова расширился, и вскоре мы оказались у ворот. Стальные двери были в добрый локоть толщиной и покрыты керамической плиткой, устойчивой к высоким температурам на случай разгерметизации пусковой шахты. Кругом лежали трупы людей и сьельсинов. Ворота находились на Т-образном перекрестке; дорога впереди вела дальше в катакомбы, к выходу на ипподром. Я вспомнил, что мы проходили здесь с Райнхартом. До пункта назначения было рукой подать.

– Может, просто задраим ворота? – предложила Валка, остановившись под аркой.

– Это не единственный путь внутрь. Есть и обходной. Нам нужно пройти за медику, – ответил Бельман. – К тому же впереди остались люди. Солдаты и спящие!

Я покосился налево, на развилку.

– А это проход к шаттлам?

– Так точно! – Бельман подошел ко мне, оставив своих бойцов сторожить выход, и хлопнул ладонью по бетонной раме массивных ворот. – Но если Бледные пробьются через завал на ипподроме или подкопаются под него, пара футов стали их надолго не остановит. Нужно идти дальше. Нельзя завалить тоннель только с дальнего конца. Слишком близко к спящим.

– Нам не нужно выигрывать столько времени! – схватил я лейтенанта за плечо.

– Знаю! – отмахнулся Бельман. – Милорд, пройдем еще чуть-чуть.

– Марло! – прервал наш спор Шарп.

Центурион высунул голову в коридор, выглянув из-за плеч марсиан, и указал винтовкой:

– Прислушайтесь!

Мы с Бельманом умолкли и сквозь ряды марсианских стражей посмотрели туда, куда указывал Шарп.

– Стало тихо, – заметила Валка, вытягивая шею.

Битва впереди стихла, и даже отдельных выстрелов не доносилось из тоннеля. В течение долгой секунды было слышно лишь слабое эхо взрывов на поверхности. Все было неподвижно; лишь пыль оседала на застывших людей.

– Вот вам и ваши солдаты, – бросил я Бельману.

Мне показалось, что я почувствовал, как скривился лейтенант за маской. Он отвернулся, клацнув птеругами по алой броне.

– Ребята, приготовиться! – не ответив мне, скомандовал он солдатам и переложил копье в левую руку, чтобы взять в правую короткий каплевидный меч, табельное оружие марсианских офицеров. – Держать строй!

Хрясь!

Раздался удар металла о камень, и марсиане заерзали.

– Стоим!

Огни над головой погасли, и единственными источниками света остались фосфоресцирующие направляющие линии на стенах и наши фонарики.

Кто-то из бойцов Шарпа быстро помолился.

Хрясь! Хрясь! Хрясь!

– Это еще что за чертовщина? – прошептал сам Шарп.

Во тьме я вспомнил Хушансу и Вати. Я был готов к тому, что из коридора возникнет один из генералов, как Хушанса появилось в подземельях под ипподромом, а Вати – в зале заседаний Великого конклава Падмурака.

Но навстречу нам вышел одинокий сьельсин. Его белая физиономия в тусклом освещении казалась зеленоватой. Ксенобит крутил в руке