Она увидела, как падает Судья. Мелькнула ее кровавая оскаленная гримаса – и она рухнула вниз массой бешено мельтешащих конечностей и полощущейся ткани.

Потом Савин врезалась во что-то, очень сильно.

Не в землю. В тесаные камни.

Боковая поверхность башни.

Она услышала, как Броуд рычит от напряжения.

Все стало белым: ее платье вывернулось, накрыв ей голову.

Она висела вниз головой, а он держал ее за одну ногу!

– Тащите! Тащите же! – прозвучал отчаянный голос Орсо.

Напряженное, залитое кровью лицо Броуда. Орсо сзади обхватил его за талию и тянул на себя.

Надо было сказать им, чтобы позволили ей упасть, но все, на что она оказалась способна, – это вопить, едва переводя дыхание. Ей следовало, по меньшей мере, оставаться неподвижной, чтобы дать им себя затащить. Вместо этого она рвала на себе платье, царапала ногтями покрытые сажей камни, завывая, кашляя и давясь собственной слюной.

Стена скребла ее, драла, рвала на ней одежду. Потом парапет вдавился в живот… И, наконец, они все вместе рухнули на крышу, посреди тел сжигателей. Кровь была повсюду. Кровью были залиты оружие и парапет. Кровь пропитала куртку Броуда и ручейками исполосовала его руки. Кровь щекотала Савин голову, заливала глаз, стекала на ее белое платье кормилицы, все еще наполовину вывернутое наизнанку.

Она не могла двинуться. Лицо пульсировало, нога болела. В одном из ее кулаков между пальцев был зажат большой клок оранжевых волос Судьи. Она никак не могла его разжать. Ее дыхание звучало гулкими всхлипами.

Пошел снег. Он был черным.

Не снег, а пепел от горящего Круга лордов, опускающийся на крышу.

Орсо продолжал крепко сжимать ее.

– Я держу тебя, – прошептал он еле слышно за диким грохотом ее сердца. – Держу.

* * *

Подъемник, вздрогнув, коснулся земли, и Орсо ощутил такой сильный прилив облегчения, что ему захотелось заплакать. Возможно, в нем все же была сентиментальная жилка-другая.

У подножия башни столпилось множество солдат. Инглийцы в темных мундирах. Были здесь и сжигатели – эти стояли на коленях, или им вязали руки за спиной, или они лежали неподвижно, покрытые красными пятнами, и не только краской. Больше они никому не внушали ужаса.

– Эй! Здесь нужна помощь! – крикнул он.

Броуд привалился спиной к ограждению, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, его рукав пропитался кровью, из плеча по-прежнему торчал нож. Орсо не осмелился его вытащить. Двое человек в восхитительно знакомых мундирах королевских гвардейцев бросились к нему.

– Этот человек спас нам жизни, – сказал Орсо. – И мне, и ей.

– Мы проследим, чтобы о нем позаботились, ваше величество.

«Ваше величество»… Это было сказано искренне, без насмешки, без сарказма, не подразумеваясь как шутка или оскорбление. Очень давно Орсо не приходилось слышать это обращение с такой интонацией.

Он помог Савин сойти с платформы, все еще обхватив ее одной рукой. Он никак не мог ее отпустить. Словно какая-то неодолимая сила притягивала их друг к другу.

Его окружали знакомые лица. Лица, при одном виде которых ему еще больше захотелось заплакать. Старые друзья и преданные товарищи. Лорд-маршал Форест, потрепанный в боях и надежный. Капрал Танни, выглядевший так, словно он сорвал крупный куш за игорным столом. Хильди, укравшая где-то новую солдатскую фуражку, с лицом, выпачканным сажей. Виктарина дан Тойфель, которую он тоже был рад видеть, несмотря на то, что ее нос распух, был весь в крови и окружен внушительным ассортиментом синяков. Даже Бремер дан Горст, все еще с клинками в руках и с совершенно непривычной улыбкой на лице.

В конце концов, взгляд Орсо обратился к лицу, при виде которого, следовало признаться, он испытал далеко не такой восторг. Лео дан Брок, улыбавшийся Савин с некоторой неуверенностью.

– Благодарение Судьбам, ты в безопасности, – проговорил он, когда она отлепилась от Орсо, покрытая кровью и синяками, но далеко не побежденная.

Они не поцеловались и не упали друг другу в объятия – но, впрочем, Савин никогда не отличалась любовью к публичному выражению чувств.

– Где дети? – первым делом спросила она.

– Они в порядке, – отозвался Брок. – Их охраняют. Мы обо всем позаботились.

Тойфель обратила усталый взгляд к гигантскому факелу, который некогда был Кругом лордов. Дым валил от него с большей густотой, чем из всех городских труб, вместе взятых.

– Прямо-таки обо всем?

– Наши люди пытаются сдержать огонь, – сказал Форест. – Говорите о сжигателях что хотите, но разжигать пожары они умели!

Последствия недавних событий только сейчас начали доходить до Орсо.

– Так, значит… я снова король?

Хильди поглядела, как последних сжигателей оттаскивают прочь.

– Похоже на то, – сказала она.

– Кто бы мог подумать!

Обвиняя себя, Орсо был искренен в каждом слове. Но теперь, вопреки всем вероятностям, благодаря преданности старых друзей и своекорыстию многих из старых врагов, было похоже, что ему дали второй шанс. Он бросил взгляд через заваленную трупами площадь Маршалов: все больше и больше людей собирались там, глядя расширенными глазами, удивленно моргая. Словно они долгое время сидели в темноте и вот сейчас впервые выбрались на свет. Ветераны его Дивизии кронпринца в поношенных мундирах. Бойцы из Инглии в суровой черной одежде. Бывшие лорды Открытого совета, вооруженные арбалетами.

– На этот раз, Хильди, все будет по-другому, – сказал он. – Я обещаю.

– Вы никогда не держите обещаний.

– Да, но на этот раз все будет по-другому! – Он говорил это не только ей. Он обещал это самому себе. Он прокричал это всем, кто торжествовал победу у подножия Цепной башни: – Теперь у нас есть шанс! Начать заново. Создать новый Союз. – Один из людей Фореста держал старое боевое знамя, и Орсо почувствовал прилив гордости, когда ветерок развернул его и над Агрионтом снова заблестело золотое солнце. – Шанс… сделать все правильно!

Он поглядел на их возбужденные лица. Кое-кто даже начинал улыбаться.

– Больше никаких бунтов, – восклицал он. – Никаких судов, никаких казней! Никакой мести и сведения счетов. Никакого Народного Суда!

Он поймал взгляд Савин: ее подбородок был вздернут, глаза горели. Если она верила в него – он знал, что это могло быть сделано.

– Но не будет и Закрытого совета! Никакой коррупции и несправедливостей. Никакого «Валинта и Балка», мертвой хваткой держащего нацию за горло! На этот раз я собираюсь править ради всего народа, а не ради горстки избранных. Я буду королем для всех!

– Вы действительно думаете, что все это у вас получится? – спросила Вик. На ее лице была привычная маска презрения, но ей не удалось полностью скрыть блеснувшую искорку надежды.