litbaza книги онлайнДетективыВилла «Белый конь» - Агата Кристи
Вилла «Белый конь» - Агата Кристи
Агата Кристи
Детективы
Читать книгу
Читать электронную книги Вилла «Белый конь» - Агата Кристи можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Возможно ли убийство посредством телепатии? Можно ли отравить человека при помощи древнего колдовства? Связан ли целый ряд таинственных несчастных случаев с ритуалами черной магии? Ответы на эти вопросы в романе "Вилла "Белый конь" может дать только миссис Ариадна Оливер - писательница, регулярно появляющаяся во многих романах Агаты Кристи. В эту книгу также вошли двенадцать рассказов (мистических и не очень) о мистере Кине. Таинственный мистер Харли Кин появляется и исчезает внезапно. Недаром его имя так похоже на "Арлекин". Он всегда выступает другом влюбленных, но появление его часто ассоциируется со смертью. Сама Агата Кристи считала этого загадочного мистера одним из любимых своих персонажей.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 55
Перейти на страницу:

Джону и Хелен Майлдмей Уайт с глубокой благодарностью запредоставленную мне возможность увидеть торжество справедливости

Предисловие Марка Истербрука

Мне думается, существует двоякий подход к необычной историивиллы «Белый конь». Даже изречением шахматного короля здесь не обойдешься. Ведьнельзя сказать себе: «Начни с начала, дойди до конца и тут остановись»[1]. Игде в действительности начало?

В этом всегда кроется главная трудность для историка. Какопределить исходный момент исторического периода? В данном случае точкойотсчета может служить визит отца Гормана к умирающей прихожанке. Или же одинвечер в Челси.

Коль скоро мне выпало писать большую часть повествования, я,пожалуй, с того вечера и начну.

Глава 1Рассказывает Марк Истербрук
1

Автомат «эспрессо» шипел у меня за спиной, как рассерженнаязмея. Было в этом шипении что-то зловещее, дьявольщина какая-то. Пожалуй,размышлял я, любой шум теперь почти всегда вселяет тревогу, пугает. Грозный,устрашающий рев реактивных самолетов в небе над головой; тревожный грохотвагонов метро, когда поезд выползает из туннеля; гул нескончаемого потокагородского транспорта, сотрясающий твой дом... Даже привычные звуки домашнегообихода, по сути безобидные, настораживают. Машины для мытья посуды,холодильники, скороварки, воющие пылесосы словно предупреждают: «Берегись! Яджинн, которого ты держишь в узде, но ослабь чуть-чуть поводья...»

Опасный мир, поистине опасный.

Я помешивал ароматный кофе в дымящейся передо мной чашке.

– Закажете еще что-нибудь? Сандвич с ветчиной и бананом?

Сочетание показалось мне не совсем обычным. Бананы для меня– воспоминание детства, либо же их подают на блюде посыпанными сахарной пудройи облитыми пылающим ромом. Ветчина в моем представлении ассоциируется только сяичницей. Но раз в Челси принято есть бананово-ветчинные сандвичи, я не сталотказываться.

Хоть я и жил в Челси, то есть снимал последние три месяцамеблированную квартиру, я был здесь чужаком. Я работал над книгой о некоторыхаспектах архитектуры периода Великих Моголов в Индии[2] и с тем же успехом, какв Челси, мог поселиться в Хемпстеде, Блумсбери, Стритеме[3]. Жил я обособленно,занятый только работой, не обращая внимания на то, что делается вокруг,соседями не интересовался, а они, в свою очередь, не проявляли ни малейшегоинтереса к моей особе.

В тот вечер, однако, на меня напало отвращение к собственнымтрудам праведным, знакомое всем пишущим.

Могольская архитектура, могольские императоры, могольскиеобычаи – увлекательнейшие проблемы вдруг показались мне тленом, прахом. Комуэто нужно? С какой стати вздумалось мне заниматься этим?

Я полистал страницы, перечитывая кое-что из написанного. Всескверно – слог отвратительный, скучища смертная. Кто бы ни изрек: «История –чушь» (кажется, Генри Форд?), он был совершенно прав.

Отложив в сердцах рукопись, я встал и посмотрел на часы.Было около одиннадцати. Я попытался вспомнить, обедал ли сегодня, и повнутреннему ощущению понял – нет. Поел днем в «Атенеуме»[4], и с тех пор крошкиво рту не было.

Я заглянул в холодильник, увидел там несколько неаппетитныхломтиков отварного языка и решил – нужно пойти куда-нибудь перекусить. Вот какполучилось, что я оказался на Кингз-роуд[5] и забрел в кафе-бар. Меня привлекласияющая красным неоном надпись на витрине: «Луиджи». И теперь, восседая за стойкой,я разглядывал сандвич с ветчиной и бананом и предавался размышлениям о том,каким зловещим стал нынче любой шум, и о его влиянии на окружающую среду.

Мысли эти почему-то вызвали у меня в памяти детскиевпечатления. Пантомима, представление для малышей. Убогая сцена, крышки люков вполу, Дейви Джонс[6] в клубах дыма выскакивает из ящика; в окнах появляютсяадские чудища, силы зла, бросая вызов Доброй Фее по имени Брильянтик (иличто-то в этом роде). Та, в свою очередь, размахивает коротким жезлом,выкрикивает сдавленным голосом избитые истины о немеркнущей надежде и торжестведобра, предваряя этим гвоздь программы – финальную песенку. Ее затягивают хоромвсе исполнители, и к сюжету пантомимы она не имеет ровным счетом никакогоотношения.

Мне вдруг подумалось: зло, пожалуй, всегда большевпечатляет, чем добро. Зло непременно рядится в необычные одежды. И стращает! Ибросает вызов всему свету. Зыбкое, лишенное основы, оно вступает впротивоборство с прочным, устойчивым, вечным – тем, что звучит в словах ДобройФеи. И в конце концов, рассуждал я, прочное, устойчивое по логике жизнинеизменно побеждает. Это и есть залог успеха нехитрых детских феерий. И ему непомеха бездарные вирши и банальные монологи Доброй Феи, ее сдавленный скрипучийголосок. И даже то, что в заключительном песнопении слова вовсе ни к селу ни кгороду: «Дорожка вьется по холмам, бежит к любимым мной местам». У такихартистов талант вроде бы невелик, но они почему-то убедительно показывают, какдобро одерживает верх. Оканчивается представление всегда одинаково: труппа вполном составе, ведомая главными героями, спускается по лестнице к зрителям.Чудесная Фея Брильянтик – сама добродетель и христианское смирение – вовсе нервется при этом быть первой (или в данном случае последней[7]). Она в серединепроцессии бок о бок со своим недавним заклятым врагом. А он больше не обуянныйгордыней Король-Демон, а всего-навсего усталый актер в красных лосинах.

«Эспрессо» зашипел снова. Я заказал еще чашку кофе иогляделся. Сестра постоянно меня корит за отсутствие наблюдательности, за то,что я ничего вокруг не замечаю. «Ты всегда уходишь в себя», – говорит онаосуждающе. И сейчас я с сознанием возложенной на меня ответственности принялсявнимательно разглядывать зал. Каждый день в газетах непременно мелькнет что-тоо барах Челси и их посетителях, и вот мне подвернулся случай составитьсобственное мнение насчет современной жизни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?