Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы все такие! Я не сделал ничего особенного, — ответил Мортимер, мгновенно принявший свой невозмутимый вид и совершенно непохожий на самого себя в недавнем приступе ярости. Потом с обезоруживающей простотой добавил:
— Мы, шотландцы, самые лучшие солдаты в мире.
И, поправив шляпу, в которую в закончившемся сражении метил коварно пущенный топор, он стегнул коня, а за ним, проникнутые чувством глубокого уважения, последовали его спутники.
Когда они достигли Мезы, которая в этом месте разделяла Францию и владения герцога Бургундского, Фьора подумала, что настало время расстаться с Мортимером, у которого было весьма мало шансов на дружеский прием в землях Карла Смелого. Мост через реку, ведущий к небольшому городку Дюну, был уже виден, когда она остановила лошадь.
— Вот уже и Бургундия, не пора ли нам расстаться, мессир Дуглас?
Сержант тоже остановился и обратил на молодую женщину холодный взгляд:
— Кампобассо стоит с гарнизоном в Тионвилле.
Я буду сопровождать вас до него. Король хочет знать, какой вам окажут прием: этим господам итальянцам не стоит слишком доверять.
— На каком основании их считают менее честными, чем любого другого? — сухо спросила Фьора, задетая за живое.
— Оттого, что они наемники. Они становятся на сторону того, кто больше заплатит, а в сражении слишком берегут свою кровь, а еще больше — жизнь. Во всяком случае, Кампобассо никогда не считался образцом добродетели. Если бы все было по-другому, мы с вами здесь бы не были.
— Если так просто заставить его отказаться от выполнения своего долга, зачем было меня посылать, — ответила молодая женщина. — Ведь хватит одного кошелька с золотом. Ну тогда… я буду счастлива, если вы и дальше согласитесь сопровождать нас.
После непродолжительных переговоров с капитаном, стоявшим во главе отряда, охранявшего местечко Дюлькон, они получили разрешение на проезд. Фьора и ее спутники проехали по мосту и очутились в городе.
Здесь кончались владения бывшего герцогства Люксембургского, отошедшего к Бургундии в 1441 году, когда герцогиня Елизавета Герлицкая уступила этот город отцу Карла Смелого. Городу это не принесло ничего хорошего. Кругом царила, пожалуй, еще большая нищета, чем в Шампани, поскольку эту землю разоряли то французы, то завоеватели-бургундцы.
Вопреки тайным страхам троих путешественников их пропустили без всякого труда. Во время последней остановки Фьора сменила мужской костюм на платье и сделала прическу, как у знатной женщины. Ее красота и элегантность, а также мужественный вид ее попутчиков оказали сильное влияние на офицера, который командовал гарнизоном. Его удивило появление благородной дамы, прибывшей аж из-за Альп, но он постарался скрыть его. Офицер склонил голову в поклоне, когда Фьора спокойно произнесла:
— Граф Кампобассо, которого вы, возможно, знаете, мой кузен, и я хочу его увидеть…
— Он, без сомнения, будет счастлив принять такую гостью, но сейчас он находится в Тионвилле, а дорога до него небезопасна для дамы. Я буду рад сопровождать вас. Если с вами что-то случится, он мне этого никогда не простит.
— Выданного вами пропуска больше чем достаточно, капитан, — погасила его порыв Фьора. — Мои шталмейстер и секретарь вполне могут защитить меня.
— Я ни минуты не сомневаюсь в их храбрости, но пропуска будет явно недостаточно, если вы попадете к солдатам, которые бродят в окрестностях в поисках продовольствия. Ведь большинство из них не умеет читать.
Поверьте, двое здоровых молодцов, одетых в плащи с бургундскими гербами, принесут куда больше пользы, чем любой пропуск.
Проведя ночь под гостеприимным кровом капитана и оставив его на многие недели с разбитым сердцем, Фьора на следующее утро отправилась дальше, чтобы сделать все возможное и погубить герцога Бургундского, под покровительством солдат которого она совершала это путешествие. Через два дня, если все пойдет, как было задумано, она встретится с тем, кого ей надлежит сделать предателем.'..
Спустя еще один день после описанных событий, ближе к вечеру, в одном из залов замка Тионвилль двое мужчин играли в шахматы. Хотя еще не совсем стемнело, рядом с игроками стоял высокий канделябр с двенадцатью свечами, которые освещали доску, уставленную фигурами из эбенового дерева и слоновой кости.
В огромном камине пылал огонь, с помощью которого здесь боролись с сыростью. Построенный в прошлом веке для герцогов Люксембургских, замок имел стены такой толщины, что мог выдержать любую осаду. Сам Тионвилль с окружающими его землями вдавался в глубь владений герцога Лотарингского, с которым у герцога Люксембургского время от времени возникали ссоры. Поэтому жителям городка и его защитникам следовало всегда быть начеку, и это находило отражение в несколько спартанской обстановке внутренних помещений, напоминавших военные казармы.
Зал, в котором шла игра, не являлся исключением.
Кроме маленького столика, на котором стояли шахматы, и двух кресел с обитыми кожей подлокотниками, обстановка была скромной и состояла из огромного сундука, почерневшего от времени, и старинных воинских трофеев. Обивка на стенах, которую пора уже было сменить, и несколько знамен, уже довольно выцветших, едва ли могли скрасить обстановку этого зала, созданного для больших ассамблей, в котором два человека казались какими-то потерянными. Высокие и узкие окна выходили в глубокие амбразуры и в сумрачную погоду пропускали совсем немного света.
Сидевшие в зале два человека разительно отличались один от другого, но каждый был в своем роде замечателен. Первый был хорошо сложен, высокого роста и обладал грацией хищного зверя. Его густые черные волосы серебрились на висках и несколько смягчали жесткое выражение загорелого лица, покрытого шрамами, нарушавшими классическую гармонию черт, с черными живыми и пронзительными глазами — это был Кампобассо. Второй был намного меньше ростом, но такой же сильный, с загорелой кожей и выгоревшими волосами, как у человека, проводящего большую часть жизни на солнце. Одет он был практически постоянно в хорошо начищенную кольчугу, которая временами показывалась из-под плаща, на которой виднелся его герб: это был друг и соратник Кампобассо, которого звали Галеотто.
Кола ди Монфорте, граф Кампобассо, принадлежал к старинной неаполитанской семье, которая связала свою судьбу с герцогами из дома Анжу. О нем и его окружении ходили странные слухи. Говорили, что его отец умер, заболев проказой, а до этого убил свою неверную жену, от которой у него тем не менее было два сына.
Когда в 1442 году» доброго короля Рене «, правившего в Неаполе
