На вершине царил леденящий холод, даже если прятаться за хребтом, где не так дуло. Бойцы варили горячий шоколад на «керосинках» и закусывали, поглощая пайки. Затем счастливчики, располагавшие спальными мешками, — за исключением лишенных такой благодати стрелков-пехотинцев Вокса — устроились поудобнее, чтобы прикорнуть, как-нибудь приютиться и поспать. Занять себя чем-то полезным на протяжении шестнадцати часов ночного мрака не представлялось возможным, а ни один солдат не проспит столько. Почти все на склоне холма пробудились задолго до восхода, молча подрагивая от холода, моля о скорейшем наступлении рассвета, когда все придет в движение и можно будет стряхнуть снежную корку со спальных мешков, одежды и снаряжения. С первым светом Вокс и Роуз, преодолев 2 мили (3,2 км) пути вверх по склону, соединились с ротой «К» на вершине, куда привели и взвод с ПЗРК «Блоупайп» для поддержки защитников позиции перед лицом казавшихся неизбежными налетов вражеской авиации. Стоя под упорно не желавшим ослабевать ветром на вершине горы, покрытой островками снега, десантники смотрели на смутные очертания казармы Муди-Брук, бывшей базы Королевской морской пехоты примерно в 12 милях (19,3 км) к юго-востоку. Они испытывали огромное воодушевление. Если неприятель оказался неспособным или не пожелал развернуть контратаку против захвативших гору Кент войск, представлялось маловероятным, что ему хватит инициативности отважиться на какие-то действия в дальнейшем, и он будет просто сидеть и ждать, пока британцы не придут и не бросятся на штурм его позиций. По настоянию Роуза, передовые наблюдатели артиллерии вызвали несколько залпов по Муди-Бруку, где, как считалось, находился базовый лагерь аргентинцев. При таком скудном запасе боеприпасов не приходилось и думать устроить масштабный артобстрел. Однако следовало показать аргентинцам, что британцы заняли высоты и достигли стратегического господства над неприятелем.

В штабе Вокса, расположившемся ниже по склону, слегка озадаченный воин Королевской морской пехоты охранял четырех незадачливых аргентинских пленных, захваченных бойцами САС после короткой перестрелки. Как выяснилось, солдаты служили в войсках специального назначения противника, то есть принадлежали к лучшим формированиям, которые тот мог выставить против британцев. Они выглядели такими же угнетенными и всей душой желавшими оказаться вне войны, как пленные, взятые в Гуз-Грине. В ту ночь «Си Кинги» Торнуилла начали доставку остальных бойцов 42-го отряда коммандос для обеспечения соседней гряды — горы Челленджер, которую десантники также нашли незанятой[452]. Неделей раньше стратегический резерв неприятеля[453] базировался в долине далее внизу, однако его перебросили в Дарвин и Гуз-Грин для усиления гарнизона, когда стало очевидным намерение британцев наступать н направлении этих поселков. Парни Вокса обнаружили брошенные аргентинские позиции и военное снаряжение. Им повезло не встречаться с бывшими обитателями. Обошлось лишь столкновениями спецназа с врагом на горе Кент.

3-й батальон Парашютного полка расположился на горах Эстансия и Вернет, к северо-востоку от горы Кент, тогда как бойцы САС уверенно закрепились на высотах Муррелл к северу от бухты Стэнли. 4 июня 45-й отряд коммандос достиг позиции на тыльных склонах горы Кент, пройдя пешим порядком все ярды, отделявшие эту точку от Сан-Карлоса. Таким образом ключевые боевые элементы 3-й бригады коммандос развернулись по северной оси маршрута наступления на Порт-Стэнли, горя желанием поскорее вступить в сражение, пока их личный состав еще не подорвал свои силы в борьбе с хроническим холодом и сыростью. История оставшейся части Фолклендской войны есть главным образом сага о тяготах, порождавшихся плохой погодой, и об извечном отставании служб тыла в процессе приготовления британских сухопутных сил к заключительному наступлению. На смену периоду великолепной погоды, так основательно сыгравшей в пользу военно-воздушным силам противника на протяжении первой недели после высадки десанта, пришло ненастье. Теперь действия британской авиации день за днем связывали по рукам и ногам, а порой и делали вовсе невозможными туман, снег, дождь и ураганный ветер. Они взбивали морскую поверхность в заливе Сан-Карлос белыми барашками, наполняли окопы на многие сантиметры водой, превращавшейся в ледяную корку ночью, и выводили на первый план давнюю напасть Пасхендале — траншейную стопу — как отчаянную проблему для солдат 1982 г.[454] Именно в начале этой трудной и разочаровывающей фазы войны генерал-майор Джереми Мур прибыл в залив Сан-Карлос с задачей принять командование британскими сухопутными силами. Там же высадилась и 5-я пехотная бригада.

***

«Ах, если бы не «Галахад», 5-я бригада вернулась бы домой благоухающей розами», — заметил старший офицер сухопутных сил после завершения кампании. Для британской публики и для многих солдат, сражавшихся на Фолклендских островах, история с потерей десантного судна в Фицрое вместе с пятьюдесятью одним военнослужащим, погибшими на его борту и рядом 8 июня, довлеет над всеми прочими деяниями 5-й бригады в ходе войны. В военном отношении получается просто нечто несусветное — непонятно, как такое могло случиться только однажды. Принимая во внимание размах противостояния в Южной Атлантике, просто поразительно, что Фицрой оказался единственной действительно кровавой и нелепой неудачей, выпавшей на долю британцев. И все же в природе человека сосредоточиваться на единственной неудаче, которую нелегко попросту списать на превратности вой-ны. В Фицрое Британии довелось бросить взгляд на возможную картину того, что могло случиться — и в куда большем масштабе, — если бы неприятельские военно-воздушные силы настигли колонну' кораблей с десантом до того, как 21 мая та вошла в залив Сан-Карлос-Уотер, если бы в ходе битвы на якорной стоянке аргентинские бомбы взрывались чаще, если бы потопленные корабли теряли бы больше людей из своих команд погибшими.

5-я пехотная бригада, находившаяся под командованием стильного сорокасемилетнего офицера легкой пехоты по имени Тони Уилсон[455], заслужившего Военный крест и ОБИ (Орден Британской империи) в Северной Ирландии[456], официально числилась в вооруженных силах Британии как контингент «дальних зарубежных» операций, предназначенный для действий за пределами ареала Северо-Западной Европы. В бригаду входили 2-й и 3-й батальоны Парашютного полка и 1-й батальон 7-го Собственного Герцога Эдинбургского полка гуркских стрелков. Сформированное в январе 1982 г., соединение получило первый опыт применения в Норфолке на учениях под названием «Грин Ланъярд» (Green Lanyard, «Зеленый шнур»). Закончился дебют вполне прилично, но нет оснований удивляться сделанному некоторыми офицерами открытию относительно нехватки сыгранности у штаба бригады-опыта работы как единая команда. 2 апреля из Министерства обороны позвонили в казармы 5-й бригады в Олдершоте, чтобы предупредить бригадира Уилсона о начале обострения кризиса вокруг Фолклендских островов и о возможном возникновении потребности использовать в боевых операциях кого-то из его людей. Позднее в тот же день комбриг узнал о переводе 3-го парашютного батальона в распоряжение 3-й бригады коммандос, а через несколько дней туда же забрали и 2-й парашютный. Взамен Уилсон получал 1-й батальон Валлийского гвардейского полка и 2-й батальон Шотландского гвардейского полка. После политической гонки и натужных консультаций с непальским правительством удалось добиться согласия оставить в составе контингента в случае его отправки на войну гуркских стрелков. Уилсона поставили в известность относительно шанса для обновленной 5-й бригады отбыть для выполнения долга в Южную Атлантику и посоветовали начать полномасштабные учения бригадного уровня, чтобы парни успели как следует «размять ноги» перед командировкой. Уилсон выбрал в качестве места проведения манёвров, получивших название «Уэлш Фалкон» (Welsh Falcon, «Валлийский сокол»), тренировочный район Сеннибридж в Брекон-Бикенсе, поскольку тот более всего напоминал Фолкленды. 22 апреля бригада приступила к двухнедельным тренировкам: атакам батальонного уровня, интенсивным стрельбам боевыми боеприпасами, переброскам на вертолетах «Пума» и морским десантным штурмам, каковые рассматривались некоторыми из присутствовавших как далеко не совсем успешные, и вызывали серьезные опасения среди высокопоставленных офицеров.