«Говорит британская армия, — объявил Моррис. — Вы можете разговаривать свободно?»

«Да», — отозвался Бинни.

«Если ли поблизости от вас какие-нибудь аргентинцы?» «Нет, они только что взорвали мост к Блафф-Коув и ушли».

«Отлично, — проговорил Моррис, — скоро заглянем к вам в гости».

В Гуз-Грине Крис Кибл передавал обязанности батальона гуркским стрелкам. Парашютисты все еще не отошли от страшной усталости после боя, однако с готовностью ухватились эа шанс совершить новый подвиг в войне. Когда вернулся Кросленд со своими парнями и привез новость о готовности Фицроя сорваться с ветки к ногам британцев спелым яблоком, Уилсон заграбастал единственный уцелевший «Чинук». В 4 часа пополудни, когда уже приближалось время заката, Крис Кибл запихал большую часть роты «А» — семьдесят восемь человек — в огромное чрево вертолета и помахал им, указывая в восточном направлении. Неутомимый пилот батальонного вертолета «Скаут», капитан Джон Гринхол, успел уже высадить разведывательный отряд, подтвердивший факт — берег чист. Бойцы роты «А» высыпались из «Чинука» и сосредоточились на высотах над селением Блафф-Коув. Тем же вечером вторым челночным рейсом «Чинук» доставил семьдесят восемь парашютистов из роты «В». На тот день пришелся тринадцатый юбилей с момента появления на свет маленького беженца из Порт-Стэнли, оставшегося жить в поселке. Он просил оставить его тут до тех пор, пока не явится британская армия, в приходе которой он никогда не сомневался. Мальчик не был разочарован в своих ожиданиях. Дозор роты «А» проследовал в поселок и точно установил факт отсутствия противника в данном ареале. Затем парашютисты рассредоточились для прикрытия подступов и принялись окапываться.

То был один из смелых бросков, которыми выигрываются сражения и войны, — деяние, продиктованное решимостью и воображением Уилсона и 2-го парашютного батальона. А точно ли так? В штабе генерал-майора Мура в Сан-Карлосе немало удивились и рассердились, узнав о том, на какой огромный риск пошло командование бригады, даже не посоветовавшись с вышестоящим руководством. «Чрезвычайная безответственность», — прокомментировал случившееся в дневнике один из штабных офицеров. 2-й парашютный оказался открытым под угрозой возможного контрудара неприятеля или же артобстрела, будучи расположенным на расстоянии многих километров от источников получения огневой поддержки. Штаб на «Фирлессе» трудился допоздна той ночью, спеша организовать доставку орудий и снабжения для прикрытия батальона. В командовании намеревались — хотя в 5-й бригаде никто ничего не знал об этом — задействовать драгоценный «Чинук», отвозивший аргентинских пленных из Гуз-Грина, для переброски в южном направлении главного штаба 5-й бригады и машин связи, поскольку считали основным приоритетом бригады добиться твердого управления входящими в нее частями, а штабу Уилсона отчаянно не хватало средств обеспечения коммуникации.

Бросок к Блафф-Коув казался упрямым фактом. вынуждавшим британское командование принять стратегическое решение. Все знали о болезненной реакции многих в 5-й бригаде в отношении этакого положения фаворитов, которым пользовалась 3-я бригада коммандос в плане распределения вертолетов и прочих ресурсов. Генерал-майор Мур объявил со всей уверенностью, что наступление на Порт-Стэнли будет проводиться силами двух бригад, а потому всем и каждому достанется в нем своя роль. Однако в 5-й бригаде все равно не гасли подозрения, как бы Королевская морская пехота не оттеснила их соединение и не развернула самостоятельное наступление, в то время как гвардейцам и гуркам придется преодолевать все тяготы пути в направлении к Блафф-Коув пешим порядком — без вертолетов. Преждевременный шаг 2-го парашютного обусловливал решение относительно времени и способа выдвижения бригады. Уилсон поведал корреспонденту: «Я захватил позицию за счет большого прыжка вперед. Теперь мне надо консолидироваться на занимаемом участке».

Уилсон мог рисовать себя спасителем бригады от возможных тяжелых бос в и долгого продвижения к Фицрою, чего было бы не миновать, вздумай противник подтянуть силы для противодействия продвижению британцев по суше. Однако на протяжении следующей недели основные энергию и усилия штаба Мура и Королевских HMC приходилось направлять для разгребания проблем 5-й бригады. Как-то же надо было сосредоточить ее раскиданные подразделения позади открытых позиций 2-го парашютного батальона.

Гуркские стрелки прочесывали Лафонию в поисках отбившихся от своих в ходе боев за Гуз-Грин аргентинских солдат и принимали на себя ответственность за обеспеченный ареал. Между тем 2 июня в Сан-Карлосе высадились два гвардейских батальона. Они унаследовали сырые окопы, оставленные после себя 3-й бригадой коммандос. Однако, к полному недоумению Джулиана Томпсона, Мур распорядился оставить 40-й отряд коммандос в резерве вокруг Сан-Карлоса, а оба гвардейских батальона — отправить в наступление с Уилсоном. Передача обязанностей от 40-го отряда коммандос — развернутого по берегу вдоль всей якорной стоянки — одному из подразделений 5-й бригады означала потерю времени. Однако в штабе десанта изрядно беспокоились по поводу донесений разведки о будто бы затеваемом аргентинцами на материке отважном «упреждающем шаге» против британского плацдарма — возможно, с применением парашютно-десантных войск. Мур хотел иметь самые лучшие силы из всех доступных, дабы прикрыть район с тыла. К тому же, будучи сам офицером Королевской морской пехоты, генерал старался не возбуждать подозрения, будто кампания проводится как некий «матч-бенефис» в пользу его корпуса, где зеленым беретам достанутся самые почетные роли.

Во второй половине дня 3 июня солдаты 1-го батальона Валлийского гвардейского полка приступили к попытке маршем достигнуть Гуз-Грина. Они шли на протяжении двенадцати часов, прежде чем командование 5-й бригады согласилось с командиром батальона и отменило приказ. Гвардейцы слишком тяжело нагрузились. Горстка «Сноутраков» мало помогала — машины ломались через каждые несколько миль. Представлялось совершенно непрактичным заставлять батальон выматываться только из-за единственной цели добраться до Гуз-Грина. Обратно гвардейцы маршировали через горы Суссекс. Известия о незадачливом начале их похода вызвали раздражение, даже презрение со стороны бойцов 3-й бригады коммандос, с нетерпением ожидавших в горах возможности сделать следующий шаг в направлении к Стэнли. «Нам придется ждать, пока 5-я бригада приведет себя в порядок», — говорили им, а теперь вдруг они узнали, что гвардейцы — всегдашний соперник в негласном соревновании между полками — не смогли осилить даже скромный «марш пешедралом» в Гуз-Грин. И все же не стоило забывать: ранее подразделение занималось в основном выполнением церемониальных задач, а к тому же на его долю не выпало поистине бесценного шестидневного периода акклиматизации, так удачно доставшегося 3-й бригаде коммандос, когда она прохлаждалась на берегу. Гвардейцы не располагали эффективными гусеничными машинами «Вольво», а также, возможно, чувствовали, что действиями их руководит неопытный штаб, в противоположность тому, как обстояло дело в случае 3-й бригады.

Если 5-я бригада не получала вертолетов и не могла выступать пешим порядком, как же доставить ее в Фицрой? Единственным мыслимым ответом становилось море. Так началась крайне сложная серия амфибийных десантных действий, венцом которых послужила трагедия. В ночь 5 июня бойцы 2-го батальона Шотландского гвардейского полка погрузились на десантный корабль «Интрепид» и под покровом темноты вышли из Сан-Карлоса курсом мимо берега Лафонии. В заранее условленном месте около острова Лайвли, расположенного в нескольких километрах от берега, «Интрепид» отправил пассажиров в дальнейшее плавание на четырех десантных катерах под командованием отважного майора Юэна Саутби-Тейлура.