А он своими собственными руками дал им средство, с помощью которого они смогут избавиться от него раз и навсегда.

Его квартира была полностью готова к продаже, и Ребус позвонил риелторше, чтобы ввести ее в курс дела.

– О'кей, – сказала та. – Как насчет просмотров?

В четверг вечером и в воскресенье во второй половине дня вас устроит?

– Вполне. – Ребус завозился в своем кресле и посмотрел в окно. – Только один вопрос… Нельзя ли, гм-м… устроить дело так, чтобы я при этом не присутствовал?

– То есть вы хотите, чтобы вашу квартиру показывал вместо вас кто-то другой?

– Да.

– У нас есть специальные люди, которые сделают это за небольшую плату.

– Превосходно. – Ребусу совсем не улыбалось сидеть дома, когда посторонние люди будут скитаться по его квартире, открывая двери и лапая мебель. Да и продавец из него, скорее всего, вышел бы никудышный, поскольку торговаться он не умел, а расхваливать свою квартиру – стеснялся.

– Фотографии у нас уже есть, – щебетала риелторша. – Объявление в электроном каталоге появится в будущий четверг.

– Не послезавтра? – уточнил Ребус.

– Боюсь, что нет.

Закончив разговор, он вышел в коридор и немного полюбовался на новенькие выключатели и розетки. Стены сверкали свежей краской, благодаря чему комната выглядела значительно светлее. Мусора тоже почти не осталось – как только ушли маляры, Ребус совершил три путешествия к большому мусорному контейнеру на Олд-Далкейт-роуд и собственноручно отволок туда неведомо как попавшую к нему древнюю вешалку, несколько картонных коробок со старыми журналами и газетами, электрический обогреватель с перетершимся кабелем и украшенный портретами звезд восьмидесятых шифоньер из комнаты Саманты. Полы снова были прикрыты паласами. Знакомый (из бара «Суониз») предложил помочь ему прибить их к полу, но Ребус отказался, уверенный, что новые владельцы все равно выбросят все, что придется им не по нраву. Столь же равнодушно он отнесся и к идее отциклевать полы, хотя это и могло способствовать скорейшей продаже квартиры.

Свое имущество Ребус тщательно пересортировал; все лишнее он безжалостно выбрасывал, пока не убедился, что оставшееся уместится в квартиру с одной спальней, какую он хотел приобрести. Однако где будет эта его новая квартира, Ребус до сих пор не решил, а между тем сроки поджимали: Ребус имел кое-какое представление об эдинбургском рынке недвижимости и знал: если квартира на Арден-стрит появится в каталоге в будущий четверг, то не далее чем через неделю она будет продана. Иными словами, примерно через пару недель считая с сегодняшнего дня он может пополнить ряды бездомных.

И безработных, коли на то пошло…

Ребус был уверен, что ему позвонят, и один звонок, наконец, раздался. Это была Джилл Темплер.

– Идиот чертов!… – сказала она вместо приветствия. – Кретин! Урод!…

– И тебе всего хорошего, Джилл.

– Ты что, не мог промолчать?

– Наверное, мог, но…

– Но решил добровольно возложить себя на алтарь общего дела, так?… – Голос у нее был раздраженный, усталый, напряженный, и Ребус знал причины и первого, и второго, и третьего.

– Я просто сказал правду.

– Это была не правда, а глу… Впрочем, я все равно тебе не верю.

– Не веришь?

– Да брось, Джон. У Эллен Уайли все было на лице написано.

– Ты считаешь, что я ее… выгораживал?

– Ты никогда не был Галахадом… в полном смысле слова. Уж конечно, у тебя были свои причины. Ты мог сделать это просто для того, чтобы насолить Карсвеллу – ведь ты знаешь, что он тебя терпеть не может.

То, что она говорила, было очень похоже на правду, но Ребусу не хотелось это признать.

– Как вообще дела? – спросил он.

Выпустив пар, Джилл заметно успокоилась.

– Пресс-отдел в лице Гранта канифолит мозги журналюгам, а я ему помогаю. В общем, все понемногу приходит в норму.

Ребус и так знал, что Джилл, скорее всего, не бросит Гранта одного – особенно сейчас, когда остальные газеты, а также радио и телевидение бросились в погоню за опередившим всех Холли.

– Ну а ты как?… – спросила она.

– Что – я?

– Что ты собираешься делать дальше?

– Честно говоря, я об этом еще не думал.

– Понятно.

– Не хочу тебя задерживать, Джилл, – сказал Ребус. – У тебя, наверное, и без меня полно дел. Спасибо, что позвонила.

– Пока, Джон.

Не успел Ребус положить трубку, как телефон снова зазвонил. Это был Грант.

– Я просто хотел поблагодарить вас, сэр, за то, что вы взяли вину на себя и отвели от нас подозрения.

– Тебя никто не подозревал, Грант.

– Это вы так думаете, Джон, на самом же деле…

– Я слышал, у тебя сейчас много работы?

– Но откуда вы?… А-а, понимаю, вам звонила старший суперинтендант Темплер?

– Да, звонила. Скажи: Джилл правда тебе только помогает, или она взяла все в свои руки?

– Сейчас трудно сказать, но…

– Она, случайно, не с тобой?

– Нет, суперинтендант Темплер сейчас у себя. Знаете, после того разговора с Карсвеллом она… У нее будто гора с плеч свалилась. Готов спорить – никто из нас не испытал такого облегчения, как Джилл.

– Это потому, что она могла потерять больше всех нас, вместе взятых. Сейчас ты, наверное, этого еще не понимаешь, но это действительно так.

– Думаю, что вы правы, – согласился Грант, но по его голосу Ребус понял – он далеко не уверен, что в сложившейся ситуации вопрос о том, удастся ли ему сохранить свое место, не является основным.

– Ладно, Грант, не буду тебя отрывать. И спасибо за звонок.

– До встречи, Джон, увидимся… Не волнуйтесь, все как-нибудь обойдется.

– Кто знает, может быть, мне еще повезло.

Ребус положил трубку и некоторое время сидел,

вопросительно глядя на аппарат, но никто не звонил. Тогда он отправился на кухню, чтобы заварить чашку чаю, но обнаружил, что у него кончились и заварка, и молоко. Даже не надев пиджака, Ребус спустился в ближайшую закусочную и купил там кроме чая и молока кусок ветчины, несколько свежих булок и горчицу. Когда он снова подошел к своему подъезду, то увидел человека, который изо всех сил давил на звонок его квартиры, приговаривая:

– Ну, давай, открывай! Я же знаю, что ты дома!…

– А вот и нет!… Привет, Шивон.

Она резко повернулась к нему.

– Господи, Джон, как же ты меня напугал!… – Она подняла руку к груди.

Ребус отпер замок.